Основателя ЧВК Вагнера Евгения Пригожина после неудачного мятежа отправили в своеобразную «ссылку» в Беларусь. Это далеко не первый пример, когда известные личности после опалы в России находят приют в нашей стране. Вспомнили истории этих людей: экс-фаворита императрицы, знаменитого полководца из этой страны, попавшего в секс-скандал советского министра и вероятного убийцу американского президента.
Фаворит российской императрицы и владелец Шклова
Семен Зорич родился в 1743-м в Сербии, но уже в детстве его привез в Российскую империю его двоюродный дядя, усыновивший мальчика. В 1777-м могущественный князь Григорий Потемкин сделал его своим адъютантом, а затем назначил командиром лейб-гусарского эскадрона — личной охраны российской императрицы Екатерины II. Вскоре Семен стал ее официальным фаворитом (такая «должность» близкой к монарху особы тогда существовала при дворе в России), будучи на 14 лет ее моложе.
Покровительство Потемкина было не случайным. В свое время он также был фаворитом, позже, возможно, даже стал тайным супругом императрицы. После того как отношения прекратились, Потемкин сохранил дружбу с Екатериной и старался сам рекомендовать ей для отношений то одного, то другого мужчину (в идеале — без претензий и политических амбиций), чтобы сохранять свое влияние при дворе. Так случилось и с Зоричем. Но уже через год тот стал раздражать императрицу неумеренной карточной игрой, Потемкина — тем, что не слушался его.
К тому времени Россия аннексировала восточные территории Беларуси. У Зорича там появились владения: Екатерина подарила ему Шклов и 7 тысяч крепостных. Именно туда его и отправили в ссылку, когда приказали покинуть Санкт-Петербург после разрыва отношений с императрицей.
Тогда Шклов был абсолютной провинцией, но Зорич взялся за дело. Как отмечал TUT.BY, новый хозяин старался развивать экономику. При нем появились шесть мануфактур: суконная, парусная, золотошвейная фабрики, кожевенный и канатный заводы, фабрика по выпуску камзолов и шелковых поясов. Что касается торговли, то суда Зорича ходили по Днепру в Украину, откуда привозили лимоны, апельсины, виноград, финики.
Также Семен Зорич основал в Шклове профессиональный театр. Труппа состояла из крепостных крестьян — певцов, танцоров, драматических актеров и музыкантов. В местечко тогда съезжались ценители искусства, в том числе иностранные — французы, итальянцы, греки. «Здешние представления превосходили по великолепию придворные спектакли русские, былые польские, императорские австрийские в Шенбрунне и французские в Версале», — писал знаток истории русского театра Василий Сахновский.
Среди гостей Зорича была и российская императрица. В мае 1780-го Екатерина ІІ встречалась в Могилеве с австрийским императором Иосифом II. По дороге в этот город и назад, возвращаясь в Санкт-Петербург, она дважды посетила Шклов. Экс-фаворит подготовил специальную программу, во время которой декорации в театре менялись 70 раз. В честь Екатерины дали фейерверк из 5 тысяч ракет.
Театр Зорича не сохранился. Предположительно, на его месте — возможно, даже на фундаменте — сейчас стоит костел Святых апостолов Петра и Павла.
Еще одной заслугой Зорича стало создание Шкловского благородного училища, где учились дети обедневших дворян. Экс-фаворит всячески поддерживал училище финансово, хотя был отчаянным картежником и много задолжал. Полагают, что расточительная благотворительность и привела его к нищете. Чтобы закрыть тему училища, добавим, что уже после смерти Зорича учреждение перенесли в Гродно, затем — в Смоленск. После еще нескольких переездов оно стало Московским кадетским корпусом, одним из самых престижных в империи.
Но вернемся к Зоричу. Среди его гостей были известные картежники и мошенники Аннибал и Марк Зановичи. Они наладили в шкловском имении Зорича подпольный выпуск фальшивых ассигнаций. По одной версии, бывший фаворит императрицы и сам принимал участие в их делах. По другой, оказался ими обманут. Тем не менее скандал дошел до Петербурга. Разбирал его Потемкин, давно затаивший на владельца Шклова обиду. В 1784-м Зорича уволили с военной службы, на которой он еще формально числился, установив за ним негласное наблюдение.
