10 июня стало известно, что Генпрокурор Андрей Швед направил в Верховный суд заявление о прекращении деятельности нескольких независимых профессиональных объединений. По мнению властей, их руководство и рядовые члены занимались «деструктивной деятельностью». На фоне таких новостей у некоторых складывает ощущение, что в Беларуси власти избавляются от всего, что имеет прилагательное «независимый». Но что случится, когда уничтожать будет уже нечего? На кого переключатся силовики? Эти вопросы «Зеркало» задало политическим экспертам.
«Силовики будут провоцировать граждан на политическую активность»
По мнению политолога Андрея Казакевича, если смотреть госпропаганду или ориентироваться на мнения недавно репрессированных, то может сложиться впечатление, что у властей все под контролем. Но как показывает практика, в реальности этого очень сложно достичь даже в тоталитарных государствах. А в организованных обществах, как Беларусь (со значительным частным сектором, доступом в интернет и так далее), практически невозможно.
— У военных есть термин «беспокоящий огонь» — думаю, это хорошая аналогия. Репрессии будут носить беспокоящий характер, то есть показательное и обязательно публичное наказание наиболее активных, чтобы демотивировать и запугать всех остальных. Найти цели для репрессий среди тех, кто как-то проявляет свою политическую позицию, проблемой не будет: при необходимости можно просто всегда отодвигать линию дозволенного. Если в 2020 году поводом для задержаний был выход на акции, то сейчас им стал пост в социальных сетях, политические высказывания на работе или хранение дома исторической символики, — отмечает эксперт.
По его мнению, для силовиков в Беларуси борьба с экстремизмом — это как борьба с преступностью.
— Ее нельзя победить, ее можно только возглавить. Как показывает практика других авторитарных стран, нехватки в «жертвах» не происходит. А если такая нехватка возникнет, то правоохранительные органы будут сами создавать различные экстремистские формирования и провоцировать обычных граждан на политическую активность, а затем — арестовывать, получая звания и медали. Собственно, белорусская милиция этим уже активно занимается.
Могут ли репрессии коснуться самих силовиком? Казакевич считает, что да.
— Как только надобность в репрессиях (например, в результате вынужденного диалога с Западом) отпадет, все современные публичные «звезды» репрессивной машины падут. Но что с ними сделают, будет зависеть от политической ситуации. Может просто отправят на пенсию, как аналогичных «героев» второй половины 1990-х, а может, придумают что-то посерьезней, — добавляет он. — Что касается конкретно последней волны репрессий, направленной в частности на профсоюзы, она носит превентивный характер. Власть понимает, что на страну надвигается экономический кризис. Это только вопрос времени, когда начнет расти социальное недовольство. Поэтому они видят необходимость разрушить все возможные точки кристаллизации протестной активности.
«Кому садиться в кутузку, значения не имеет»
Политолог Валерий Карбалевич считает, что это вопрос технологий.
— Поскольку мы имеем ситуацию перехода авторитарного режима в тоталитарный, механизм репрессий — необходимый элемент существования политического режима. То, что сегодня Лукашенко теоретически обосновывал на семинаре о том, что в Беларуси не должно существовать гражданского общества западного типа — только общественные организации, которые являются частью государственных структур. Это такая корпоративное государство. Соответственно, все независимые структуры должны быть ликвидированы. Сейчас это происходит с профсоюзами. Структур нет, а люди остались. Вот и ответ, куда дальше. Остались люди, которые работали в структурах гражданского общества.
Кроме этого, Валерий Карбалевич отмечает, что сегодня «репрессии идут по второму и третьему кругу».
— Людей арестовывают и садят. После того, как их срок заканчивается, их снова садят. По этому замкнутому кругу можно работать бесконечно. Затем можно взяться и за бизнесменов, медицинские центры, чиновников… Работы хватит всегда — главное, чтобы этот механизм работал без перерыва и поддерживал уровень репрессивности. А кому садиться в кутузку, значения не имеет.
«Процесс чистки делает из системы монолит»
Экс-дипломат и старший исследователь «Центра новых идей» Павел Мацукевич отмечает, что жернова системы напоминают «окоп из армейского анекдота».
— Его нужно копать отсюда — и до обеда. Этим «обедом» для силовиков выступает приказ остановиться. Пока он не поступит, они будут копать вокруг, перекапывать и рыть друг по другу, если закончатся круги или земля вокруг. То есть в какой-то момент силовик пожрет силовика, и система начнет зачищать своих. Но я бы особо не обольщался на этот счет. Такой поворот не будет признаком ослабления системы — он не станет опасной раной, которая может привести к коллапсу режима. Зачистка до дыр (пожирание своих) — это программа чистки. А еще тут сам процесс важнее результата: он наводит страх и делает из системы монолит, — отмечает Мацукевич.
Почему это не пагубно для «нашей тоталитарной системы», Мацукевич объясняет мыслью немецкого философа и юриста Фердинанд Лассаля:
— Он говорил, что партия укрепляется тем, что она самоочищается. Сталин доказал это опытным путем — он превратил чистки в технологию своей власти. Лукашенко повторяет его методы, — заключает Мацукевич.
