Представить вступительную кампанию без ЦТ сейчас невозможно. Кажется, в Беларуси оно было всегда. Хотя официально централизованное тестирование появилось в 2004-й. Тогда оно впервые стало обязательным для поступления по двум предметам — белорусскому или русскому языкам. А вообще, тесты парни и девушки сдавали еще с конца 1990-х, и вузы могли принимать сертификаты наравне с внутренними экзаменами. «Зеркало» решило узнать, как сложилась судьба абитуриентов, которые получили 100 баллов на ЦТ около 20 лет назад.
«Математику и химию абитуриенты тогда могли сдавать и в виде ЦТ, и в виде вступительных экзаменов»
Сейчас Ольге 36 лет, она фрилансер — работает с компаниями, которые занимаются регистрацией лекарств. ЦТ она сдавала в 2004-м. В тот год тестирование проводили в два этапа: 1-й — в апреле, 2-й — в июне. По результатам каждого абитуриенту выдавали сертификат. Человек мог выбрать, где баллы больше, их и нести в вуз.
Ольга мечтала поступила на химфак БГУ. Для этого решала три ЦТ — по белорусскому, математике и химии. Последний из них написала на 100 баллов.
— Математику и химию абитуриенты тогда могли сдавать и в виде ЦТ, и в виде вступительных экзаменов, — объясняет Ольга. — Первое тестирование в тот год проходило весной. Если написал плохо, летом можно было идти на вузовский экзамен. Получается, это было дополнительной попыткой. Это во-первых. Во-вторых, в университете экзамен по химии, например, тогда сдавали устно. А это для меня сложнее, чем сделать что-то письменно.
Минчанка заканчивала математический класс одной из столичных школ. Готовиться она начала в 11 классе. По всем трем предметам дополнительно к урокам ходила на факультативы и к репетиторам. В итоге на ЦТ в апреле получила такие результаты: белорусский язык — более 80 баллов, математика — более 70, химия — 100.
— После того, как я узнала результаты, поняла: лучше уже не сдам, поэтому моя подготовка к поступлению была закончена. Оставалось ждать, когда вузы начнут принимать документы, — рассказывает собеседница. — То лето для меня получилось классным, пока кто-то из абитуриентов еще впахивал, я отдыхала. Хотя, таких, как я, в моем классе было достаточно: ЦТ у нас хорошо написали многие.
Ольга говорит, что «само тестирование показалось не сложным». Но, чтобы получить сотку, нужно было знать больше школьной программы:
— Еще один минус того теста, в нем встречались некорректные вопросы. Мне попался один такой. Помню, его можно было двояко интерпретировать, и от этого получался разный ответ. Я решила, сделаю, как проще, и оказалась права. Позже, когда мы обсуждали задания с ребятами, мне говорили о похожих ситуациях и в других вариантах.
«Каждый день ходила в приемную комиссию, узнавала, сколько подали заявлений, какой проходной»
В отличие от нынешних абитуриентов, Ольга результаты тестов узнавала не онлайн. За химией, например, она вместе с одноклассниками ездила туда же, где и писали экзамен — в БНТУ. В кабинете сидели работницы уже с сертификатами. Они и сообщали баллы.
— Подхожу к сотруднице, называю то ли фамилию, то ли номер. Она листает сертификаты и говорит коллеге: «Ну ты посмотри!» Все, думаю, что-то плохое, и вдруг вторая удивляется: «Сто баллов!» Я такая: «Не может быть!» — эмоционально вспоминает Ольга. — Честно, не могла в это поверить. Вышла в коридор, ребята стали меня поздравлять. Побежала к таксофону, чтобы позвонить маме на работу. Рассказываю, а она: «Как так?» А я: «Да я и сама не верю».
На этом сюрпризы не закончились. О стобалльнице написали в «Комсомольской правде». Эту статью увидел университетский друг Олиного папы, с которым они во время учебы хорошо общались. Но потом друзья разъехались по разным городам и потерялись. Мужчина нашел контакт ее отца и позвонил спросить о дочке.
— И вот они до сих пор на связи, — не скрывает эмоций собеседница.
При поступлении результаты в 2004-м переводили в десятибалльную шкалу. В итоге у Ольги вышло 7, 8 и 10. Девушка смотрела прошлогодние баллы и понимала: она должна спокойно пройти. Так и случилось: пороговым для ее специальности в 2004-м стало 23 балла. У нее же получалось 25.
— Но я все равно волновалась. На химфак всегда поступало много олимпиадников, они проходили без экзаменов, поэтому я переживала, что все места уйдут им, — вспоминает тогдашние ощущения собеседница. — Каждый день ходила в приемную комиссию, узнавала, сколько подали заявлений, какой проходной. Помню, как одна из сотрудниц, увидев, что у меня сотка, удивилась: «А почему вы переживаете? У вас 100 баллов. Вас точно возьмут».
Во время учебы в вузе история с максимальными баллами особо не всплывала. Обсуждала ее Ольга только с одногруппницей из Новополоцка, у которой по химии тоже была сотка:
— Когда начались занятия в университете, я видела, что вокруг достаточно ребят, которые много лет занимались химией. Мои же знания были относительно поверхностными, ведь идти на химфак я собралась только в 11 классе. Так что учиться мне было непросто.