Прошло 12 лет, Екатерина ІІ умерла. Ее сын Павел I, взошедший на престол, вернул бывшего фаворита императрицы на службу в Санкт-Петербург. Но уже через год Зорич растратил казенные деньги и был привлечен к суду. Его уволили окончательно и приказали вновь отправляться в Шклов.
В 1799 году в этом городе сгорело здание училища. Возможно, это еще больше ударило по здоровью экс-фаворита, который в том же году умер в разоренном шкловском имении. После его смерти распался и театр. Многие крепостные артисты попали в Петербург и Москву.
Недолго жил в Кобрине и утопил в крови предместье Варшавы
В одну эпоху с Семеном Зоричем жил и знаменитый российский полководец Александр Суворов. Родившийся то ли в 1729-м, то ли в 1730-м (точный год не установлен), он сделал себе имя в многочисленных войнах Российской империи с Турцией. Сражение при Козлуджи, Кинбурнская битва, битва при Фокштанах, сражение при Рымнике, штурм Измаила и другие баталии превратили его в одного из самых известных полководцев своего времени, не проигравшего ни одного сражения. В России Суворова почитают как одного из самых выдающихся военачальников в истории. Во время Второй мировой появился орден, названный в его честь. Суворовские училища, готовившие элиту советской армии, существовали по всему СССР.
Правда, есть и нюансы. Во-первых, Суворов не участвовал ни в одной оборонительной войне. Все конфликты с его участием были наступательными, направленными на захват Российской империей новых территорий или подавление последствий революции (речь о сражениях с войсками Франции, о чем ниже). Во-вторых, эти действия проявились на практике на территории Беларуси и нередко были направлены против наших предков.
В 1768 году Россия навязала Речи Посполитой (федерация, в составе которой жили предки белорусов) Варшавский договор, по которому Петербург стал гарантом неприкосновенности владений и основных законов. Это позволяло Петербургу постоянно вмешиваться во внутренние дела РП, фактически ставшей протекторатом России.
Консервативная шляхта возмутилась и создала вооруженный союз — Барскую конфедерацию. Ее сторонники выступали против вмешательства соседей во внутренние дела страны (но одновременно и против каких-либо реформ, хотя их отсутствие и губило РП). Конфедерация была сперва направлена против России, а затем и против короля Станислава Августа Понятовского. Тот попросил помощи у Екатерины II, после чего наши восточные соседи сразу же ввели войска. Среди них была и бригада Суворова, которая неоднократно сражалась с конфедератами. На счету российского полководца победы под Орехово (теперь агрогородок в Малоритском районе) и Столовичах (теперь агрогородок в Барановичском районе). Они привели к поражению Барской конфедерации и первому разделу Речи Посполитой.
Второй раз Суворов попал в Беларусь в 1794-м, когда его отправили подавлять восстание под руководством Тадеуша Костюшко — последний пытался спасти РП от уничтожения. Войска Суворова разбили повстанцев, среди которых были предки современных белорусов, литовцев и поляков, под Дивиным (теперь агрогородок Кобринского района), самим Кобрином, в сражении у Крупчиц (теперь Жабинковский район) и под Брестом.
Затем войска Суворова вступили на территорию Польши и взяли штурмом Прагу — предместье Варшавы. Российский генерал Иван фон Клуген вспоминал о взятии предместья: «В нас стреляли из окон домов и с крыш, и наши солдаты, врываясь в дома, умерщвляли всех, кто им ни попадался. Ожесточение и жажда мести дошли до высочайшей степени. Офицеры были уже не в силах прекратить кровопролитие. <…> У моста настала снова резня. Наши солдаты стреляли в толпы, не разбирая никого, — и пронзительный крик женщин, вопли детей наводили ужас на душу. Справедливо говорят, что пролитая человеческая кровь возбуждает род опьянения. Ожесточенные наши солдаты в каждом живом существе видели губителя наших во время восстания в Варшаве. „Нет никому пардона!“ — кричали наши солдаты и умерщвляли всех, не различая ни лет, ни пола. <…>. После уже прочли мы в донесениях главнокомандующего, что в Праге погибло более тринадцати тысяч поляков и что у нас убито восемь офицеров и шестьсот рядовых».
«Добрый генерал, рассказывая мне о пражском штурме, был в сильном волнении, и даже несколько раз утирал слезы: "Ад, сущий ад!" — повторял он несколько раз», — цитировал его воспоминания мемуарист Фаддей Булгарин.
