Никаких доказательств причастности Украины к террористической атаке на «Крокус Сити Холл» к вечеру 23 марта нет, но российские политики и пропагандисты наперегонки спешат заявить об украинском следе. Сделал это и Владимир Путин в своем обращении к нации. Чуть ранее в ФСБ заявили, что «после совершения теракта преступники намеревались перейти российско-украинскую границу, имели соответствующие контакты на украинской стороне», хотя задержали их в 16 километрах от белорусской границы. В какой-то мере это напоминает подгонку задачи под заранее готовый ответ. Весьма похожие события уже происходили в России четверть века назад. Тогда Владимир Путин был еще не президентом, а премьер-министром. Но Москва, как и сейчас, остро нуждалась в предлоге для эскалации очередной войны — в Чечне. Рассказываем, как осенью 1999 года в России взрывали дома и при чем здесь ФСБ.
Военный дебют Путина
В 1996 году Россия проиграла войну против самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия и фактически была вынуждена признать ее независимость. В частности, в Хасавьюртовских соглашениях между Москвой и Грозным указывалось, что взаимоотношения между ними должны определяться на основании принципов и норм международного права. В то же время окончательное решение вопроса о признании или непризнании суверенитета Чечни было отложено до 2001 года.
А в 1997 году президенты России и Чечни Борис Ельцин и Аслан Масхадов подписали Договор о мире и принципах взаимоотношений между РФ и Чеченской Республикой Ичкерия, который провозглашал установление равноправных отношений между двумя государствами. Стороны при этом обязались навсегда отказаться от применения силы при решении спорных вопросов.
В 1998 году Борис Ельцин назначил директором Федеральной службы безопасности Владимира Путина. Тот достаточно быстро начал набирать политический вес и уже в марте 1999 года стал секретарем Совета безопасности России — сохранив при этом пост директора ФСБ. Как известно со слов Сергея Степашина, который на тот момент был министром внутренних дел, а с мая по август 1999 года возглавлял российское правительство, в том же марте 1999 года началась разработка планов военного вторжения в Чечню.
7 августа 1999 года территорию Дагестана (северокавказской республики в составе России) с территории Чечни атаковали исламистские отряды боевиков Шамиля Басаева и Амина ибн аль-Хаттаба. Так началась вторая чеченская война. Через два дня, 9 августа, Борис Ельцин отправил в отставку Степашина и назначил Владимира Путина исполняющим обязанности премьер-министра России — то есть вторым человеком во властной иерархии страны. В своем обращении к нации Ельцин также порекомендовал им голосовать за Путина на грядущих президентских выборах.
Примерно за месяц российские силовики выбили боевиков с территории Дагестана. Однако отряды исламистов не контролировались правительством Чечни, и сама по себе их атака не выглядела достаточным поводом для нарушения Россией взятых на себя обязательств. Чтобы привести в действие планы по вторжению в Чечню, нужна была более веская причина.
Как взрывы жилых домов влияли на заявления и действия российского руководства
Поздно вечером 4 сентября 1999 года тяжело груженный автомобиль ГАЗ-52 припарковался возле многоквартирного дома в дагестанском городе Буйнакск, в котором, среди прочих, проживали семьи военных. В кузове машины находилась смесь аммиачной селитры и алюминиевой пудры общим весом около трех тонн.
Грузовик взорвался. В результате погибли 62 жителя дома (25 мужчин, 23 женщины, 14 детей), 174 человека были ранены. При обследовании микрорайона, в котором произошел взрыв, силовики обнаружили еще один грузовик с аналогичным взрывным устройством массой 2700 кг. Согласно данным официального расследования, взрывчатое вещество в Буйнакск попало из Чечни.
7 сентября на заседании Совбеза Владимир Путин пригрозил де-факто самостоятельной республике. Он заявил, что если руководство Чечни не сможет предотвратить переход группировок боевиков через ее территорию, то «специалисты предложат свои средства»:
— Все наши усилия, чтобы договориться с чеченским руководством, результатов не дали, чеченское руководство не контролирует положения дел в своей республике.
