Светлана Щербань из Гостомеля уже месяц ищет своего мужа Геннадия. Военный в отставке, он остался в городе, чтобы ухаживать за раненой соседкой. Последний раз мужчина созванивался с женой 16 марта, после этого связь оборвалась. Светлана верит, что муж жив, но считает, что его вывезли в Беларусь. Рассказываем, что произошло и почему женщина так думает.
«Муж показал белорусский паспорт: ему разрешили ходить по Буче с белым флажком»
Светлана и Геннадий Щербань прожили вместе 35 лет. Мужчине сейчас 54 года. Он родился и вырос в Украине, окончил военное училище в Новосибирске. В 1990-м году семья приехала в Беларусь, здесь Геннадий проходил службу. Они получили белорусское гражданство, тут же у пары родилось трое детей. Перед выходом на пенсию Геннадий работал в военных частях в Новогрудке и Малорите.
— Муж прослужил 15 лет, последнее время — в учебной роте батальона связи, был замполитом по воспитательной работе, — рассказывает она. — На пенсию ушел в звании майора. Мы жили в Новогрудке.
В 2017 году семье пришлось уехать в Украину: у Геннадия болели родители. Когда их не стало, Геннадий и Светлана решили остаться в Украине. Здесь же оформили и вид на жительство.
Всё это время до начала войны семья жила на окраине Гостомеля совсем недалеко от Бучи. Светлана с младшим 16-летним сыном успела выехать оттуда 9 марта, до прихода российских военных.
— Тогда был зеленый коридор, у нас получилось. Старший сын пытался выехать сам с соседями на следующий день, но их машину обстреляли, — говорит Светлана. — Жене нашего соседа попали в голову. У еще одной соседки, Раи, в результате этого обстрела повредило позвоночник. Они как-то смогли добраться до какого-то дома в Буче и пересиживали пять дней. Там во дворе мой сын и хоронил эту девушку. Потом они смогли привезти Раю к ней домой. Она была нетранспортабельна, и мой муж остался с ней. Соседи, как услышали, что он остается, отдали ему свои ключи, чтобы он кормил их животных — собак и котов.
По словам Светланы, российские солдаты заехали в Гостомель 9 марта, а технику завезли где-то 12-го. Разместились прямо во дворах и жили в домах. Геннадий выходил из дома, ходил по поселку, чтобы покормить соседских питомцев. Связи в Гостомеле почти не было. Мужчина нашел одну точку, откуда мог отправить сообщение жене, а иногда и поговорить минуту-полторы. Больше не удавалось, да и вокруг раздавались выстрелы.
— Он показал солдатам белорусский паспорт. Вроде, ему разрешили ходить по Буче с белым флажком, — объясняет Светлана. — Я точно знаю, что он с военными спокойно говорил, не конфликтовал. Об этом мы сразу с ним договорились: если вдруг что придут к нам домой — никого трогаем, все по-хорошему.
«Гена подошел, началась возня — и всё, забрали куда-то»
Последний раз пропавший созванивался с женой 16 марта, рассказывал о поведении российских солдат.
— Говорил: «Ты не представляешь, что тут делается. Они зверствуют, мародерят». Хотя это больше на вандализм похоже: в домах брали что хотели, разбивали окна, выгоняли машины из гаражей, рисовали на них свою букву «V», разбивали стекла, выдергивали бензобак и резали колеса — это прямо классика, по всему поселку так, — говорит женщина. — Вот он все это описывает, а у него проблемы со слухом, поэтому говорит он громко. Я еще просила его: не надо, не говори про это, я все понимаю. И тут к нему подошли, забрали телефон. Я знаю, что он вернулся домой — связался потом со мной через еще одного нашего соседа-пенсионера, который тоже остался.
На следующий день Светлана тоже ждала звонка или сообщения от супруга. Он уже перебрался жить к обездвиженной соседке Рае, чтобы ухаживать за ней, даже перенес туда вещи.
