Бойцов из Беларуси, отражающих в составе ВСУ российское вторжение, в белорусских и российских государственных СМИ постоянно называют «наемниками». Это неудивительно — в странах, где пропаганда объявлена частью государственной политики, традиционно весьма вольно обращаются с историческими фактами и терминами. Но от пропагандистов не отстают и сотрудники государственных органов. В частности, в октябре бойцов белорусского полка имени Кастуся Калиновского «наемниками» назвал белорусский Следственный комитет. Разбираемся, почему никакими наемниками белорусские добровольцы, сражающиеся в рядах ВСУ, не являются и не могут быть, а также по какой причине пропагандисты и чиновники пытаются наклеить на них этот ярлык.
Загадки Уголовного кодекса для Следкома
Упомянутое выше сообщение СК, вероятно, готовилось не следователями, а сотрудниками отдела информации и связи с общественностью. Возможно, именно поэтому, использовав в отношении военнослужащих полка Калиновского слово «наемники», сам текст затем рассказывает о возбуждении уголовного дела против них совсем по другой статье УК 361−1 «Создание экстремистского формирования либо участие в нем». Тогда как Уголовный кодекс содержит статью 133 «Наемничество», по которой и было бы логично привлекать к ответственности тех, кого ведомство считает наемниками.
Если бы сотрудники отдела информации и связи с общественностью СК хотя бы взглянули в Уголовный кодекс при подготовке своего сообщения, то их текст выглядел бы иначе. Статья 133 УК содержит определение термина «наемничество» с точки зрения белорусского права. Итак, в Беларуси наемничество — это «участие на территории иностранного государства в вооруженных конфликтах, военных действиях лица, не входящего в состав вооруженных сил воюющих сторон и действующего в целях получения материального вознаграждения без уполномочия государства, гражданином которого оно является или на территории которого постоянно проживает».
Как видно из определения, наемниками по Уголовному кодексу являются участники боевых действий, не входящие в состав вооруженных сил воюющих сторон. В то же время известно, что полк Калиновского, как и его бойцы, еще с апреля является частью вооруженных сил воюющей стороны — то есть ВСУ. Таким образом, даже с точки зрения нынешнего белорусского права белорусы, сражающиеся в составе полка Калиновского и других формирований в составе ВСУ, — не наемники. А сотрудники Следственного комитета, которые теоретически должны защищать законные права белорусов, называют наемниками людей, которые ими не являются.
Что говорит по этому поводу международное право
Определение наемничества в УК Беларуси в целом отражает представление об этом понятии, сложившееся в международном праве, регулирующем ведение боевых действий. Это и не удивительно, ведь в соответствии со статьей 8 своей Конституции Республика Беларусь все еще хотя бы формально «признает приоритет общепризнанных принципов международного права и обеспечивает соответствие им законодательства».
Основными документами, регулирующими международное право вооруженных конфликтов, являются:
-
Гаагские конвенции;
-
Женевские конвенции;
-
дополнительные протоколы к Женевским конвенциям;
-
резолюции Генеральной Ассамблеи ООН.
В соответствии с этими документами, законные участники военных действий (комбатанты) в случае попадания в плен имеют статус военнопленных, который наделяет их существенными правами. С военнопленными предписывается обращаться гуманно, их следует кормить, их запрещено использовать в качестве заложников, увечить, подвергать жестокому обращению. Раненым военнопленным должна оказываться медицинская помощь.
Всего этого лишены незаконные участники боевых действий, к числу которых относятся, например, лица, занимающиеся шпионажем и одновременно не носящие военную форму какой-либо из сторон конфликта. Другой категорией незаконных участников боевых действий, на которых не распространяется статус комбатантов и — в случае попадания в плен — военнопленных, являются как раз наемники.
Современное определение наемника содержится в ратифицированном Беларусью Дополнительном протоколе I к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, принятом в Женеве 8 июня 1977 года. В статье 47 этого документа указан список из шести критериев, совокупность которых позволяет считать человека наемником:
Наемник — это любое лицо, которое:
а) специально завербовано на месте или за границей для того, чтобы сражаться в вооруженном конфликте;
b) фактически принимает непосредственное участие в военных действиях;
с) принимает участие в военных действиях, руководствуясь, главным образом, желанием получить личную выгоду, и которому в действительности обещано стороной или по поручению стороны, находящейся в конфликте, материальное вознаграждение, существенно превышающее вознаграждение, обещанное или выплачиваемое комбатантам такого же ранга и функций, входящим в личный состав вооруженных сил данной стороны;
d) не является ни гражданином стороны, находящейся в конфликте, ни лицом, постоянно проживающим на территории, контролируемой стороной, находящейся в конфликте;
e) не входит в личный состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте;
f) не послано государством, которое не является стороной, находящейся в конфликте, для выполнения официальных обязанностей в качестве лица, входящего в состав его вооруженных сил.
Еще раз подчеркнем очень важный момент. Одним из этих признаков или каким-то их сочетанием обладает большинство законных участников боевых действий — комбатантов. Например, воюющий на одной из сторон солдат-контрактник, поступивший на службу в армию свой страны во время войны, «наберет» как минимум три признака из списка: а, b и f. А воюющий за свою страну партизан, скорее всего, будет соответствовать признакам b, e и f.
Только все эти шесть признаков в совокупности дают возможность считать человека наемником.
Давайте попробуем «примерить» эти критерии на условного белорусского добровольца, сражающегося на стороне Украины и определить, подходят ли те же калиновцы под них.
