Положение Одессы в войне несколько странное — городу постоянно угрожают российские суда, которые находятся совсем неподалеку. При этом сам населенный пункт не бомбят, а воздушная тревога здесь скорее редкость, чем ужасная привычка. Мы поговорили с одесситами о том, как им живется в перманентном ожидании вторжения.
Одесситу Борису 47 лет, до недавнего времени он работал судмедэкспертом. Мужчина старается сохранять позитив и даже сейчас регулярно упражняется в иронии с друзьями. По утверждению собеседника, времени на это стало больше, ведь теперь из десяти сортов макарон в магазинах осталось только пять.
— Это же про одесситов: «Лопни, но держи фасон!» (смеется). Конечно, я не говорю обо всех жителях нашего города, но, понимаете, фасон не совместим с судорожным «сметанием» с полок имеющейся в магазине гречки! В первые дни покупательская активность была выше, но это не приводило к километровым очередям, продовольственные магазины не оставались пустыми. Сейчас могу сказать то же самое: продукты покупают больше обычного, но до панического «сметания» не доходит.
По словам собеседника, цены на рынках незначительно растут, но в супермаркетах остаются стабильными. Каждое утро в магазины доставляют свежие продукты.
— Ассортимент несколько меньше, чем был в мирное время, но полки не пустые. Где было по десять видов макаронных изделий, сейчас (о ужас!) осталось по пять сортов от разных производителей. Для кого-то это, конечно, катастрофа, но мне кажется, что украинцы сейчас относятся к такого вида неприятностям жизни с иронией. Это ведь даже упрощает выбор и теперь приходится меньше времени тратить на медитацию перед ломящимися от изобилия полками! (смеется). Мне кажется, опыт ковидного локдауна с бездумной покупкой гречки стал «вакциной» и сбил мандраж и азарт судорожного собирательства.
— Как продолжать шутить, как вы, в такое время?
— Мне кажется, в своем большинстве жители нашего города склонны к… Это можно назвать жизнелюбием. Шутим с друзьями много и сейчас. Типичная шутка — мемчик «Дорогой, скажи мне эти три слова!» — «Да, дорогая, это работает ПВО!» (улыбается). В шутках есть принципиальная философская позиция: один из самых надежных способов победить смерть — высмеять ее.
Обстановку в городе Борис характеризует как «умеренно-напряженную».
— Одесса масштабно готовится к обороне: на улицах противотанковые ежи, баррикады с песком, много патрулей как военных, так и территориальной обороны; в восемь вечера начинается комендантский час. В своем большинстве барбершопы, маникюрные салоны, бутики и прочие, как я их называю, прелести жизни современных хипстеров, — закрыты (улыбается).
— Жители города рефлексируют по поводу того, что может случиться с одесскими двориками?
— В этом плане нам уже осталось мало чего спасать: те самые одесские дворики в центре, о которых все говорят, уже давно выкуплены обеспеченными людьми и облагорожены в том понимании, в каком они понимают облагораживание. Сейчас в своем большинстве дворики остались лишь в литературе, фотографиях, воспоминаниях одесситов. А те, что есть… Думаю, если начнется сильный обстрел, главной задачей будет спасение людей, а все остальное уже как получится. Остается надеяться и в случае чего хранить дворики в нашей памяти, душах, а не хвататься за материальное, потому что ни один дворик не стоит человеческой жизни.
Перед самым началом войны наш собеседник решил сходить в отпуск — в первый раз за 22 года.
— Впервые в жизни я ушел в отпуск в 1999-м — всю неделю пролежал с тяжелой ОРВИ. Второй раз взял отпуск в двухтысячном и в первый же день слег с ветряной оспой. С тех пор до 2022 года в отпусках не был. В середине зимы с некоторой тревогой в душе все же оформил отпуск третий раз в жизни. Свинкой переболел, от «короны» привит. Что еще может случиться эдакого? Теперь, когда какой-нибудь международной трибунал будет разбираться в причинах и поводах нынешней войны, придется мне оформлять явку с повинной.
В территориальную оборону Борис не записался, но профессию сменил.
— Сейчас на волонтерских началах я работаю фотокорреспондентом в одном из местных изданий. Некоторые штатные фотографы не рискуют в это время заниматься репортажами: может оказаться небезопасным делом. Я же отношусь к опасностям хладнокровно. За 25 лет работы в судмедэкспертизе насмотрелся донельзя и не думаю, что какими-то вещами меня еще можно шокировать. Мне кажется, что в кризисных ситуациях лучшая психотерапия — заниматься делом и понимать, что оно приносит пользу. Когда отправляюсь фотографировать, беру с собой на это отдельное удостоверение: просто журналистского недостаточно. В среднем два-три раза за смену меня останавливают патрули и внимательно проверяют.
