В годовщину освобождения Бучи от оккупации город заполонили журналисты со всего мира. Они проходили по улице Вокзальной, останавливались возле Церкви Андрея Первозванного, рядом с которой было массовое захоронение людей, фотографировали полуразрушенные дома, пишет Русская служба Би-би-си.
Около одного из них житель Бучи Слава заметил мужчину, когда-то жившего в нем и случайно ставшего свидетелем фотосессии журналистов.
«Я смотрел на его лицо и понимал, что для него это горе, а для кого-то — сделать фотку, снять репортаж и забыть».
Слава прожил в Буче всю жизнь, знает ее историю и легенды. И когда в первые дни вторжения российские войска оказались на улицах его родного города, он стал непосредственным свидетелем оккупации.
Позже он сотрудничал в качестве местного продюсера с иностранными журналистами, снимавшими фильм о Буче. Изучал места и время, где россияне убивали людей, исследовал подробности совершенных ими военных преступлений.
Составить точную картину произошедшего помогли фото и видео бучанцев, которых Слава знал лично, а также тщательно собираемая информация из местных чатов.
Через некоторое время к нему стали обращаться знакомые с просьбой показать, как живет город.
Он говорит, что не собирался проводить экскурсии по Буче, но люди просили рассказать о событиях марта прошлого года, а он знал о них много.
С начала полномасштабной войны в Украину приезжают тысячи иностранных волонтеров, журналистов, блогеров и работников гуманитарных миссий.
Они в первую очередь хотят помочь украинцам. Но им также важно собственными глазами увидеть последствия российской агрессии, понять, как живет страна, в которой идет крупнейшая война в Европе со времен Второй мировой.
В то же время посещение таких мест поднимает немало сложных вопросов.
Как не навредить местным жителям, для кого эти места связаны с личным горем? Как рассказывать эти истории тактично, не превращая их в хайп? Как сохранить память о войне и в то же время не сделать Украину направлением черного туризма? И вообще уместно ли развивать туризм в местах кровавых ран, которые еще не зажили?
«Танцы на костях»
Когда в августе прошлого года известная туристическая компания VisitUkraine начала предлагать туры по разрушенным городам, в соцсетях поднялась буря.
Основатель компании Антон Тараненко объяснил тогда на своей странице в Facebook, что участники тура смогут «лично увидеть великие города страны, храбрых воюющих людей и почувствовать жизнь во время российского вторжения».
Но люди назвали инициативу «танцами на костях» и возмущались тем, как можно рассказывать о зверствах, происходивших в Буче, в формате тура-прогулки.
В компании говорят, что сразу отреагировали на мнение общественности и серию туров «Отважные города» закрыли. Теперь фирма проводит пресc-туры для журналистов по городам вокруг Киева, а вся прибыль от них идет на украинскую армию, восстановление городов и различные пожертвования.
С начала полномасштабной войны многие туристические компании начали помогать армии и привлекать к этой помощи иностранцев. О возобновлении бизнеса и идеях новых туров многие не хотят говорить до завершения войны.
Многих в индустрии возмущает термин «дарк-туризм» (черный, или мрачный, туризм). Этим словом часто называют экскурсии ради острых ощущений в места, связанные с человеческим горем.
Позицию туристического сообщества по этому поводу высказал глава Ассоциации чернобыльских туроператоров Ярослав Емельяненко.
По его мнению, люди сейчас приезжают, чтобы помочь сопротивлению украинцев, а после войны приедут посмотреть, как их помощь способствовала победе.
«Это солидарный туризм, волонтерский, исторический, образовательный (как холокост-туризм), но не черный туризм. Это не о месте посещения, а о его цели», — написал он в Facebook.
Писатель и волонтер
Сербский писатель Владимир Арсениевич вообще считает слово «туризм» неуместным в контексте войны в Украине.
«Туризм — это когда ты приехал, посмотрел на боль, а потом вернулся в свою комфортную жизнь и забыл», — говорит он.
Единственное, что сейчас должны делать люди из других стран, — это помогать, считает он.
Арсениевич впервые приехал в Украину в июне прошлого года, чтобы передать гуманитарную помощь центру для недоношенных детей в Харькове.
Он сам отец ребенка, рожденного раньше срока, и знает, как сложно ухаживать за таким малышом в лучших условиях. А как это сделать, когда вокруг падают бомбы и не хватает самых необходимых вещей и медикаментов?
«Мы видели ужасные кадры, как врачи несут в бомбоубежище преждевременно рожденных младенцев. И решили помочь этому центру напрямую».