Поэтому, как посчитал Путин, России следует отказаться от «синдрома вины», оставшегося после первой чеченской войны.
8 сентября 1999 года Борис Ельцин в телефонной беседе с президентом США Биллом Клинтоном, можно сказать, прорекламировал тому Путина как своего будущего преемника. А также сообщил американскому лидеру о том, что принял решение «покончить с чеченским терроризмом», и попросил у него моральной и политической поддержки. При этом Ельцин заявил, что речь идет не о войне, а о возможности «выгнать этих бандитов с нашей территории».
Вскоре после этого разговора, в полночь с 8 на 9 сентября, в России взорвали еще один дом. На этот раз мишенью стала девятиэтажка на улице Гурьянова в Москве. Два ее подъезда были полностью уничтожены взрывом, погибли 92 человека: 61 мужчина, 23 женщины и 8 детей. 223 человека получили ранения разной степени тяжести.
Понедельник, 13 сентября, Путин объявил в России днем траура по погибшим в Буйнакске и Москве. Но в 5 утра этого дня у жителей страны появился еще один весомый повод для скорби: в Москве сильный взрыв полностью разрушил многоквартирный дом на Каширском шоссе. В теракте погибли 130 человек: 67 женщин, 51 мужчина и 12 детей.
После этого, 14 сентября, Путин на заседании Госдумы заявил, что необходимо пересмотреть («подвергнуть беспристрастному анализу») Хасавьюртовские соглашения, а также «временно ввести жесткий карантин» по всему периметру Чечни.
15 сентября министр обороны России Игорь Сергеев доложил Путину о полном освобождении Дагестана. В этот же день Путин заявил, что следы взрывов ведут в Чечню. Интересно, что политик, который сейчас оправдывает свои агрессивные действия предлогом создания нового мирового порядка, тогда считал подобные устремления преступными:
— И в Киргизии, и в Узбекистане, и в Дагестане мы имеем дело с хорошо обученными международными террористами, которые, прикрываясь религиозными лозунгами, пытаются установить новый мировой порядок.
В 6 часов утра 16 сентября еще один взрыв разрушил жилой дом на Октябрьском шоссе в городе Волгодонске Ростовской области. Погибли 18 человек, в том числе двое детей. Еще 525 человек обратились за медицинской помощью.
В этот же день президент Чечни Аслан Масхадов на митинге в Грозном отмежевался от терактов в России, предложил российскому руководству помощь правоохранительных органов республики в поиске террористов и выразил надежду, что российские власти не допустят новой войны.
Но было уже поздно. Владимир Путин после теракта 16 сентября в эфире федеральных телеканалов заявил, что необходимо «сжав зубы, задушить гадину на корню. Если сегодня мы с вами этого не сделаем, завтра будет еще хуже». С 18 сентября российские войска начали устанавливать «жесткий карантин» вокруг Чечни, о котором говорил Путин, — а фактически военную блокаду республики.
20 сентября, вероятно без согласования с Москвой, с Масхадовым встретились президенты соседних с Чечней российских республик Ингушетии и Северной Осетии. На встрече Масхадов в очередной раз осудил вторжение исламских боевиков в Дагестан и отметил, что даже в годы первой чеченской войны он выступал категорически против использования террористических методов.
После встречи руководители Ингушетии и Северной Осетии Александр Дзасохов и Руслан Аушев предложили Путину начать переговоры с Масхадовым в Нальчике, но тот отверг предложение, сославшись на то, что руководство Чечни якобы не осудило теракты и не выразило соболезнования родственникам жертв. На самом деле и Масхадов, и правительство Чечни не раз осуждали организаторов терактов и самих террористов. А соболезнования пострадавшим власти Чечни отправляли сразу же после поступления информации о терактах.
