Генпрокуратура взялась за белорусов, которые не хотят заводить детей. Сначала признала «экстремистскими» паблики чайлдфри в соцсетях. А позже в эфире «НТВ-Беларусь» одна из начальников ведомства заявила, что это течение — проявление некой «новой демократии» и часть информационной атаки для пропаганды ценностей, которые препятствуют развитию семейных отношений. Чайлдфри она назвала одной из угроз национальной безопасности. «Зеркало» спросило у людей, которые не хотят иметь детей, что они думают по этому поводу.
В целях безопасности имена всех собеседников изменены.
«Эта ситуация может стать причиной развода»
Елене 27 лет, работает в сфере IT. Замужем четыре года.
— Так получилось, что моя бабушка, мама и я родились с разницей в 20 лет. У мамы было ощущение, что к 20 годам я тоже выйду замуж, поэтому мы рано начали разговаривать о детях. Плюс некоторые мои одноклассницы рожали и в 18, и в 20 лет. Меня же это не привлекало. Скорее, наоборот, пугало, — вспоминает Елена. — Я стала осознавать, что не хочу детей, но рассчитывала, что это с возрастом изменится.
К 27 ничего не поменялось. И тут у меня несколько причин. После колледжа я пять лет отработала в школе, преподавала английский. За это время я сильно разочаровалась в обучении и воспитании детей на территории Беларуси. Думала, если и рожать, то не в нашей стране. Не так давно мы с мужем переехали на Кипр. Пришлось начинать жизнь с начала, и стало ясно, что потребуется потратить много лет, прежде чем мы достигнем того уровня жизни, при котором смогли бы позволить себе детей. Это первое. Второе — я очень тревожная. После пережитого в Беларуси в 2020-м мне страшно рожать.
И третье, я, как мне кажется, довольно эгоистичный человек, который стремится к развитию. У меня много амбиций и целей. Я работаю, волонтерю, у меня есть хобби. По вечерам возвращаюсь домой уставшая и даже не представляю, где в моем расписании найти место ребенку. А еще любить его, заботиться о нем.
Знаю, есть женщины, которые добровольно «перевязывают» трубы, чтобы не рожать, а мужчины — делают вазэктомию. Я в этом плане не так радикальна. Это не значит, что я передумаю. Просто не один человек не знает, что его ждет и как наши поступки могут повлиять на наше будущее. Поэтому зачем делать то, в чем нет для меня смысла?
Мне достаточно, что приняла мысль: «Я не хочу иметь детей», и мне комфортно с ней жить. Когда сделала выбор, меня перестало мучить чувство вины. Почему оно возникало? Потому что было ощущение, что я не оправдываю ожиданий общества. Друзья взрослели, обзаводились семьями. Близкие, знакомые спрашивали: «Ну, когда и ты родишь?» Поначалу этот вопрос ставил меня в тупик. Я оправдывалась. Потом перешла в стадию злости: «Почему каждый раз нужно объяснять людям, которые не мыслят, как я, чего именно я хочу?» Сейчас меня отпустило.
Окончательно то, что я не хочу детей, поняла несколько месяцев назад во время одной из сессий с психологом. Тогда же сказала о своем решении мужу. Думаю, он испытал разочарование. Мы поженились, когда мне было 23. Тогда, обсуждая вопрос о детях, я говорила ему, что с возрастом, возможно, передумаю и захочу малыша. Он мне напомнил о той беседе. Сказал, понимает, сейчас мы не можем позволить себе ребенка, но в будущем он бы этого хотел.
Эта ситуация может стать причиной развода. Понимаю риски. Но я не могу рожать только ради сохранения семьи, как и жить с человеком, который мечтает о детях, а я не могу ему этого дать. Думаю, наше расставание, если оно случится, стоит того, чтобы у него появился сын или дочка. Все-таки он хочет традиционную семью.
В этот раз я не говорила ему, что мне нужно столько-то времени, чтобы еще подумать и, может быть, передумать, я просто обозначила свою позицию. Когда-то я ему уже дала надежду, и сейчас у этого плохие последствия. С того разговора наши отношения поменялись, но не знаю, повлияла ли на это именно данная ситуация. Хотя и она тоже. Мы все еще вместе, но проблемы есть. Мы становимся все более разными людьми.
