Минздрав решил, что с осени белорусским стоматологам нужно будет работать быстрее. Врач должен будет успеть удалить многокорневой зуб не за 20 минут, как раньше, а за 10, а на чистку зуба от налета теперь будет отводиться 1−1,5 минуты, а не 3−4. В ведомстве посчитали, что этого времени достаточно, а такие меры помогут снизить цены для пациентов. Но что думают сами врачи? Отразятся ли на качестве такие нововведения? «Зеркало» поговорило со стоматологом одной из госполиклиник.
Имя собеседника изменено в целях его безопасности.
Константин десять лет работает в детской поликлинике в одном из областных центров. На смену в четверг доктор шел «маленечко в шоке» от новостей про новые нормы, которые определил Минздрав для платных услуг. В его учреждении практически вся врачебная помощь бесплатная. Но мужчина поражен, в каких рамках придется работать коллегам. У него самого сейчас полторы ставки из-за нехватки специалистов.
— Я работаю детским стоматологом, хирургом и терапевтом. Не знаю, как в других городах, но у нас нагрузка очень большая, а врачей нет. Вообще нет, — рассказывает врач. — Чтобы вы понимали, на одной из смен работает только три человека, это на весь район. В день у меня как у терапевта должно быть 12−13 человек, но через наш с коллегой кабинет проходит по 20−30. Не то чтобы я жалуюсь — нет, я люблю свою работу. Но народу выше крыши, приходят новые люди, а поликлиника больше не становится. Когда вынужден ускоряться, понятное дело, это сказывается на качестве. Как бы мы ни старались. Посмотрел, что в хирургии время на удаление сложного зуба сократили до 10 минут. Просто не понимаю, откуда они берут такие показатели. Решили, чтобы люди не жаловались, уменьшить время и уместить в часы смены большее число пациентов?
Мужчина говорит, что за 10 лет набил руку и работает достаточно быстро. Но отмечает, что в стоматологии часто вопрос не только в действиях самого врача:
— Понимаете, одно дело, когда надо просто пломбу поставить, другое — каналы полечить. Нужно сделать снимок, подождать, запломбировать эти каналы. Есть разные виды лечения. В хирургии так же: молочный зуб спереди болтается у ребенка — это три минутки и до свидания. А если постоянный зуб, разрушенный, и перед тобой сидит подросток лет 13? Если он еще и неконтактный, не хочет ничего делать? Ты его уговариваешь, начинается беготня по всему кабинету. Тут есть свои особенности, и когда на это 10 минут ставят, как минимум смешно.
В любом случае удаление делается под анестезией. У меня за эти 8−10 минут по протоколам она только войдет в свой пик, после чего я могу начать работать с зубом. То есть жертвовать временем пика анестезии равно жертвовать эмоциями и здоровьем своего пациента, понимаете? Это нонсенс!
Потому и новые рамки для анестезии стоматолога тоже удивили: на «заморозку» уколом вместо 10 минут дается всего 3.
— За это время она подействует на мягкие ткани, но до корней и твердых тканей максимально дойти не успеет, — объясняет Константин. — У пациента через три минуты уже будет онемевшей губа, но как только я приложу щипцы, он их почувствует. Три минуты для анестезии — это варварство. Для тех анестетиков, с которыми мы работаем, это что-то из рода фантастики.
Редко, но бывает, что пациент говорит, что его «не берет». Это обычно не связано с самим препаратом — дело в самом пациенте, психосоматике. Значит, он сильно напуган, у него адреналин, который мешает анестетику адекватно воздействовать на ткани. Его надо отвлечь, но ты не можешь уделить ему слишком много времени: у тебя и так полный коридор детей. Но и наплевательски по три минуты держать тоже нельзя.
Поликлиники, где работает Константин, новшества, скорее всего, не коснутся. Но мужчина предполагает, что в целом в учреждениях это может отразиться на отношении пациентов ко времени ожидания своей очереди под кабинетом. При этом вся нагрузка от такого ускорения, как обычно, ляжет на врачей.
— Они могут начать более требовательно относиться: «Все, время того человека прошло, запускайте меня. Доделал или не доделал — ничего не знаю, вот буква закона», — рассуждает врач. — Потому что все хотят талон, а их часто нет. Я понимаю, Минздрав свои какие-то дыры закрывает. Но, конечно, это злит, когда домой приходишь — и ни есть не хочется, ничего. Когда с людьми работаешь, нагрузка и эта скорость сказываются, где-то более агрессивно реагируешь. Потому что мы работаем с людьми, у которых что-то болит, иногда ночь этот зуб болел, и они тоже накалены. Тут надо быть лояльным, аккуратным, а когда у тебя уже 50 человек прошло, искусаны пальцы, тебя посылали (а бывает всякое), это сложно.
Константин не сомневается, что ускорение работы врачей ухудшит качество услуг, за которыми приходят пациенты:
— Я уверен в этом на 100%. Возьмем ту же пломбу — на нее, по новым правилам, дается теперь три минуты. Три минуты стоматологический цемент, которым мы пользуемся, только застывать должен. Поэтому не думаю, что в этом есть какое-то рациональное зерно, и не понимаю, зачем так сделали. Но у нас же и пациенты неглупые сейчас. Если что-то им надо — они пишут жалобу. Врача никто не спрашивает: «Пациент всегда прав. Примите его, все проглотите его — лишь бы только не было шума никакого, все тихо».
