После окончания срока свобода для политзаключенных часто оказывается довольно условной. Люди вынуждены становиться на профилактический учет, регулярно посещать РУВД и мириться с визитами инспекторов к ним домой. Многим к тому же запрещают выезд из страны. Притом кому-то о запрете покидать территорию Беларуси могут сообщить, а кому-то нет. Поговорили с освободившимися политзаключенными и рассказываем, что происходит.
«Такое чувство, что это реально случайность»
Первую подписку о невыезде политзаключенным дают в колонии, и она действует все время отбытия наказания. Вместе с освобождением этот запрет аннулируется, но потом экс-политзаключенные могут получить новый.
— На освобождении все не заканчивается. Когда я выходила из колонии, знала, что в течение трех суток нужно будет явиться в РУВД и стать на учет, — рассказывает бывшая политзаключенная Ольга (имя изменено в целях безопасности). Она освободилась в конце 2022 года.
— Там меня внесли в базу по адресу проживания, задали много разных вопросов. В принципе, уже в первый визит твой инспектор может дать подписку о невыезде, а может и потом, — продолжает собеседница. — Кому-то из девушек, с которыми я познакомилась в колонии, ставили запрет раньше, кому-то позже. Поэтому не исключено, что и мне бы дали подписку о невыезде. Я этого очень боялась, и поэтому уехала до следующей отметки (освободившиеся заключенные должны регулярно посещать РУВД, такие визиты называют «отметкой». — Прим. ред.). Хотя я спрашивала у инспектора, и она сказала, что нет причин запрещать мне выезд.
Дело Ольги касалось массовых беспорядков, а сама девушка в колонии стояла на учете как «склонная к экстремистской деятельности». Вместе с другими освободившимися она пыталась найти логику в том, как ставят запреты уезжать из Беларуси, но не вышло.
— Такое чувство, что это реально случайность, — считает она. — Когда я узнала, что начали давать запреты на выезд, поняла, что мне тоже его могут дать. Было страшно и неприятно. Думаю, что примерно такие же чувства испытывают те, кто все-таки его получили и теперь остаются в стране.
Ольга не хотела спрашивать в РУВД, можно ли ей пересекать границу. Говорит, что в таком случае запрет могли наложить. Тогда девушка пошла в отдел гражданства и миграции по месту жительства:
— Там не нужна запись, просто очередь по талончикам. Я попросила проверить, могу ли уехать. Сотрудница ввела мои данные, и в системе была указана моя статья, срок, когда я освободилась, когда меня задержали, где отбывала наказание. И внизу было написано, что ограничений на выезд нет.
А вот экс-политзаключенный Александр Кабанов с запретом на выезд столкнулся. Правда, подписку о невыезде ему не давали. В РУВД, наоборот, заверили, что он сможет работать за границей.
— Я уточнил, мол, получается, я выездной? Сказали, что да, — вспоминает он. — Но при этом, когда я зашел в свой личный кабинет на сайте МВД, там стояло, что есть ограничение на выезд. Сколько времени нельзя выезжать, было не указано, а уточнять я не стал, чтобы не привлекать к себе внимание. Дело в том, что разные службы между собой такие вещи не согласовывают. В РУВД могут говорить одно, а на границе может быть совсем другое.
Александр прожил в Беларуси месяц после освобождения и все это время находился под пристальным контролем.
— В РУВД мне сказали, что будут приезжать домой с проверкой один раз в неделю, а приезжали по два-три раза. Я уточнил, с чем это связано. Мне ответили, что могут усилить контроль в любой момент и хоть каждый день ко мне ездить, — рассказывает он. — А если тебя нет дома, звонят и спрашивают, где ты. Вот у меня было несколько таких случаев, они же приезжают неожиданно. Но замечания мне за это не делали. Хотя вообще инспекторы имеют право писать акты за разные нарушения и потом закрыть на сутки. Если несколько раз попадаешь так, могут возбудить и уголовное дело — это для них не проблема.
Профилактическое наблюдение, рассказывает бывший политзаключенный, должно было длиться два года. И все это время он был бы обязан регулярно ходить в РУВД на профилактические беседы и постоянно отчитываться за все. Решив, что с него хватит, Александр уехал, несмотря на запрет.
— Если человек остается, значит, есть какие-то свои причины, — уверен он. — Но возможность уехать все равно есть. Потому что даже после освобождения чувствуешь себя грустно. Чувствуешь, что постоянно находишься в опасности, и жить в таком состоянии не очень весело. Понимаешь, что в любой момент могут «взять», и снова на годы. И это очень напрягает.
«Фактор запрета на выезд является серьезным риском»
Определенной закономерности в том, кому запрещают выезд, не видят и правозащитники. Как отмечают в правозащитном центре «Весна», здесь все довольно индивидуально и зависит от решения инспекции:
— Кому-то запретят выезд, а кому-то нет, несмотря на то, что оба только что вышли из колоний и оба были в списке как «склонные к экстремизму». Система не налажена. Но вообще эта практика не новая и распространяется не только на политических.
С тем, что политзаключенным запрещают покидать Беларусь абсолютно случайным образом, согласен и основатель BYSOL Андрей Стрижак:
— Политзаключенные начали массово выходить где-то год назад, и сейчас как раз нарабатывается практика того, как к ним относятся силовики. Поэтому пока не могу сказать, что у нас есть понимание каких-то тенденций, потому что самые разные люди могут оказаться невыездными. По кому-то, например, могут сразу же начинать новое производство, и поэтому запретить выезд. Или может быть обоснованная с точки зрения закона причина. Например, когда есть долговые обязательства перед государством. Часто бывает, что люди, осужденные по политическим статьям, имеют еще огромные выплаты, чаще всего Минтрансу за блокировку дорог. Вот им могут дать подписку. Но на самом деле это достаточно распространенная практика, которую силовики используют в произвольном порядке. И, к сожалению, сейчас это массовое явление.
Стрижак отмечает, что запрет на выезд создает определенные сложности для бывших политзаключенных. Во-первых, люди не могут найти работу внутри страны, так как мало желающих брать к себе человека с политической судимостью.
— Также для политзаключенных всегда есть опасность повторного ареста, — уверен основатель BYSOL. — Сейчас силовики используют такую логику: если человека уже осудили по политической статье, то наверняка ему можно «пришить» еще что-то. И люди находятся под очень большой угрозой повторной посадки. Во-вторых, учитывая, насколько быстро развивается ситуация вокруг Беларуси, сам по себе фактор запрета на выезд является серьезным риском. Потому что не ровен час произойдет или частичная мобилизация, или закрытие границ между Союзным государством России и Беларуси, Евросоюзом и сопредельными странами. И все. Поэтому если у человека есть подписка или запрет, но он хочет уехать, нужно обращаться в BYSOL. Мы с этим помогаем.
Читайте также