а) лицо специально завербовано на месте или за границей для того, чтобы сражаться в вооруженном конфликте;
Вероятно, по этому параметру большинство калиновцев соответствуют критерию, но и тут могут быть исключения. Например, если белорус вступил в ряды ВСУ задолго до начала горячей стадии конфликта, он не может быть «специально завербованным, чтобы сражаться».
b) лицо фактически принимает непосредственное участие в военных действиях;
Здесь все очевидно — есть полное соответствие (хотя, если верить белорусской пропаганде, называющей белорусских добровольцев «селфи-полком» за якобы неучастие в реальных боях, то уже по этому критерию их нельзя назвать «наемниками»).
с) принимает участие в военных действиях, руководствуясь, главным образом, желанием получить личную выгоду, и которому в действительности обещано стороной или по поручению стороны, находящейся в конфликте, материальное вознаграждение, существенно превышающее вознаграждение, обещанное или выплачиваемое комбатантам такого же ранга и функций, входящим в личный состав вооруженных сил данной стороны;
Здесь ответ — нет. Вопрос мотивов, конечно, очень субъективен. Но, к счастью, авторы документа вставили в этот пункт и объективный параметр: чтобы соответствовать ему, белорусский доброволец должен получать вознаграждение, существенно большее, чем получают военнослужащие ВСУ на аналогичных должностях. Свидетельств того, что белорусы получают в украинской армии больше, чем украинцы, нет. Скорее, наоборот — например, живущие в Беларуси семьи сражающихся на стороне Украины граждан Беларуси не могут рассчитывать на компенсацию в размере 15 млн гривен (около 400 тысяч долларов) в случае их смерти, в отличие от семей украинских военнослужащих.
d) лицо не является ни гражданином стороны, находящейся в конфликте, ни лицом, постоянно проживающим на территории, контролируемой стороной, находящейся в конфликте;
Здесь ситуация будет отличаться по каждому конкретному бойцу. В рядах ВСУ сражаются белорусы, получившие украинское гражданство, а также граждане Беларуси — и постоянно проживавшие в Украине, и недавно перебравшиеся в эту страну (например, после 2020 года).
e) лицо не входит в личный состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте;
На этом пункте вопрос можно закрывать. Находящиеся на фронте формирования белорусских добровольцев, в частности, полк Калиновского, о котором упоминают пропагандисты, входят в состав ВСУ.
f) не послано государством, которое не является стороной, находящейся в конфликте, для выполнения официальных обязанностей в качестве лица, входящего в состав его вооруженных сил.
Этому пункту описания белорусские добровольцы соответствуют.
Таким образом, сражающийся в рядах ВСУ белорус может «насобирать» от двух до четырех признаков из шести необходимых для того, чтобы его можно было бы считать наемником. В отличие, например, от воюющих против Украины сотрудников российской частной военной компании Вагнера, многие из которых соответствуют всем шести признакам из Дополнительного протокола I.
Почему пропаганда использует именно термин «наемники»
Исчерпывающе ответить на этот вопрос, наверное, могли бы лишь сами сотрудники белорусских госСМИ, но предположить, что лежит в основе таких заявлений, мы все же можем.
Главная причина, видимо, заключается в том, что информационное поле, в котором продолжают существовать белорусские государственные СМИ и их аудитория, все еще представляет собой осколок своего советского предшественника. На стороне СССР и мировой революции всегда собирались «разведчики» и «добровольцы», а на стороне мирового капитала и его приспешников — исключительно «шпионы» и «наемники». Четко обозначенные в международном праве термины «шпион» и «наемник» наделялись советской пропагандой дополнительным смысловым содержанием и использовались в качестве ярлыков, которые было удобно использовать в случаях, когда не хватало обычных «врагов народа».
«Наемники» в том значении, в котором его используют советские и постсоветские пропагандисты, — это идеологическое клише для обозначения «вражеских» военнослужащих. Как и другие похожие штампы, оно используется в адрес того, кого власть считает своими противниками («фашисты», «нацисты», «националисты»). И радикально отличается по содержанию от реального значения слово «наемник» и его юридического определения.
Большую услугу советским пропагандистам сделал и русский язык. В нем слово «наемник» является однокоренным со словом «найм» и в «гражданском» смысле может обозначать любого человека, нанятого выполнять работу за денежное вознаграждение. В отличие, например, от английского языка, где слово mercenary (в переводе с английского — «наемник») не однокоренное с hiring («найм») или employee («наемный сотрудник»).
Военный «наемник» по смыслу очень далек от гражданского. Помимо личной выгоды, обязательным требованием к нему является, например, прибытие на войну из другого государства. Но и это не мешало советской пропаганде называть «наемными» даже целые профессиональные непризывные армии западных государств, а «наемниками» — всех их военнослужащих (ведь они как контрактники получали за свою службу деньги). Через десятки лет после распада СССР эта подмена понятий все еще находит отражение в головах как консервативно настроенных, так и вполне либеральных граждан постсоветских стран.
Интересно, что обзывая направо и налево наемниками военнослужащих, сражающихся на стороне военных либо идеологических противников СССР, советская пропаганда никогда так не называла иностранных солдат в составе дружественных Советскому Союзу армий. Именно поэтому во время Гражданской войны в Испании на стороне республиканского правительства сражались исключительно «военные советники» и «добровольцы-интербригадовцы», а не «наемники».
Впрочем, даже люди, понимающие, что добровольно поступивший на службу в армию своей страны за деньги гражданин наемником не является, иногда продолжают совершать ошибку, называя «наемниками» военнослужащих французского Иностранного легиона или непальских гуркхов в армии Великобритании. Уже одно то, что они являются военнослужащими армий Франции и Великобритании, наделяет их всеми правами и обязанностями законных комбатантов. Равно как и белорусских добровольцев в армии Украины.
Читайте также
