В 18 лет кажется, что прямо сейчас идут самые лучшие годы жизни: молодые, горячие, шебутные. А на что еще надеяться? Ведь уже в 40 можно превратиться в «старых» и «скучных» людей, как это — признаем — с некоторыми и происходит. Но вообще-то, может быть, жизнь после сорока даже круче, если ее не бояться как огня? Писательница Анна Златковская объяснила для «Зеркала» на примерах, почему белорусы и белоруски начинают хоронить себя раньше пенсии и какие плюсы можно получить, если избавиться от этой установки.
Анна Златковская, 41 год
Однажды мой сын спросил, видела ли я динозавров. Можно было бы расстроиться, но в детстве я тоже воспринимала людей за сорок не то что взрослыми — старыми. Да что там, даже в двадцать мне казалось, что сорок — период, когда женщины уползают в огороды или нянчат внуков, что там еще делать? И затертое до дыр «в сорок жизнь только начинается» воспринималось всего лишь кокетливым самоубеждением, не более.
Хотя, конечно, стоит признать, что немаловажную роль в формировании паттерна, что в сорок лет наступает старость, сыграли постсоветские формулы, которыми еще оперировали бабушки с дедушками и немного наши родители. Когда замуж обязательно до тридцати, ребенка сразу после свадьбы. Успела? Умничка, состоялась. При этом уже школьной выпускницей нужно знать, кем будешь работать, и желательно всю жизнь, чтобы, сохранив большой стаж, получать нормальную пенсию. Ужас.
С такими наставлениями, понятное дело, к сорока прибежишь тем самым загнанным уставшим динозавром. Молодость проживется не периодом сумасбродных глупостей, шальных влюбленностей и дискотек, а четко поставленными пятилетками: поступить в университет, встретить мужа, родить ребенка, вырастить его, выйти на работу, заслужить медаль «ветеран труда».
Однажды я спросила приятельницу, почему она не уйдет с ненавистной работы? Она ответила, что остается там только ради пенсии. Ей тогда едва было сорок! Впереди еще так многое можно успеть, а она уже определила ближайшие 20 лет мученичеством с 9 до 18 и все ради … не самых больших денег, на самом деле. Опять это уравнение судьбы, где счастье возможно только на вехах стабильности: образование — дети — работа — пенсия. Все. Закат. То есть закатки из овощей, выращенных на собственном огородике.
Благо все-таки эти представления меняются, и благодаря именно тем самым сорокалетним людям, доказывающим своим примером, что этот возраст не то что не старость, а еще очень даже молодость, только уже с классным опытом. Кстати, согласно британской и канадской классификациям возраста, пожилыми люди становятся после 65 лет. То есть только через четверть века после наступления сорока можно и правда считать себя престарелой тетей. Ну или дядей. Не раньше.
Так что же такого хорошего в 40 лет, о чем я не знала в двадцать и так этого опасалась?
Ну, во-первых, никаких пока внуков: только свои дети, если захочется. Можно родить первого, можно второго. Идеально, так как уже нет острого желания проводить ночи в барах с подружками, мир принимается дозами, и удовольствие теперь растягивается. Желание еще раз (или впервые) стать мамой становится про заботу о близком человеке, хочется отдать кому-то ту нежность, которой переполнена, ведь за все это время столько всего накопилось. Уже не завидно, что вместо клуба и танцев с девчонками сидишь у кроватки малыша и поешь ему колыбельную, как это часто происходит в 20 лет. Если компания, то только проверенная, в которой отдыхаешь среди схожих по ценностям людей. Дома быть в кайф: книга, сериалы, теплая ванна — все прекрасно и совсем не скучно.
Во-вторых, в сорок снова выходят замуж (а кто-то впервые). Я знаю нескольких женщин, которые в этом возрасте обрели новое счастье с мужчинами младше их на лет так 10−15, да-да. И это прекрасные гармоничные союзы по любви. Кайф этого возраста, что понимаешь многое про себя и про мужчин. Любовь уже не воспринимается как бенгальский огонек, когда чем ярче горит, тем лучше: в юности редко задумываешься, что искры так скоротечны и оставляют после себя только тоненькую бесполезную графитовую палочку. Теперь любовь — про доверие и «не-вынос-мозга», когда есть не только о чем поговорить, но и о чем помолчать.