Восстание было подавлено, а Речь Посполитая прекратила существование. Белорусские земли вошли в состав империи. Суворов же за свои «героические действия» получил в 1795-м от императрицы имение Кобринский ключ (по сути район) и 7 тысяч крепостных крестьян.
В следующем году Екатерина умерла, на трон взошел ее сын Павел I, с которым у полководца отношения не сложились. В феврале 1797-го его уволили в отставку без права ношения мундира, и в конце марта полководец приехал в свое кобринское имение. Но долго побыть ему там не пришлось. На Суворова написали донос о том, что он готовит мятеж. После чего уже в конце апреля его отправили под надзор в другое имение (располагалось на территории современной России). Так что в Кобрине он прожил всего около месяца.
Опала оказалась недолгой. В 1799-м Суворов вновь понадобился властям. Россия вступила в антифранцузскую коалицию (Европа воевала с войсками Франции, где за десять лет до этого случилась революция), и русскому полководцу поручили возглавить объединенную русско-австрийскую армию. Вскоре та разбила французов и заняла северную Италию. Затем последовали швейцарский поход, разрыв союза с Австрией — и возвращении армии в Россию. По дороге домой Суворов заболел и в 1800-м вновь остановился в Кобрине. Затем продолжил дорогу в Петербург.
Тем временем он снова попал в опалу, его торжественную встречу в столице отменили. Уже нездоровый Суворов вскоре скончался в доме мужа своей племянницы.
Дело «гладиаторов»
В начале 1955 года на советском политическом Олимпе разразился крупный сексуальный скандал. В феврале руководитель СССР Никита Хрущев получил письмо. Его в архивах обнаружил исследователь Евгений Жирнов.
В письме говорилось о следующем: «Моя дочь, девушка 18 лет, попала в большую беду. Подруга познакомила ее с одним пожилым, лет 60, человеком, который представился ей писателем Кривошеиным Константином Кирилловичем. Начались встречи — сначала в кино, потом в ресторанах, а потом он уговорил ее поехать к нему, он „будет читать ей пьесу“. Она по наивности согласилась. Остальное Вам понятно. Заметив, что дочь забросила учебу и пропадает неизвестно где, я стала ее допрашивать и узнала все. Я немедленно поехала к нему, пробыла в его шикарной квартире около получаса и все поняла. <…> По словам дочери, у него [Кривошеина] постоянно бывают какие-то пары. Среди них министр культуры Александров с киноартисткой Ларионовой, академик Еголин с какой-то „Эллой“ из театра Вахтангова, проф. Петров с „Аней“ и много других, фамилии которых моя дочь не знала. В квартире настоящий притон. Разврат, пьянка, совращение девушек. <…> Нам ничего от него не надо, но я считаю своим моральным долгом сообщить это Вам, чтобы прекратить это безобразие».
Хрущев потребовал разобраться в этом вопросе. Письмо оказалось правдой. Организатором подпольного борделя был драматург Константин Кривошеин. Посетителями — министр культуры Георгий Александров, член-корреспондент Академии наук СССР Александр Еголин, директор Литературного института Сергей Петров, заведующий отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС Владимир Кружков и многие другие известные люди.
Обсуждение их действий проходило на заседании бюро Московского горкома партии, на которое приехал и сам Хрущев. Лидер СССР долго кричал на провинившихся, а потом спросил Александра Еголина: «Ну Александров-то мужик молодой, я понимаю. А ты-то в твои годы зачем туда полез?» (Еголину было 59 лет, Александрову — 47. — Прим. ред.) На что тот ответил: «Так я ничего, я только гладил…» С тех пор, по легенде, всю компанию стали называть «гладиаторами».
Уже 10 марта 1955 года в обкомы, крайкомы и республиканские ЦК разослали закрытое письмо «О недостойном поведении тт. Александрова Г. Ф., Еголина А. М. и других», которое зачитывали на собраниях во всех партийных организациях. В нем отмечалось следующее: «В результате проверки выяснилось, что <…> в течение ряда лет авантюрист Кривошеин содержит притон разврата, „дом свиданий“ в своей квартире и на даче, куда систематически завлекает молодых девушек и женщин, главным образом из среды театральной молодежи и студенток театральных училищ, соблазняя их разного рода подачками и обещаниями устроить карьеру путем знакомства с ответственными работниками и видными театральными и литературными деятелями».