Как я отношусь к детям? Если мне попадаются видео с малышами в Instagram, мне весело, я расплываюсь в улыбке. В школе я ладила с учениками. Если нужно кого-то понянчить, научить чему-то, без проблем. У меня есть понимание, как вести себя с детьми, как с ними работать. Дети мне нравятся, но на расстоянии. Нет личной заинтересованности.
Мыслей о том, что в старости обо мне некому будет позаботиться, нет. Я не сторонник теории подать стакан воды. Не считаю, что будущее поколение должно отвечать за старших. Хоть сама это делаю, но это мой личный выбор. Я бы не восприняла, если бы родители заявили, что всю жизнь я им что-то должна. У нас позиция обратная — они всякий раз отнекиваются и открещиваются от помощи, а я стараюсь их поддержать.
Что бы я ответила Генпрокуратуре, которая назвала таких людей, как я, одной из угроз национальной безопасности? Что дело не в чайлдфри. Если бы в Беларуси были созданы качественные условия для жизни населения, если бы люди чувствовали себя в безопасности, имели достаток, возможность развиваться, свободу в мыслях и действиях, думаю, демография бы сама собой улучшилась. А в текущей ситуации, как мне кажется, родить и воспитать ребенка в Беларуси непросто.
«Не стану поднимать эту тему в малознакомой компании. Ради собственной безопасности»
Анастасии 37 лет, работает в сфере IT. С мужем они вместе уже шесть лет. Часть времени проводят в Беларуси, часть в Грузии.
— О том, что я не хочу иметь детей, я впервые подумала лет в 16−17, — говорит Анастасия. — Меня раздражало, что они непослушные, разбалованные, бегают, прыгают, лезут, куда нельзя. Окружающие, когда слышали мою идею, говорили: «Когда тебе исполнится 20, ты передумаешь», в 20 давали мне время до 25, в 25 до 30. Многие до сих пор уверены: я изменю свое решение. Но этого не произойдет.
Я с большим уважением отношусь к женщинам, которые выбрали для себя роль матери, но это не мой путь. Лет в 25−30 я окончательно поняла: я чайлдфри. Для этого есть несколько причин. Во-первых, мое здоровье очень похоже на мамино. У нас те же болячки. Знаю, как ее организм отреагировал на роды, какие начались проблемы по гинекологической части. Я такого не хочу. Пусть научно и не подтверждено, что я могу столкнуться с подобным, но зачем рисковать? Во-вторых, для меня неприятен физиологический процесс, когда нужно вынашивать в себе живое существо, потом его из себя выталкивать, затем бороться с гормональными проблемами, приводить в порядок фигуру и так далее. В-третьих, большую часть жизни я провела в Беларуси. В стране, в которую не хочу приводить живое существо: мне его жалко. В последние годы это ощущение усилилось.
В-четвертых, и в главных, мне кажется, у меня нет материнского инстинкта. Я не смогу любить этого человека хотя бы вполовину того, как любит меня моя мама. А вынуждать ребенка жить с тем, что женщина, которая должна обожать его безмерно и безусловно, этого к нему не испытывает, я не хочу. Мне кажется, это ответственный подход. Я не из тех, чей принцип: «Дал бог зайку, даст и лужайку». Считаю, если рожать, то ребенок должен быть обеспечен финансово, эмоционально, любовью.
Муж воспринимает мое решение с пониманием. Мы познакомились в интернете, какое-то время общались онлайн. О том, что я не хочу рожать, он узнал еще до личной встречи и отнесся к этому с уважением. Сказал, у него есть ребенок от первого брака. Думаю, из-за дочки ему и было проще это принять. Иначе, возможно, он бы задумался, подходит ли ему такая женщина, как я. Все-таки он не против иметь еще детей. Мы обсуждали, что можем рассмотреть вопрос с усыновлением, и все еще не отказываемся от этой идеи. Просто, учитывая обстановку в Беларуси и соседних странах, пока для этого неподходящее время.
Сразу когда услышала, что у мужчины, с которым я переписываюсь, есть дочь, подумала: «Боже, какое счастье! Мне не придется рожать». Позже появились опасения, что ребенок будет маленьким исчадием ада и станет меня раздражать, но девочка оказалась адекватной. Родители ее классно воспитали.