Владимир Арсениевич ехал 11 часов, он преодолел 2200 км пути от Белграда в Харьков через Ужгород, Житомир и Киев, где ему помогали писатели Андрей Любка и Сергей Жадан.
Он видел разрушенные дома и церкви Донбасса, был в Бородянке и Буче, встречался с людьми в Киеве и Харькове, но также и в маленьких поселках рядом с линией фронта. Слышал сирены воздушной тревоги и постоянные взрывы.
Кроме гуманитарной помощи, он пригнал на Харьковщину две скорые, а позже привозил еду, одежду и лекарства в маленький поселок Близнецы Харьковской области.
Жуткие руины Бородянки напомнили ему хорватский город Вуковар. Сражение за него он описал в своем первом и самом известном сербском романе о войне в бывшей Югославии — «В трюме». Роман вышел на нескольких языках, включая украинский.
«Меня поразило единство украинцев и такое внутреннее спокойствие людей от понимания, за что и с кем они борются», — говорит Владимир Арсениевич.
«Мне стало очень грустно от воспоминаний о войне в моей стране и о том, сколько в ней было взаимной ненависти и токсичности между людьми, когда ближайший сосед становился твоим врагом».
Маршруты памяти
Побывавшие в Украине иностранцы возвращаются домой с историями о том, что они увидели.
Именно поэтому Украине уже сейчас нужно понять, как она должна рассказывать миру об опыте войны.
В государственном агентстве развития туризма считают своей главной задачей не превратить Украину в направление черного туризма.
После войны Украина должна возродить свою туристическую отрасль и показать миру в первую очередь, что это красивая страна с богатой культурой.
«Альтернативой дарк-туризма могут стать маршруты памяти, связанные с историей и героизмом наших людей», — объясняет председатель ДАРТ Марьяна Олеськив.
Она рассказывает, что государственное агентство уже занимается их разработкой и привлекает к этому ученых, специалистов по исторической памяти, представителей общественности.
Пока речь идет о локациях на территории Киевщины и Черниговщины. Среди них — разрушенный мост возле Романовки, место массового захоронения возле церкви Андрея Первозванного в Буче, аэропорт в Гостомеле, музей Марии Приймаченко в Иванкове, памятник Шевченко в Бородянке и другие.
Мы говорим с местными жителями о том, как они хотят донести истории людей в этой войне. И многие говорят, что это не может быть, как в Советском Союзе, — танки на постаментах или памятники солдату, которые не являются «человеческими», — говорит Олеськив.
В мире много примеров мемориалов на местах трагедий, созданных с глубоким символизмом, объясняет глава ДАРТ.
К примеру, мемориал 9/11 в Нью-Йорке, где по стенам огромных бассейнов стекает вода, символизируя скорбь американского народа.
Голос местных жителей
О том, что в рассказах о войне должен прежде звучать голос местных жителей, говорит и житель Бучи Слава.
На улице Яблонской, о которой теперь знает весь мир, живут его родственники. Рассказывать о трагедиях, переживших город, для Славы — опыт и профессиональный, и глубоко личный.
«У Бучи есть несколько знаковых локаций, — говорит Слава. — Я составил себе маршрут, начиная от братской могилы возле церкви, куда приезжают официальные лица включая Бориса Джонсона, и заканчивая местом расстрела бойцов теробороны».
Среди этих мест — также улица Стеклозаводская, с которой началась оккупация Бучи, и улица Вокзальная со сожженной российской колонной, запечатленной всеми мировыми СМИ.
«Никто не ожидал, что такие бои могут произойти под Киевом, люди хотят увидеть места, которые теперь, к сожалению, войдут в историю», — объясняет Слава, почему люди приезжают посмотреть на Бучу.
Слава говорит, что, когда он думал о том, как рассказывать о местах, где убивали людей, он вспомнил, как впервые отправился в Чернобыльскую зону в коммерческий тур.
Для многих тогда это было что-то вроде аттракциона — камуфляж, противогазы, шутки о мутантах.
Но один из гидов, бывший житель Припяти, тогда сказал: «Не забывайте, что это не игра „Сталкер“, а место величайшей техногенной катастрофы в истории человечества и личная трагедия для многих людей».
В то же время Слава уверен, что эти истории нужно рассказывать уже сейчас, и прежде всего — иностранцам.
«Одно дело, когда люди слышат в новостях о военных преступлениях где-то там, другое — когда они видят своими глазами, вот здесь лежало одно тело, а здесь — следы от пуль. Это поражает. Они начинают понимать, что все это происходило с реальными людьми и совсем недавно».
Сохранить память
Кое-что в этом направлении делают и местные власти.
