«Европа снова просит найти им программистов», рассказала «Зеркалу» белорусский рекрутер, которая несколько лет занимается трудоустройством айтишников. Наша собеседница объяснила, как раньше обстояло дело с вакансиями и соискателями работы в IT-сфере, сколько зарабатывали сеньоры, что они требовали у фирмы, что изменилось с началом войны в Украине и к чему рынок труда пришел сейчас.
«Лихорадить» IT-сферу в Беларуси начало после того, как началась война в Украине. Айтишники стали массово релоцироваться из нашей страны, а компании, в которых они работали, закрывали свои офисы. Многие программистов, которые принимали решение остаться на родине, получали куда более низкую зарплату, чем раньше, кто-то из них терял работу и не мог найти новую.
«Рынок был перенасыщен вакансиями»
Несколько лет Алена (имя изменено по просьбе собеседницы) занимается поиском высококвалифицированных сотрудников для различных компаний, в том числе IT-сектора. Услуга это дорогая, но платит за нее не соискатель работы, а наниматель. В случае, если рекрутер нашел нужного специалиста, работодатель должен перечислить ей вознаграждение в размере 4−15% годовой зарплаты специалиста.
— Фирмы не тратят деньги, чтобы найти рядового специалиста или сотрудника без опыта. Если речь идет об айтишниках, то, как правило, это топовые позиции, эксклюзивные программисты ранга senior, от которых требуется знание каких-то редких технологий. Их заработки начинаются от 3000−4000 долларов, — рассказала о своей работе Алена.
По ее словам, до событий, которые произошли в Беларуси в 2020 году, рынок айтишных вакансий был очень большой: на одного кандидата поступало около 20−30 предложений о работе в неделю. А если сам айтишник искал работу и выставлял свое резюме, то находил новое место в течение нескольких дней, а то и часов.
— Рынок был перенасыщен вакансиями. Доходило до того, что я не могла уговорить кандидата согласиться на собеседование, даже если заработок предлагали выше того, который он имел, а старая работа ему надоела. Представьте, у человека зарплата 5000 долларов — ему на все хватает, а тут его просят составить резюме, потом общаться с кем-то. Да ему просто неохота с этим возиться. Иногда доходило до абсурда: кандидаты хотели 500 долларов за то, чтобы побеседовать с работодателем и выполнить техническое задание.
Примечательно, что собеседование у сеньоров не многоступенчатое и ходить им никуда не надо — все общение в письменном виде, разве что во время технического задания, которое длится около часа, надо общаться голосом, онлайн.
Сеньоры увольнялись — не нравились условия
— Собеседования с программистами совсем не такие, как с соискателями в других сферах. Никто не задает никаких личных вопросов, даже спросить, почему человек уволился с прошлого места работы [ведь это совершенно нормальный вопрос], рискованно: ответ можно не узнать, да и самого спеца потерять навсегда, — смеется Алена. — Собеседование направлено на то, чтобы узнать, что человек знает и умеет, и чем он хотел бы заниматься в будущем, интересно ли ему делать то, что предлагает компания. Остальные вопросы IT-специалисты могут счесть неуместным. Хотя ситуации бывают разные, и на вакансии, где предполагается общение с заказчиком или коллегами, личностные качества все же выясняют.
Рекрутер говорит, если программистам предлагали работу с релокацией, то только один из восьми-десяти человек соглашался на нее. Также специалисты всегда были очень требовательными к новому месту.
— Они очень подробно выясняют все условия работы: системы премирования, соцпакет, медстраховка, сколько дней отпуск и как быстро его можно получить. Выяснять это не считается зазорным. Были программеры, которые работали на новом месте пару дней, потом увольнялись и объясняли это тем, что условия оказались не такими хорошими, как ожидалось.
IT-компании шли на разные ухищрения, чтобы быть более привлекательными: оплачивали работникам занятия спортом, делали в офисе комнаты отдыха, устанавливали тренажеры и кресла для релаксации, закупали вкусные печеньки, оплачивали такси, по пятницам угощали пивом.
«Компании считали, что оставаться в Беларуси — токсично»
Когда в Беларуси начались протесты, часть айтишников стала уезжать из страны. Тогда при поиске работы релоцироваться хотел примерно каждый пятый программист, но они требовали, чтобы переезд оплачивала фирма. Кроме того, часто «крутили носом», мол, не хотят в Восточную Европу, а только в Западную. Или если ехать, то в США, а то и исключительно в Калифорнию.