В том же письме сообщалось, что Кривошеина арестовали. Повод нашелся: он скупал картины, а затем перепродавал их. Советское законодательство трактовало это как спекуляцию.
Ряд чиновников уволили со своих постов. Георгия Александрова решили отправить в ссылку в Минск. Но ехать в белорусскую столицу он не захотел. Тогда против него использовали компромат. В Институте философии Академии наук СССР, который он возглавлял до назначения министром, провели проверку. В отчете отмечалось, что «в институте допускались беспринципность и безыдейность, нарушался ленинский принцип партийности философии. Грубо подавлялась научная критика и отсутствовала самокритика. Директор Г. Ф. Александров преследовал лиц, выступавших с критикой, выгонял их из института». Все это было правдой, но зеленый свет информации дали лишь в нужный для власти момент. На следующий день у экс-министра еще и забрали мандат депутата Верховного совета СССР.
После этого ничего не оставалось, как согласиться на переезд. Александров отправился в Минск, где стал заведующим сектором диалектического и исторического материализма Института философии и права Академии наук БССР — унизительно низкая должность для вчерашнего министра. В этом статусе он работал до самой смерти в 1961 году. Ему было 53 года.
Александра Еголина отправили на работу обычным преподавателем в московские вузы, он умер в 1959-м. Владимир Кружков поехал за Урал главным редактором свердловской областной газеты «Уральский рабочий». Но после смерти Александрова его простили, вернули в Москву и сделали директором Института истории искусств. А вот Сергей Петров практически не пострадал и спустя два года защитил докторскую диссертацию.
Правда, в закрытом письме ЦК упомянули далеко не всех «гладиаторов». Во время обсуждения закрытого письма в коллективах выяснилось, что услугами «борделя» пользовались и другие люди. Тогда, в 1955-м, они не пострадали. Например, белорус Михаил Иовчук затем стал ректором Академии общественных наук при ЦК КПСС. А Сергей Кафтанов остался на посту первого замминистра культуры, а затем возглавил Гостелерадио СССР.
В этом была своя логика. Александров, Еголин и другие были выдвиженцами Георгия Маленкова, который после смерти Сталина стал руководителем правительства. За пост руководителя СССР с ним боролся Хрущев, возглавивший компартию. Как раз в феврале 1955-го, когда он получил письмо о подпольном борделе, Маленкова удалось отправить в отставку с поста премьера. Его кадры остались беззащитными, а потому открытыми для удара.
Это не значит, что дело было придумано. «Бордель» действительно существовал. Но Иовчук и Кафтанов сторонниками Маленкова не были, а потому сексуальные утехи в притоне Кривошеина сошли им с рук.
«Минск — это в Сибири?»
Американец Ли Харви Освальд вошел в историю как предполагаемый убийца американского президента Джонна Кеннеди. Между тем и в его биографии была ссылка в Минск. Как он туда попал?
Не окончив десятый класс школы, 19-летний Освальд в 1956 году поступил в Корпус морской пехоты США, служил в Японии и на Филиппинах. Уже в это время сослуживцы отмечали просоветские взгляды парня. Он даже изучил русский язык, но его знания экзаменаторы оценили как слабые.
В сентябре 1959 года Освальд уволился в запас и отправился в поездку в СССР, которую запланировал заранее. Прибыв в Москву в октябре, он заявил, что хочет получить советское гражданство. Ходатайство отклонили, и когда Освальд вскрыл себе вены, его отправили в психиатрическую больницу. Выйдя оттуда, Ли Харви в последний день 1959 года отправился в американское посольство, где заявил об отказе от американского гражданства. Тем временем информация о нем уже просочилась в таблоиды США. В следующие дни он дал несколько интервью американским журналистам, но затем отказался от общения — сидел в номере гостиницы и ждал решения властей.
Освальд надеялся, что останется в Москве. Но 4 января 1960 года парня пригласили в Отдел виз и регистрации и сообщили, что местом его жительства будет Минск. В дневнике Освальд записал, что спросил у чиновника, не находится ли этот город в Сибири. Тот в ответ рассмеялся.
