Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. «Киберпартизаны» получили доступ к базам с официальными причинами смерти беларусов. В ней есть данные о Макее, Зельцере и Ашурке
  2. Интервью, в котором сооснователь ассоциации родных и бывших политзаключенных благодарит Лукашенко, разносит Тихановскую и критикует западных политиков
  3. Россия обстреляла центральные районы Киева баллистическими ракетами, есть погибший и раненые
  4. Эксперты: Украина впервые провела «атаку роботов», а Путин пытается «подкупить» бывших участников войны
  5. По госТВ сообщили о задержании «курьеров BYSOL». Его глава сказал «Зеркалу», что не знает такие фамилии (и это не все странное в сюжете)
  6. Настоящую зиму можно пока не ждать. Прогноз погоды на 23−29 декабря
  7. Что означает загадочный код R99 в причинах смерти Владимира Макея и Витольда Ашурка? Узнали у судмедэкспертки (спойлер: все прозаично)
  8. Завод Zeekr обещал превращать все машины, ввезенные в Беларусь серым импортом, в «‎кирпичи». Это были не пустые слова
  9. В российской Казани беспилотники попали в несколько домов. В городе закрыли аэропорт, эвакуируют школы и техникумы
  10. Стало известно, кто был за рулем автомобиля, въехавшего в толпу на рождественской ярмарке Магдебурга. Число погибших выросло
  11. Эксперты проанализировали высказывания Путина о войне на прямой линии по итогам 2024 года — вот их выводы
  12. Кто та женщина, что постоянно носит шпица Умку во время визитов Лукашенко? Рассказываем


По состоянию на 19 февраля политическими заключенными в Беларуси признаны 1423 человека. Многие из них находятся в тяжелейших условиях — их лишают возможности связаться с семьей и адвокатами, передач, свиданий и посылок. Некоторые умирают за решеткой, не дождавшись освобождения. Есть ли у демократических сил и международного сообщества возможность давления на белорусские власти для того, чтобы добиться освобождения политических заключенных? Об этом «Зеркало» спросило бывшего дипломата и юристку-международницу.

Иллюстративное изображение. Исправительная колония №2, Бобруйск, Фото: TUT.BY
Иллюстративное изображение. Исправительная колония № 2, Бобруйск, Фото: TUT.BY

Катерина Дейкало: «Если мы не можем договориться об их освобождении, то давайте договариваться о том, чтобы они выжили»

— Мне кажется совершенно неэффективным и бессмысленным говорить сейчас о поиске единого способа освобождения всех политзаключенных, — говорит юристка-международница Катерина Дейкало. — Очевидно, что в сегодняшних условиях этого не случится, потому что режим совершенно в этом не заинтересован и не собирается этого делать.

Важно понимать, что любые переговоры венчаются успехом, когда обе стороны хотят договориться. Если одна из сторон этого не хочет, то нужно менять предмет переговоров. Необходимо сосредоточиться, разбивать это на более мелкие задачи и искать для них дифференцированные решения.

В первую очередь важно говорить о гуманитарном треке, то есть про людей, которые особо уязвимы в тюрьме в силу состояния здоровья, возраста. Если мы не можем договориться о том, чтобы кого-то из них выпустили, то мы должны дифференцировать свои требования и договариваться о том, чтобы как минимум создать им, насколько это возможно, более нормальные условия, чем есть сейчас — как минимум снизить степень жестокого обращения.

Второй момент — это люди, которые находятся в долгосрочном инкоммуникадо (нахождение заключенных без права переписки и свиданий с родственниками и защитником. — Прим. ред.). Понятно, что их никто не выпустит, но как минимум можно договариваться о прекращении лишения их возможности встречи с адвокатами и переписки с семьями.

Для этого можно использовать разные инструменты. Например, международные организации, тот же Международный Красный Крест, который если и работает, то непублично.

Набор инструментов для этого до конца не может быть виден никому, потому что это зависит от того, что может и готов предложить Запад и что из этого заинтересует режим. Кроме того, помимо межгосударственного уровня могут быть другие формы и пути для разных задач. Например, не так давно обсуждалось, что можно было бы более активнее использовать желание властей участвовать в международных спортивных соревнованиях и в обмен на это добиваться целей в отношении политических заключенных.

Важно понимать, что общие посылы в стиле «давайте будем давить санкциями и таким образом добиваться освобождения всех политзаключенных» — это просто ни о чем. Людям, которые сидят в СИЗО и колониях, от этого сотрясания воздуха ни холодно ни жарко. Находясь там, им важно сохранить свою жизнь и, максимально, — здоровье. Если мы не можем договориться об их освобождении, то давайте договариваться о том, чтобы они выжили. Любая мелочь, способная облегчить их состояние здесь и сейчас и о которой удается договорится, — важнее обсуждений глобальных стратегий, которые может быть когда-нибудь осуществятся.

Для этого необходимо задействовать все возможные способы — работать точечно, закрыто или открыто. Невозможно найти какое-то общее решение, потому что сами эти задачи очень разные.

Павел Мацукевич: «Вот как это может работать — найти собеседника, которого Лукашенко будет слушать"

— Я считаю, что не существует эффективных способов международного давления на официальный Минск с целью освобождения политзаключенных, — говорит бывший временный поверенный в делах Беларуси в Швейцарии Павел Мацукевич. — Если бы они были, их бы уже использовали. Давление действительно есть, и оно прецедентное — многочисленные санкции и так далее. Но это не работает. Единственный выход (хотим мы этого или нет) — это переговоры.

Можно либо разрушить стены тюрем, либо вести переговоры. Даже когда в августе - сентябре 2020 года люди собрались возле Окрестина и других тюрем, разрушить стены не удалось. Сейчас мы не можем говорить об этом полностью.

Протестующие возле изолятора временного содержания на Окрестина. Минск, Беларусь, 4 октября 2020 года. Фото: spring96.org
Протестующие возле изолятора временного содержания на Окрестина. Минск, Беларусь, 4 октября 2020 года. Фото: spring96.org

Поэтому есть только один путь — путь переговоров. Здесь есть выбор — либо вести переговоры самостоятельно, либо обратиться к тем, кто может выступить посредником и прийти к соглашению вместо демократических сил или Запада.

Второй важный момент — сделать вопрос свободы политзаключенных отдельной темой, не связанной ни с какими другими. Потому что сейчас на Западе существует такая концепция: белорусский режим должен освободить политзаключенных, и это является обязательным условием для диалога. Но эта концепция не работает.

Об этом свидетельствует опыт. Если говорить о тех немногих случаях освобождения людей, то они были связаны прежде всего с переговорными процессами. Во-вторых, в ходе этих переговоров обсуждалась только свобода этих людей, а не политика. Невозможно вести переговоры об освобождении политзаключенных и обсуждать изменения в белорусском правительстве. К сожалению, так не получится.

Очень показателен пример освобождения Софьи Сапеги. Ее родители нашли выход на Лукашенко — они обратились к российскому губернатору, который, в свою очередь, обратился к Лукашенко, и тот не смог ему отказать.

Вот как это может работать — найти собеседника, которого Лукашенко будет слушать. Это может быть глава страны, например, Турции или Объединенных Арабских Эмиратов. Этот вопрос решается только на уровне Лукашенко, когда к нему обращаются главы соответствующих государств и обсуждают с ним именно эту тему, а не тему смены власти или каких-то других шагов.