После университета выпускница устроилась химиком на фармацевтическое производство, а затем ушла в сферу, которая связана с регистрацией лекарств. С мужем они растят четырехлетнюю дочку и сына-семиклассника. Ему папа иногда напоминает, что вот у мамы на ЦТ была сотка. Ребенок на сообщения о таких рекордах реагирует максимально спокойно.
— Да я и сама считаю, что это заслуга прошлого, — улыбается Ольга.
— И все же, факт в биографии, что у вас было 100 баллов на ЦТ, как-то в жизни пригодился?
— Возможно, это добавило уверенности. Тогда я старательно готовилась и получила результат. Сейчас, если мне нужно добиться цели, я тоже прилагаю максимум усилий.
«Смотрела на эту оценку, была довольна, но толком не понимала, что все это значит»
Алене 37 лет, не так давно они с семьей переехали в Любляну — столицу Словении. Белоруска работает химиком на фармацевтическом заводе. Проверяет, совпадает ли качество препаратов, которые они производят, с заявленными требованиями. В 2003 году она заканчивала гимназию № 13 Минска. Поступать, как и Ольга, планировала на химфак БГУ.
— ЦТ еще только начинало набирать обороты, поэтому выбор предметов был ограничен — русский и белорусский, математика и физика, — перечисляет Алена. — Для поступления мне нужны были химия, математика и язык, поэтому решила записаться сразу на три из имеющихся на тот момент тестов. Тогда это разрешалось. Результаты таких испытаний можно было нести не только в университет, но и прилагать вместо выпускных экзаменов.
Готовилась сама, на уроках и во время курсов в школе. Итог вышел следующий: математика — 54 балла, русский — 87, белорусский — 100.
— Белорусский мне показался легким. Конечно, были некоторые задания, над которыми следовало подумать, но, учитывая, что с 1 по 9 класс у меня все предметы были на белорусском, «ловушки» проблем не вызвали, — объясняет Алена. — А вот с математикой все оказалось иначе. Я училась в химико-математическом классе, и, увидев 54 балла, очень расстроилась. Позже отслеживала, какие задания на ЦТ предлагали по этому предмету в следующие годы. Казалось, они легче, чем то, что попалось мне. В гимназии учителя говорили, что уровень задач в 2003-м сильно разнился от варианта к варианту.
Белорусский Алена сдавала в корпусе медуниверситета. Туда и нужно было ехать, чтобы узнать результат. Сотрудницы, увидев ее максимум, сказали: «Поздравляю». И без лишних эмоций отдали сертификат.
— Тогда ЦТ было в диковинку, поэтому никто не относился к сотке, как к чему-то «вау». Я смотрела на эту оценку, была довольна, но толком не понимала, что все это значит. Гораздо больше радовались учителя, поздравляли.
Приближалась вступительная кампания. Впереди у абитуриентки были экзамены по химии и математике. Их уже нужно было сдавать в БГУ. Девушка готовилась, но ее планы изменило неожиданное предложение.
— Не знаю, как сейчас, но на тот момент наша гимназия относилась к БГТУ (Белорусскому государственному технологическому университету. — Прим. ред.). Естественным наукам нас учили многие преподаватели из вуза. Они мне и сказали, что в их университете есть ряд специальностей, на которые выпускники гимназии с хорошим аттестатом могут поступить по собеседованию, — рассказывает девушка. — Предложили мне попробовать. Там была специальность близкая с той, на которую я собиралась в БГУ, так что рискнула. Тем более эти испытания проходили в средине июля, а на химфаке вступительная кампания стартовала в конце месяца. Собеседование представляло собой два экзамена: один по химии, второй по математике, и занимало всего день. Я его прошла — и поступила. Забирать документы и пробовать силы в БГУ уже не стала. Было страшно. Тут-то у меня все — бюджет и пол-лета отдыха впереди. А там — неизвестность.
— Выходит, ваш стобалльный сертификат по белорусскому вам не пригодился?
— В БГТУ нужно было сдавать язык, но оценка для поступления не учитывалась. Просто ставили «зачтено» или нет. Так что, если бы у меня за тест было 50 баллов, мне бы тоже хватило, — шутит Алена и говорит, что ее сотка по языку в техническом вузе тоже особо никого не интересовала.
— Да и вообще ЦТ в то время было чем-то неважным, что-то забавы ради. Многие мои одногруппники его даже не сдавали, — вспоминает она. Но тем не менее максимумом по белорусскому Алена очень гордилась:
— Когда я ходила в школу, шла волна белорусизации. Учителя на уроках могли высказывать свое мнение по той или иной ситуации. Нас не «пичкали» идеологией, а прививали любовь к своему языку и истории. И, хотя за годы мои знания частично улетучились, для меня очень важно, что свой родной язык я когда-то сдала на 100 баллов.
Про этот максимум Алена рассказывает и детям. Точнее, пока только 15-летней дочке-подростку. Сыну лишь шесть лет, и он не знает, что такое ЦТ.
— У детей в школе сейчас с английским лучше, чем с белорусским. Моя дочь белорусский тоже не понимала. Я ей объясняла: это наш родной язык, чтобы он не умер, его нужно учить. Говорила, мы должны его сохранить и передавать детям и внукам. Приводила свой пример, объясняла, хоть я и не использую этот язык постоянно, но когда-то сдала его на 100 баллов. Для нее, как человека, который понимает, что такое ЦТ, это стало о-го-го каким аргументом. Теперь мы иногда общаемся с ней дома на белорусском, — заключает она.