7 января 1960 года 20-летний Освальд вышел на минском железнодорожном вокзале, где его встретили сотрудники Красного Креста. Американец сразу же попал под наблюдение сотрудников КГБ, которые фиксировали каждый его шаг. Вскоре Освальд встретился с председателем Мингорисполкома Василием Шараповым, который пообещал ему бесплатную аренду квартиры. Действительно, первое время Ли Харви жил в гостинице «Минск», а уже в марте получил однокомнатное жилье на берегу Свислочи (сегодняшний адрес — Коммунистическая, 4).
На работу его отправили на Минский радиозавод. Именно туда, в специальное конструкторское бюро, незадолго до этого отправили 26-летнего Станислава Шушкевича, будущего руководителя Беларуси. В аспирантуре Шушкевич сдавал кандидатский минимум по английскому, а значит, был в лице начальства человеком, знающим этот язык. Реальность же была немного другой.
«Язык я знал пассивно, как аспирант: английские статьи переводить нас научили, а вот разговаривать по сей день не умею. Мне, чтобы смысл фразы понять, именно текст нужно увидеть — это, как я понял, огромный советский дефект, во мне неисправимый», — признавался в одном из интервью Шушкевич.
Будущий политик встречался с Освальдом нечасто.
«Где-то в течение месяца занимался — в общей сложности у нас семь-восемь, максимум 10 занятий было», — вспоминал будущий «беловежский зубр».
Шушкевичу запретили расспрашивать Освальда о его жизни и узнавать какие-либо подробности. Поэтому они в основном говорили на общие темы.
«Завод, цех, кино, улица… Для американца, который недавно в Союз приехал, у него терпимый был русский, и мы с ним немножко спрягали, склоняли, чтобы грамматику усовершенствовать (больше всего я боялся, что этому парню, слесарем к нам зачисленному, детали по моему заказу изготовлять поручат — как пить дать испортит!)», — говорил Шушкевич. Кстати, он так и не поверил, что его ученик затем убил президента США.
Загадочный американец из «прекрасного далека» не мог не пользоваться успехом у белорусских красавиц. К тому же он следил за своим внешним видом, что признавали даже мужчины.
«Всегда выстиран был и выглажен: наша одежда убогая — а убогость ее я понимал! — допустим, ушанка плюшевая… В общем, даже эта примитивная экипировка смотрелась на нем аккуратно. Он, видимо, сам умел в порядке ее поддерживать, и его элегантному внешнему виду я просто завидовал», — признавался Станислав Шушкевич.
Тем не менее в январе 1961 года возлюбленная Освальда Элла не приняла его предложения руки и сердца. А уже в марте он познакомился на танцах с Мариной Прусаковой.
«Я и Эрик пошли в профсоюз на танцы, — писал в своем дневнике Освальд. — Скучно, но в последний час меня познакомили с девушкой с французской стрижкой, в красном платье и белых туфлях. Мы танцуем, и я прошу разрешения проводить ее. Провожу, вместе с еще пятью другими кавалерами. Ее зовут Марина. Мы сразу друг другу понравились. Она дает мне номер телефона и уезжает на такси с не таким новым, как я, другом. Я иду домой пешком».
Уже через месяц, в апреле 1961-го, Освальд предложил ей стать его женой. В феврале 1962 года у Освальда и Марины родилась дочка Джун.
Но американцу достаточно быстро опостылела жизнь в Советском Союзе. «Работа серая; заработанные деньги некуда потратить. Нет ночных клубов или боулинга, нет мест отдыха, кроме танцев профсоюза. С меня достаточно», — фиксировал он в дневнике еще в январе 1961 года.
Любопытно, что в своих дневниковых записях Освальд рассказывает, что жена поначалу испугалась идеи мужа вернуться в США, но потом ее поддержала. Материалы слежки КГБ, наоборот, иллюстрируют ссоры в семье, в которых Марина якобы желает супругу уехать в Америку и «умереть по дороге». Возможно, первоначально жена действительно была против переезда, а потом изменила свое решение.
Год спустя, весной 1962 года, Освальд и Марина получили в американском посольстве в Москве документы, которые позволили им эмигрировать в США. А 22 ноября 1963-го в Далласе был застрелен президент США Джон Кеннеди. Его убийцей — несмотря на огромное количество конспирологических теорий — Освальда многие считают до сих пор. Установить правду и вынести приговор в его отношении суд не успел — мужчину самого застрелили спустя два дня после этих событий во время транспортировки. Марина Освальд еще раз вышла замуж и до сих пор живет в США.
Читайте также