Рекрутер рассказывает, что в предыдущие два года она продолжала активно работать. Даже несмотря на политическую ситуацию в Беларуси после выборов, ей по-прежнему «заказывали» найти профессионалов. А вот когда случилась война в Украине, начались серьезные проблемы. Кстати, с того момента на переезд готовы были больше половины программистов, которые искали работу. Многие из них, по словам собеседницы, в итоге уехали.
— Начиная с марта, айтишные фирмы как с мировыми именами, так и небольшие, начали уходить из Беларуси, белорусские офисы стали закрываться. И дело даже не в санкциях в отношении нашей страны. Думаю, компании просто таким образом защищали свою репутацию, считая, что оставаться здесь для них токсично.
Фирм-заказчиков у Алены осталось мало. Впервые произошла ситуация, когда за программистами не «охотились». Из прежних постоянных Алениных заказчиков остались только две компании, кто остался и обещает работать с ней дальше. Но это совсем не те масштабы, которые были раньше, их теперешнее развитие — это прием на работу не больше 10−15 человек в год, и для поиска сотрудников рекрутер-фрилансер нужен далеко не всегда.
— После начала войны и ухода компаний с нашего рынка люди кинулись искать работу — а вакансий нет. Но спустя пару месяцев ситуация стала улучшаться — на помощь пришли вакансии на удаленную работу. В первую очередь устроились сеньоры, более-менее ситуация с трудоустройством мидлов (программистов с трех- или пятилетним опытом. — Прим. ред.). Причем, люди, которые раньше не хотели работать за 3500 долларов, соглашались на зарплату в 1500 долларов. А вот джуны (начинающие специалисты. — Прим. ред.) остались не у дел — работу найти они не могли и не могут до сих пор.
Произошедшее отразилось на заработке Алены. За работу, проделанную в первом квартале, она получила очень мало денег, хотя фирмы нанимали профессионалов, которых она подобрала. Дело в том, что она получает деньги за работу после того, как кандидат отработал испытательный период, а это два-три месяца. А тогда часть IT-компаний, с которыми она работала, находились в Украине, а некоторые — в Америке. Когда наступил срок оплаты, то деньги от них просто не дошли. А белорусские компании к моменту, когда нужно было оплатить услуги Алены, принялись увольнять сотрудников, в первую очередь новичков. По словам рекрутера, не получила заработанное не только она, но и некоторые программисты из Беларуси, которых она трудоустроила.
— Выяснилось, что деньги не доходят, потому что попадают на какую-то многомесячную проверку или просто блокируются банками. Оплату за работу в феврале и марте я не получили до сих пор. После этого работать с компаниями из США и Украины я перестала, а с Европой продолжаю сотрудничать, хотя получать заказы оттуда стало очень сложно.
«Европа будет искать айтишников у нас»
Алена говорит, что она и ее коллеги-рекрутеры после наступившего коллапса были в недоумении, мол, как работать дальше. А потом, обдумав и обсудив ситуацию, решили, что Запад не обойдется без «наших» инженеров-программистов.
— Около 10−20% программистов, которые работают на Западе, — это выходцы из стран бывшего СССР. Европа не может без нас полностью закрыть свою потребность в айтишниках, поэтому они будут искать этих специалистов у нас, в России, в Украине, — считает Алена.
Женщина убеждена, что ее расчет верный, потому что она видит, что сейчас ситуация на рынке труда в IT-секторе нормализуется, но пока нельзя говорить о полном возврате к прошлому, да и будет ли ситуация такой, как раньше, — неизвестно.
— Европа снова постепенно начинает просить найти программистов. Сейчас нанимателям не важно, где будет находиться их работник, ковид всех научил работать удаленно. Главное, чтобы счет, на который им будет приходить зарплата, был не в Беларуси или России. Кто-то, в особенности игровой сегмент, даже готов рассчитываться криптовалютой.
Наниматели уже не заводят разговор о релокации нового сотрудника, впрочем, рекрутер замечает, что и сами программисты, которые остались в Беларуси, уезжать не хотят. Она предполагает, что «все, кто хотел, уже уехали».
— Заработки программистов вернулись на прежний уровень. Конечно, сейчас больше востребованы опытные айтишники. Ну кто возьмет джуниора на удаленку? Его же надо первое время опекать, помогать ему. Многие [джуны] помыкалась и начали возвращаться в ту сферу, откуда пришли.
Что будет дальше с работой в IT-секторе Беларуси, Алена прогнозировать не берется. Единственное, в чем она уверена, это то, что все сегодняшние пертурбации — временные, а потому молодежи «не стоит отказываться от намерений учиться на айтишника», ведь этот сегмент растет и прогрессирует во всем мире.