Борис считает: одесситам не стоит испытывать чувство вины за то, что жизнь в их городе еще частично напоминает мирную.
— И винить себя за это не нужно. Я понимаю, что операция могла быть спланирована Россией иначе и тогда в эти дни под бомбами оказались бы мы или львовяне. Это дело слепого случая. Повторюсь: честно выполнять свое дело и быть уверенным, что это необходимо — лучшее, что сейчас мы все можем делать. Война продолжится и тогда, когда боевые действия уже будут закончены и начинается построение послевоенного мира. Это станет, вероятно, таким же сложным и не менее ответственным делом, чем военные действия.
«Слава Богу, когда звучит сирена, пока ничего не происходит»
Руслане 29 лет, она родилась и выросла в Одессе. Девушка работала в Киеве, а за несколько дней до начала войны оказалась в родном городе. Сейчас собеседница помогает волонтерам, старается сохранять спокойствие и поднимает боевой дух родным, которые очень обеспокоены происходящим.
— Я испытываю чувство стыда перед многими жителями Украины, ведь не проживаю в полной мере то, что приходится проживать им. Здесь, в Одессе, мы осознаем происходящее в других городах, но видим это только через интернет, слышим истории знакомых, а сами не проживаем. Это разная война.
Собеседница утверждает, что главное в этом спокойствии не потерять настороженность.
— Вижу, что иногда люди теряют бдительность, потому что у нас не происходит того, что во всю есть в Харькове, Мариуполе, Киеве. В местных чатах часто пишут: «Ребята, тревога — это значит нужно спрятаться в укрытие», потому что люди, услышав сигналы, могут продолжать идти как ни в чем не бывало. Когда война только началась, сирена звучала несколько раз в день. Сейчас — раз в два-три дня. Этой ночью было тихо, днями ранее звучала два раза. Первое время было очень страшно, а сейчас будто привыкла. Звучит сирена — окей, нужно спуститься в подвал и посидеть там. Ощущение, что это превращается в распорядок дня. Слава Богу, когда звучит сирена, пока ничего не происходит.
Приезжают в Одессу и жители других городов Украины.
— Видим в городе много машин и с киевскими, и с винницкими номерами, но пока большинство жителей остаются по домам, не могу утверждать, что город переполнен. В центре, на Дерибасовской, Екатерининской, везде противотанковые ежи и протянута бело-красная лента. Людей там практически нет, а на пирсе у моря гуляют и с маленькими детьми, и с собаками.
Руслана говорит, что хоть в Одессе и тихо, местные жители во всю готовятся при необходимости защищать город.
— Вокруг оперного театра мешки с песком, противотанковые «ежи». Они практически на всех широки улицах Одессы. Кажется, что их помогали варить практически все жители, у которых есть материал!
В школах организованы волонтерские точки, куда мирные жители могут отнести еду и теплые вещи. А вот с медикаментами, по словам собеседницы, все не так просто.
— В аптеках все зависит от запроса. Лекарства для людей, страдающих хроническими заболеваниями, препараты, которые нужно принимать каждый день на протяжении жизни, сметаются с полок аптек моментально и не ясно, будут ли поставлять эти лекарства или нет, с какой периодичностью. Например, вчера одной из жительниц города мы искали препарат для щитовидной железы. Объездили очень много аптек, прежде чем нашли.
— Что сейчас вы думаете о российских гражданах?
— В первые дни войны была очень сильная агрессия. Сейчас я стараюсь переключаться, потому что с этим чувством ни к чему хорошему не придешь. Среди российских граждан я стараюсь находить людей, которые выступают против войны даже при том, что происходит сейчас в их стране. Не хочу смешивать всех в одну кучу. Я вижу блогеров, медийных людей, которые высказываются в поддержку Украины и тем самым лишаются заработка, уезжают из страны. А вот в общении с теми, кто, как из называют, «зомбированы телевидением», луча просветления не вижу. Это ощущается в общении с родственниками, которые находятся в России и смотрят местное ТВ. Через эту броню со своей правдой пробиться невозможно.
— Что они вам говорят?
— В основном с ними разговаривали родители, но там звучат фразы «фашисты-националисты», «вы сами в себя стреляете», «Украина сама все начала и спровоцировала». У меня получается разговаривать с теми людьми, у которых работает аналитический склад ума. Есть те, кто все понимает, но им страшно высказываться, а есть те, которые даже не могут понять, что к чему. Настолько живут в своей коробке.