Городской совет Бучи выбрал пять мест, связанных с оккупацией, и установил там таблички, где по QR-коду можно прочитать, что там происходило. На сайте городской администрации также есть виртуальная карта этих локаций.
С подобным предложением недавно выступил и руководитель Черниговской городской военной администрации Дмитрий Брижинский. Он предлагает пометить места массовой гибели людей в Чернигове, чтобы почтить их память.
Это район Масаны, где погибли танкисты, улица Доценко, где российские войска убили людей в очереди за хлебом, жилой массив по улице Черновола-Богуна, куда сбросили по меньшей мере шесть российских авиабомб, и другие места.
Также ведутся разговоры о создании музея «Стойкость Чернигова», который сохранит в памяти подвиг горожан.
В то же время в местах бывших военных действий возникают и стихийные мемориалы. Зачастую это кладбища разбитой российской техники или выставки остатков снарядов. Такую выставку недавно создали в селе Циркуны, где долгое время стояли россияне, обстреливая Харьков.
У села Дмитровка на Житомирской трассе на месте разбитой российской колонны до сих пор стоят танки и БМП, рассказывает Слава.
Местные жители аккуратно огородили их забором. Возле них останавливаются проезжающие по трассе автобусы, люди выходят посмотреть, притронуться к ним.
Некоторые люди не одобряют такие выставки, ведь эта техника несла смерть. Но в то же время сожженный российский танк — наиболее реальное воплощение российской агрессии, получившей по зубам, говорит Слава.
Есть и немало виртуальных проектов, которые показывают, как выглядят украинские города после нападения России. Это, например, сайт фотографа Дмитрия Малышева «Нет дома» или VR-музей памяти войны на сайте управления туризма Киевской областной администрации.
Некоторые украинские музеи уже начали создавать небольшие экспозиции вещей, связанных с российско-украинской войной.
Такие экспонаты по просьбе музеев собирает одесский историк и волонтер Александр Бабич.
В его коллекции есть форма российских солдат, их сухие пайки, одежда, рации, иконы. Или такой уникальный образец снаряжения, как бронежилет, в который вместо брони был насыпан песок.
Отдельные проекты занимаются сохранением устной памяти, говорит Бабич.
Например, проект «Железные люди» собирает воспоминания железнодорожников о первых неделях эвакуации.
Потери, потери и потери
«Украина сейчас находится на этапе сбора и сохранении памяти», — говорит Александр Бабич.
«Но рассказывать о войне как о событиях прошлого мы еще не можем. Даже в тех городах, где война отступила, например Ирпень и Буча, у нас нет целостной картины. Не все свидетели в Украине, не все преступления россиян получили правовую оценку, даже не все тела найдены», — объясняет историк.
По мнению исследователя, посмотреть на разрушенные места едут преимущественно те, кто не ощутил на себе войну.
«Люди, пережившие оккупацию, как военные или волонтеры, работавшие на Востоке, не поедут на такую экскурсию. Поэтому туристический продукт не будет быстро формироваться. Но люди всегда интересовались войной», — добавляет исследователь. Его экскурсии «Подполья партизанского движения в катакомбах Одессы» и «Героическая Одесса» всегда пользовались большим спросом.
Один из самых посещаемых объектов в Европе — это музей Аушвиц-Биркенау (Освенцим), место величайшей трагедии в мировой истории.
И потому Украине в будущем, безусловно, придется рассказывать об этой войне.
Если говорить о прошлых трагедиях, в Украине лучше представлены истории, связанные с Холокостом и Голодомором, считает историк. «Это опыт великих трагедий, которые наша страна уже переживала, и есть опыт качественной мемориализации, музеефикации такой памяти».
В то же время Бабич отмечает, что традиция рассказа о Второй мировой войне в Украине испорчена советским и российским подходом. «Это такое представление о победе, в которой почти нет лишних жертв, нет горя, нет грязи».
«Но война — это прежде всего огромная трагедия. Это потери, потери и потери», — говорит исследователь, который с 2008 года занимался поиском захоронений солдат Второй мировой войны, а в 2022-м — поиском и возвращением домой погибших украинских воинов.
Украине придется еще многое пережить, переосмыслить и исследовать, прежде чем она сможет рассказывать свою историю войны.
В то же время мир уже услышал и увидел Украину как никогда раньше.
Завершая разговор со мной, писатель Владимир Арсениевич говорит, что Украина очень успешно создает свои нарративы.
«Мы знаем теперь столько имен писателей, музыкантов, представителей поп-культуры, а также украинских топонимов, о которых никогда не слышали раньше».
И эта культурная дипломатия — это то, что поможет Украине и после войны показывать миру не только картины разрушений, но и свою богатую культуру.