Когда мы познакомились, ей было шесть лет. Она оказалась не сильно капризным и не по годам умным человеком. Большую часть времени девочка живет с мамой, но и с папой они тоже хорошо общаются. Она бывает у нас дома. Второе лето она отдыхает с нами на море. Первые годы я о ней заботилась из эгоистичных побуждений. Как это? Я хочу быть счастливой. Мое счастье зависит от счастья мужа, а его — от счастья его ребенка. И, если ребенок счастлив, то, выходит, и у меня все хорошо. Со временем я стала относиться к ней без привязки к отцу. Она мне по-своему дорога. Не могу сказать, что это как свой ребенок, но она для меня важна.
Что касается других детей, то стараюсь с ними не контактировать. Если оказываюсь в компании, где семьи с малышами, минимизирую с ними общение. К сожалению, так бывает, что дети ко мне тянутся. Меня это еще больше бесит. Конечно, я не скажу ребенку: «Ты мне не нравишься, отвали от меня», я лишь аккуратно от него дистанцируюсь и вежливо попрошу его родителей не приглашать меня, если они берут с собой детей. Подчеркну, никакой агрессии я не проявляю. Просто стараюсь отдалиться от капризных и невоспитанных ребят.
Был случай, в общей компании мы пересеклись с семьей, у которой сыну лет шесть. Он лез ко всем на коленки, ел из общей тарелки, обнимал грязными руками. Он понимал слово «нельзя», но в ответ лишь улыбался и делал то, что хотел. Родители ему позволяли. Я попыталась корректно, без наездов объяснить им, что мне не нравится поведение их мальчика. «Ну это же ребенок», — сказали они. В итоге я попросила не звать меня в компанию, если сын с ними. Реакция последовала такая: «Странная ты». Мы продолжили общаться, но видимся реже.
В компании друзей и знакомых тема о том, что я не хочу рожать, в лоб не поднимается. Но если она всплывает, я спокойно об этом говорю. Еще никто меня не упрекнул: «Вот ты дура, некому будет стакан воды в старости принести». Наверное, нынешнее поколение людей к этому проще относится, да и друзья у меня такие, которые понимают: у каждого есть право выбора, твое тело — твое дело.
С родными ситуация складывается иначе. Во время каждого застолья меня спрашивают: «Когда ждать твоих деточек?» На мое «Никогда» парируют: «Через пару лет передумаешь». Бабушка с дедушкой уверены: я изменю свое решение. Папа воспринимает это через ухмылку, мол, перебесится. А мама, конечно же, хочет внуков, но считает, что это все мое дело — как решу, так и будет.
Единственные, кто мне постоянно напоминает, что «часики тикают», это гинекологи. В моей жизни был лишь один специалист, который мне про это не сказал. Это мужчина. Все остальные — женщины (они были разного возраста, от только что вышедших из медвуза до уже опытных врачей) говорили: «Пора бы». Самый прекрасный случай, когда гинеколог порекомендовала: «Если родишь, все женские болячки пройдут». В ответ ее и других ее коллег, предлагающих подобные советы, я мысленно посылаю далеко и надолго. Ну, а вслух спокойно благодарю: «Я сама решу. Пожалуйста, не нужно навязывать ваше мнение».
Похоже я отношусь и к предложению Генпрокуратуры считать чайлдфри угрозой национальной безопасности. Вообще, последние лет 27 в нашей стране было много сомнительных идей, в том числе и на законодательном уровне, комментировать которые можно только со слезами на глазах или смехом. Все зависит от того, касается тебя это или нет. Закона о том, как быть с теми, кто не хочет заводить детей, у нас пока нет, но и история с тунеядцами начиналась лишь с разговоров о них. Поэтому посмотрим. Знаете, я сейчас не пройдусь по любимому городу в любимых купленных в ГУМе красно-белых носках. Точно так же я теперь не стану говорить незнакомым людям в лоб, что я чайлдфри. Спасибо чиновникам, что предупредили о возможных будущих рисках для тех, кто «пропагандирует» (читай: прямо и открыто говорят о своем выборе) чайлдфри. Просто не стану поднимать эту тему в малознакомой компании. Ради собственной безопасности.