Ну и, в-третьих, конечно, секс. Он по-прежнему существует! Я в юности, честно, думала, что там за сорок люди становятся настолько скучны, что постельная акробатика — не их удел. Ведь обычно секс ассоциируется с молодостью, его эстетика — это идеальное тело и кожа. Даже в кино пока редко показывают постельные сцены взрослых людей, а если и показывают — лишь намеками и легкими штрихами. Что, если честно, как раз подчеркивает еще существующий эйджизм и комплексы тех, кому за тридцать. Будто в сорок люди занимаются им исключительно под одеялом в темноте, опасаясь впасть в кому при виде неидеальной наготы друг друга.
На самом деле как раз в сорок нет комплексов и страхов. Есть полное понимание себя. Четкое разделение: это просто секс, а тут секс по любви. Уже не путаешь, где страсть, где влечение, а где эмоции. Не пытаешься угодить партнеру в пику своим желаниям и границам.
В 20 лет, давайте честно, все немного иначе. Присутствует робость, наивная влюбленность, эксперименты как показатель крутости, равно как и количество партнеров (особенно, простите, у парней). К сорока наконец приходит осознание, что секс — это обоюдное удовольствие, и больше не страшно сказать: «Нет, я так не хочу, мне так не нравится», — боясь потерять партнера. Выход там, где вход — сорри за двусмысленность, — и никаких переживаний. Даже если остались комплексы (все же мы остаемся людьми даже в сорок), это не трагедия. Это понимание себя с бережным отношением к своим ощущениям.
В сорок, люди, можно все. Менять нелюбимую работу, получать новое образование (уже исходя из пройденного опыта, а не потому что мама с папой настояли), менять страну проживания и даже друзей. Менять, потому что после 40 лет наступает период качества: больше не западаешь на яркую обертку, важнее то, что внутри. Можно не насиловать себя пустым общением с токсичными (о, это ужасное затертое слово) людьми, которым постоянно плохо, у них все вокруг виноваты, а они вечные рыцари невидимого боя без права на хеппи-энд. Уходить от нелюбящих и нелюбимых, не тяготея от собственного одиночества.
В 20 лет страшно выпасть из социума, не имея друзей и веселых компаний, не быть внутри вечного праздника, поэтому частенько выбираешь не тех, проводя время с пустышками, пряча себя настоящего. Что, может, и логично, ведь про себя в этот момент мало что понимаешь. Признаюсь вам, из моего двадцатилетнего окружения сейчас со мной остались пара-тройка людей. А в ранней молодости мне думалось, что все эти многочисленные друзья со мной навсегда (здесь улыбаемся).
Еще в сорок классно — и это реально — ходить в клубы и встречать там даже одногодок или людей старше себя. Особенно это заметно по европейским заведениям: развлечение — удел не только молодых. Я помню, как мама делилась лет так 15 назад, что в Минске совершенно некуда сходить людям ее возраста, мол, все устроено под молодежь с шумной музыкой, от которой чаще поднимается давление, чем настроение отжигать. Но времена изменились, выбор есть для всех возрастов. Что прекрасно, ведь у радости нет срока давности: она не портится и не дряхлеет.
Концентрация ясности мыслей в сорок просто потрясающая, а моменты, где присутствуют сомнения, тяжесть и неуверенность, прорабатываются с психологом. Заживление старых травм — процесс удивительной трансформации, в чем-то болезненный, но дающий результаты. Именно в сорок начинаешь ценить каждый день, не полагаясь на бесконечное будущее, когда все будет, но когда-нибудь потом. Нет, ребята, только сегодня, только сейчас и так, как я хочу.
Единственное, в чем стоит признаться честно, в этом возрасте говоришь «здрасте» первым морщинам, и они совершенно не нравятся. С утра просыпаешься шарпеем, но хотя бы уже знаешь минимум пять способов вернуть лицо на место. Ботокс кажется уже не таким ужасным, подтяжка рассматривается как вариант, а массаж лица становится обязательной программой. Человек пока еще не победил природу, но у тебя уже есть уверенность и любовь к себе. Поэтому ты знаешь, что в ближайшие пару лет решишь эту проблему: косметологией, пластикой или принятием себя такой, какая есть. Но это уже совсем другая история.
У меня есть одноклассница, которая до сих пор выглядит как гламурная блондинка-модель. Когда я поздравила ее с сорокалетием, она призналась: «Я в 18 думала, что в таком возрасте буду уже в старом халате и потертых тапках только сериалы смотреть, а в итоге все классно. Живу лучше, чем тогда». Вот что такое в действительности та самая молодость четырех десятков лет.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