С 23 сентября российская авиация начала бомбардировки Грозного и его окрестностей. Около полудня был нанесен удар по грозненскому аэропорту, северным пригородам, а также по нефтяным вышкам в Старых промыслах, по нефтеперерабатывающему и газораспределительному заводам и электрическим подстанциям. В этот же день российские самолеты нанесли удары по многим чеченским селам и разбомбили участок нефтепровода в Шелковском районе. Бомбардировки продолжались неделю и привели к гибели десятков мирных жителей. 30 сентября российские сухопутные войска вошли на территорию Чечни. Горячая фаза кровопролитной второй чеченской войны началась.
Рязанский сахар
Между событиями 20 сентября, когда Аслан Масхадов при посредничестве президентов соседних республик пытался начать переговоры с Москвой, и началом воздушных бомбардировок Грозного 23 сентября имеется довольно странная пауза. До этого каждый шаг российского руководства в направлении эскалации конфликта с Чечней был обусловлен очередным терактом.
Вполне может быть, что это обычное совпадение. Но 22 сентября в Рязани произошло одно событие, которое вполне могло обернуться еще одним терактом. Вечером этого дня местный житель Алексей Картофельников обнаружил, как в подвал дома по улице Новоселов незнакомцы переносят из автомобиля ВАЗ-2107 полные сахарные мешки. Мужчина вызвал милицию, которая обнаружила в подвале три мешка с белым сыпучим веществом. Из верхнего торчали провода, а под ними оказался часовой механизм. Анализ показал наличие в мешках паров гексогена, жителей дома эвакуировали. По Рязани поползли панические слухи: горожане считали, что областной центр террористы выбрали для нападения из-за расквартированного здесь 137-го гвардейского парашютно-десантного полка, который воевал в Дагестане.
Утром 23 сентября управление ФСБ по Рязанской области возбудило уголовное дело по факту покушения на терроризм. Силовики составили фотороботы подозреваемых и даже обнаружили на одной из платных стоянок машину с московскими номерами, в которой перевозили подозрительные мешки (она числилась в угоне). О предотвращении теракта в Рязани по горячим следам объявил и Владимир Путин.
Однако 24 сентября директор ФСБ Николай Патрушев в выпуске теленовостей заявил, что никакой попытки теракта в Рязани не было. На самом же деле закладка «взрывчатки» в Рязани была учением ФСБ, а в мешках находился обычный сахар. После этого откровения Патрушева последовало официальное сообщение ФСБ о том, что учебные закладки «взрывных устройств» были проведены еще в нескольких городах России — но нигде, кроме Рязани, их не нашли.
Странная история с «рязанским сахаром» вызвала волну негодования у жителей Рязани, администрации Рязанской области и некоторых депутатов Госдумы. Горожане расценили такие эксперименты над людьми как издевательство — жильцы дома по улице Новоселов всю ночь простояли на улице, ожидая самого худшего. Еще одним результатом событий в Рязани стала дискредитация ФСБ. В комментариях изданию «Коммерсантъ» сотрудники спецслужбы в сентябре 1999 года предсказывали, что на них теперь «повесят» и настоящие теракты. Это пророчество анонимных чекистов сбылось.
Кто терроризирует Россию?
В марте 2001 года верховный суд Дагестана вынес приговор по делу о взрыве жилого дома в Буйнакске. Суд признал организаторами теракта приближенного к Хаттабу Ису Зайнутдинова и Алисултана Салихова, которых приговорили к пожизненному заключению. Двое исполнителей получили по девять лет лишения свободы, еще двое — по три года. В апреле 2002 года дагестанский суд приговорил к 24 годам лишения свободы еще одного организатора теракта, Зиявудина Зиявудинова.