«Я очень ответственный. Я даже домашнее животное боюсь заводить, не говоря уже про детей»
Николай, 25 лет, музыкант. Год в отношениях.
— Я закончил музыкальный колледж, потом педагогический университет, год волонтерил в лагере в Германии и даже живу рядом с садиком, — перечисляет Николай. — Все это время я пересекался и пересекаюсь с детьми. Видел, как они относятся к родителям, как наглеют, кричат на взрослых. В Германии встречал ситуации, где мама или папа, чтобы успокоить сына или дочь, давали им деньги. Особенно это касалось состоятельных людей, у которых не было времени воспитывать подрастающее поколение. В итоге в таких семьях родители теряли авторитет. И хотя в Беларуси ситуация получше, этот мой опыт привел меня к ощущению, что я не хочу детей.
Я понимаю, зачем дети нужны были раньше. Они помогали по хозяйству, работали на благо рода, вкладывались в общее дело. Поэтому считалось: чем больше семья, тем она успешнее. Тогда главным был отец. Все лучшее доставалось ему, так как он приносил добычу. Дети же помогали маме. Они не находились в роскошных условиях, а значит, у них было больше мотивации скорее взрослеть, заводить семьи и получать больше еды. Сейчас мы бегаем за детьми, вытираем им слюнки. И к чему это приводит?
Надо мной живут соседи с двумя малышами. Каждый раз в 8 утра я слышу какие-то прыжки, стуки. Дети ругаются с отцом и мамой, повышают на них голос. Все это вбивается в мою голову, словно забивая гвозди в гробик с мечтой о своих детях.
У меня с девушкой серьезные отношения. Мне важно быть с ней честным, поэтому я рассказал ей, что не планирую становиться отцом. Она надеется, что я поменяю свои взгляды. А пока мы сошлись во мнении, что лет до 33−34 вообще не будем задумываться о детях. Думаю, этот отложенный вопрос в будущем станет для нас болезненным. Вряд ли я изменю свои убеждения. Хотя, кто знает.
Сейчас, когда друзья женятся и заводят семьи, я часто спрашиваю себя, зачем мне дети с точки зрения эффективности? Например, какая часть моего бюджета будет уходить на меня, когда я с ними и без. Понимаю, я люблю малышей, но мне не нравится тратиться на них. Некоторые считают, дети — это мотивация зарабатывать больше, но я с этим не согласен.
Я музыкант, пою и играю на фортепиано в заведениях. В моей жизни работа занимает второе место. На первом — саморазвитие. Я нацелен на то, чтобы что-то создавать. И вкладываюсь в это, а не в других людей. К тому же я понимаю, что в будущем хочу быть максимально свободным человеком, много путешествовать. С детьми такой вариант невозможен. Точнее, возможен, но в значительно меньших количествах.
Я очень ответственный. Я даже домашнее животное боюсь заводить, не говоря уже про детей. Они — это максимальная ответственность, постоянный уход энергии и контроль. Конечно, можно нанять няню. Но если их будет воспитывать кто-то другой, то зачем их тогда рожать?
Остаться один в старости я не боюсь. Сколько я видел случаев, когда сыновья и дочки бросали родителей — это первое. А второе — посмотрите, что в мире происходит. Доживем ли мы до старости?
Я не говорю, что иметь сына или дочь — это плохо. Если пара хочет, дай бог. Это их личное дело. Сам я отношусь к детям очень хорошо. Они меня тоже любят. Я прочел много книг о том, как с ними обращаться. Во время учебы у меня были и свои разработки. Я знаю, чего хотят дети, что им нужно говорить. Я люблю теплую атмосферу в семье, но когда слышу, как в магазине орет ребенок, меня аж трясет.
Что бы я ответил Генпрокуратуре? Только в хороших условиях все в природе размножается. Это первое. Второе — моя личная жизнь не несет никому угрозу. Я ведь не нарушаю границы других людей. В этой ситуации государству и человеку вообще не о чем разговаривать. Ну, а если кто-то считает иначе, я уеду из страны. Если я хороший специалист и человек, меня примут в другом месте. Я не буду спорить и ничего никому доказывать. Это слишком затратно по энергии. Я просто оденусь и уеду. Молча.