— Надолго не уходил — знал, что она очень боится оставаться одна, эти бесконечные взрывы не прекращались… — объяснят жена пропавшего. — Рая рассказывала, что он во дворе рубил дрова, был в кофте, кроксах, когда военные постучали в калитку. Гена подошел, началась возня — и всё, забрали куда-то. Видно, ударили его, потому что кепка слетела и лежала возле калитки. Потом военные пришли в дом с обыском. Рая спросила, где Гена. Они: «Не переживайте, вечером вернется». Понятное дело, он не пришел. На следующей день военные снова пришли, Рая опять спросила. Ответили, что его «через два-три дня привезут». И больше никакой информации. Никто после этого ничего не слышал.
Светлана приезжала в Бучу и Гостомель второго апреля, через день после его того, как населенные пункты перешли под контроль украинских войск и все увидели, что там происходило. Женщина искала мужа.
— Мы тогда обошли дома, где россияне жили, думали: вдруг они привязали Гену в подвале где-нибудь и оставили. Спускались туда, звали его, все смотрели — нигде не нашли, — эмоционально рассказывает она. — Тут вообще была полная разруха: солдаты во время оккупации на танке или БТР заезжали во дворы, ломали заборы. Нашу знакомую и еще несколько 70-летних женщин вывели из домов, поставили в шеренгу и прямо перед ними расстреляли 14-летнего мальчика. Представляете, что они там делали? Когда все начиналось, мы боялись «прилета» снаряда в дома, выстрелов, думали, где бы в подвале спрятаться. Но никому в голову не приходило, что будут такое делать с людьми. Мы до сих пор каждый день не перестаем удивляться тому, что произошло в Буче и Гостомеле.
Дом Геннадия и Светланы практически не пострадал: его лишь зацепило осколком. Но внутри всё было перевернуто. Обыскивали, предполагает Светлана.
— Муж окончил десантный факультет в России, они собирались в Бресте на день ВДВ. За организацию такой встречи в 2011 году у него было благодарственное письмо, — описывает супруга пропавшего. — Вот его достали из чемоданчика с нашими документами и, видно, сфотографировали, потому что оно лежало отдельно. И форма Гены висела. Там белорусский шеврон, погоны майора, какие-то юбилейные знаки.
— Ну, они перевернули дом, вывезли вещи, может, искали золото и деньги, но ничего ценного у нас на тот момент не было. Забрали контейнер с одеждой — даже такую, что и не стоило бы брать, там и нижнее белье лежало. Посуду, тарелки забрали (может, чтобы готовить), продукты, но это все ерунда. В дом можно вернуться, да и машина наша стоит целая, на удивление, только из бардачка все вытащили. Поэтому я надеюсь, что они ничего с мужем не сделали плохого, — надеется Светлана.
«Проходила информация, что 21 марта людей вывозили в Беларусь»
Собеседница размещала посты о поиске мужа в украинских телеграм-каналах, в соцсетях — никто не откликнулся. Искала его и среди погибших.
— Я передавала данные о нем, во что он был одет, приметы. Мне присылали фото погибших. Было два ужасных случая, когда там были похожие на него люди. Но это точно не он: у мужа довольно большой шрам после операции на почке. Также перед самой войной у него отвалился зуб, а еще один — раньше, он не успел его сделать. То есть у него спереди сверху нет двух зубов, справа от центральных. Это вот такие приметы явные. Ну и последний раз военные ездили смотреть [тела найденных местных жителей] - сказали: «Успокойтесь, это не он». Слава богу, такой информации, что он погиб, нет. Ну, и у нас тут, где мы жили, не было расстрелов. Если бы что, уже бы нашли. Вот через километр-два от нас — там уже жуть, и в Буче. Я все время просматриваю фотографии всех трупов.
Светлана говорит, что проверяла даже тела из братских могил. Ее мужа там не нашли. Женщина написала заявление на розыск и отдала экспертам зубную щетку мужа и тот самый зуб, который отвалился. Но пока нет информации о том, где Геннадий и что с ним.
Женщина предполагает, что ее мужа могли увезти из Украины, так как у него белорусское гражданство. Так она аргументирует свои мысли:
— Телефон у него забрали, документов при нем не было — они его в той же кофте и кроксах и забрали, даже куртку ему не взяли. Но ведь почему-то их интересовало то, что он военный. Российские солдаты полностью заняли нашу военную часть в Гостомеле, там была военная форма. Говорят, они там могли переодеть мужчин в военнослужащих — думаю, чтобы потом поменять на [украинских] военнопленных: на гражданских же не поменяешь по закону. Кого-то надо было брать, а украинских военных в Буче и Гостомеле, когда там стояли россияне, не было. Я очень надеюсь, что они его как белоруса пожалели. Только где он?