В мае 2003 года Кисловодский городской суд приговорил бывшего гаишника Станислава Любичева к четырем годам лишения свободы за то, что он обеспечил беспрепятственный проезд на территорию Кисловодска КамАЗа, груженного самодельной взрывчаткой. По версии следствия, уже из Кисловодска эту взрывчатку доставили на места взрывов в Москве и Волгодонске. Любичев за свои действия получил взятку в виде мешка сахара. В январе 2004 года Московский городской суд признал виновными во взрыве домов в Москве и Волгодонске Адама Деккушева и Юсуфа Крымшамхалова. Их приговорили к пожизненному заключению. Деккушев заявил, что показания от него на предварительном следствии получены при помощи физического и психологического воздействия.
При первом взгляде история начала второй чеченской войны выглядит как цепочка событий, каждое из которых приближало развязку в виде полномасштабного вторжения российских войск. Атака неподконтрольных Грозному боевиков на Дагестан и череда взрывов жилых домов как будто бы просто не оставили российскому руководству (и Владимиру Путину в частности) выбора. И оно было вынуждено начать бомбить Чечню и отправить в нее армию.
Но эта стройная и с виду логичная гипотеза подвергается большим сомнениям уже упоминавшимся выше Сергеем Степашиным. Политик, занимавший до августа 1999 года прост премьер-министра России, в 2000 году в интервью «Независимой газете» рассказал, что вторжение в Чечню произошло бы, даже если не было бы никаких терактов. Решение об этом было принято еще до отставки Степашина, когда Путин был только секретарем Совбеза.
Это значит, что взрывы жилых домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске никак не могли быть причиной ввода российской армии в Чечню. Теракты стали лишь поводом — правда, очень удачным и своевременным для российского руководства. Которому стало проще обосновать своим гражданам, скованным, по словам Путина, «синдромом вины» за первую чеченскую войну, необходимость второй.
Разумеется, сам по себе этот факт не значит, что в организации терактов в сентябре 1999 года были замешаны российские спецслужбы. По официальной версии российских властей, взрывы организовали с целью устрашения российского населения северокавказские боевики, связанные с аль-Хаттабом.
Версия о причастности к терактам спецслужб была озвучена в российских СМИ еще 13 сентября 1999 года — как раз между первым и вторым взрывами в Москве. Тогда «Московский комсомолец» рассказал, что «в недрах спецслужб в настоящее время готовится аналитическая записка по теракту в Печатниках. Согласно основной версии, непосредственно в подготовке теракта чеченские боевики не принимали участия. Судя по картине взрыва, бомбу закладывали специалисты, прошедшие подготовку в российских секретных ведомствах».
На следующий день, после второго взрыва в Москве, депутат Госдумы Константин Боровой заявил, что эти теракты — «дело рук российских спецслужб, хотя непосредственными исполнителями, возможно, были чеченцы». Также Боровой сказал, что «если спецслужбы сочтут, что недостаточно народ напуган, значит, будет еще один взрыв». Позднее Боровой рассказал, что информацию о терактах и взрывах домов в России он получил от офицеров Главного разведывательного управления Минобороны РФ.
В начале 2001 года в передаче «Независимое расследование» Николая Николаева аргументы в пользу возможной причастности спецслужб к взрывам жилых домов озвучили журналисты НТВ.
Версия о причастности ФСБ к терактам подробно изложена в книге историка Юрия Фельштинского и бывшего сотрудника ФСБ Александра Литвиненко, опубликованной в 2001 году. В ней утверждается, что ФСБ готовила взрывы в России, чтобы оправдать вторжение в нее и начало второй чеченской войны. В 2006 году Александра Литвиненко отравили в Лондоне радиоактивным изотопом полонием-210, и спустя три недели он умер в больнице. По мнению британской полиции, отравление Литвиненко имеет все признаки «убийства, спонсированного государством».
Вне России версию о причастности российских спецслужб к терактам в сентябре 1999 года поддерживают, например, французская журналистка Софи Шихаб, американский журналист Дэвид Сэттер, британский правозащитник Саймон Косгроув.