— Проходила информация, что 21 марта людей вывозили в Беларусь. Мы познакомились с женщиной, у нее муж 10 марта пропал, когда вывозил людей из Гостомеля. Ей как раз 21-го был звонок с незнакомого номера — единственное, что она услышала в трубке: «Это Леша». И всё оборвалось. Связь была плохой, но она узнала его голос. Когда стали пробивать, откуда был звонок, где телефон, выяснилось, это было у границы с Беларусью или уже на границе. Где ее муж, куда их везли? Она ничего не знает. До сих пор о нем ничего неизвестно. Но тут же через границу в стороне Чернобыля у россиян не было никаких препятствий…
Если все же Геннадий попал в Беларусь, Светлана не понимает, почему он не выходит на связь. Волнуется за его здоровье, допускает, что из-за проблем с сердцем мог попасть в больницу.
— Он обычно таблетки принимал сердечные, от давления, а теперь не знаю, как он, — волнуется Светлана. — Мне бы узнать, какая именно часть тут у нас стояла, какое подразделение… Я просила знакомых, которые у нас в Беларуси остались, но многие из военнослужащих рассказывают, что за такие поиски ими сразу начинают интересоваться. Не знаю, насколько это правда, но понимаю, что это может быть. А больше мне в Беларуси не к кому обратиться. Но я знаю, что, если бы его отпустили, ему есть куда там пойти, в том же в Гомеле. Он знает дочкин инстаграм, знает, где он живет, точно помнит свой номер телефона. В 21-м веке пробить информацию и связаться с родными ведь несложно. Думаю, кто-то бы ему помог выйти на связь… Но говорят, что им не дают общаться.
«Я на 90% уверена, что Гена живой»
11 апреля Светлана вернулась домой окончательно. Говорит, не могла больше находится в Киеве, куда эвакуировалась.
— Я сейчас здесь, приехала навести порядок: тут же поразмораживались холодильники, морозилки, вонь стоит жуткая. Все перевернуто в доме — спокойно и уверенно рассказывает женщина. — Я звучу бодро знаете почему? Я уехала, чтобы ни с кем не разговаривать, потому что все постоянно спрашивают о муже. Мне уже настолько эмоционально плохо было там, что я решила приехать домой и убирать все здесь, отмывать, вычищать. Ночевать хожу к соседке Рае.
— Этот поиск через белорусские СМИ мне дает большую надежду — вы просто даже не представляете какую, — плачет женщина. — Я так верю, что мне кто-то поможет, поэтому я за вас цепляюсь, как могу… Помогите мне, пожалуйста, его найти. Понимаете, если его не находят в этих плохих списках (погибших. — Прим. Ред.) — это уже хорошо. У нас говорят, что куда только не вывозили людей из Украины. Я даже про Сибирь слышала. Даже что там нашим начинают выдавать российские паспорта. Я на 90% уверена, что с Геной все в порядке. Ну как в порядке — что он живой. Есть у меня последнее время сомнения, конечно, но я стараюсь отгонять эти мысли. Они ведь не тронули машину, в доме ничего не разбили, даже окна целые.
Полное имя супруга Светланы — Геннадий Алексеевич Щербань. Его дата рождения — 29.02.1968.
— Может, кто-то его видел. Он среднего роста, около 173 см. Может быть небритым, на щеке справа есть шрам. Телосложение ближе к спортивному, ну, животик у него немного был. Когда его забрали, был в кроксах, темных спортивных штанах и серой флисовой кофте, — говорит жена пропавшего.
Если вы что-то слышали об этом человеке или видели его, свяжитесь, пожалуйста, с нашей редакцией. Написать нам можно в Instagram, в Telegram — в наш аккаунт для обратной связи @zerkalo_editor и на почту [email protected].
Также просим вас сообщить, если вам что-то известно о других случаях, когда людей из Украины могли привезти в Беларусь.