Гражина и Вячеслав (имена всех героев изменены в целях безопасности) 11 лет назад взяли в семью маленькую Настю. До 2020 года у них не было никаких проблем с белорусскими органами опеки. А потом все изменилось: преследование родителей за политическую активность, вынужденная эмиграция в Польшу и лишение родителей статуса опекунов в Беларуси. В итоге девочку, которая до сих пор не знает, что она приемная, потребовали изъять из семьи и вернуть в Беларусь. В польских судах родители полтора года вели борьбу за то, чтобы дочь осталась в семье. Издание MOST рассказывает о драматической судебной тяжбе, которая может стать прецедентом надежды и для других белорусских семей в эмиграции.
Побег
В семью Гражины и Вячеслава Настя попала совсем маленькой. Удочерение не оформляли — официально супруги были только опекунами девочки. Но растили ее как свою, наравне с родным сыном пары. И о том, что она родилась в другой семье, Насте никогда не говорили.
В 2020 году семья была политически активна. За деятельность в Беларуси против пары возбудили уголовное дело. Семья приняла решение срочно уезжать в Польшу. Тогда родители посчитали правильным не ставить органы опеки в известность о своих планах: опасались, что девочке просто не позволят выехать за границу.
Переехав в Польшу, семья получила международную защиту. Казалось, все трудности позади. Но внезапно Гражина и Вячеслав получили известие: белорусская опека решила лишить их статуса опекунов и изъять ребенка из семьи.
— В Беларуси родители не всегда решаются на усыновление, несмотря на то, что правовой статус приемной семьи, которая решается усыновить ребенка, гораздо сильнее, чем семьи, которая имеет ребенка под опекой. Это связано, во-первых, с тем, что не всегда удается лишить родительских прав биологических родителей. А во-вторых, усыновленный ребенок лишается льгот, — объясняет Анна Матиевская, руководитель восточного отдела в юридической фирме WKB Wierciński Kwieciński Baehr. Она представляла pro bono (то есть на безвозмездной основе. — Прим. ред.) интересы семьи перед административными органами и в судах в Польше.
Наперегонки со временем
Если бы решение об отмене опеки было принято, оказалось бы, что Настя находится в Польше одна, без опеки уполномоченных взрослых. Это давало бы основания вернуть ее в Беларусь.
Поэтому семья и юрист решили действовать сразу по двум направлениям. Во-первых, оспорить решение органов опеки в Беларуси. Шансов выиграть это дело было немного, но затягивание дела позволило бы выиграть время для основного процесса — признать Гражину и Вячеслава опекунами Насти на основании решения суда в Польше.
В обжаловании решения белоруской опеки помог адвокат в Беларуси, который также согласился оказать помощь pro bono. Он успел подготовить текст обжалования решения. А спустя две недели сам оказался за решеткой: в Беларуси неугодные адвокаты тоже подвергаются преследованию.
Семья обратилась в польский суд с иском об установлении опеки. Им оставалось только дождаться удовлетворительного решения о признании опекунами девочки. Тогда независимо от того, отменили ли бы опеку в Беларуси, девочка осталась бы с родителями на основании решения польского суда.
Но получить такое решение Гражина и Вячеслав не успели. Внезапно из Беларуси пришел очередной документ: белорусская опека, ссылаясь на Конвенцию о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей, потребовала от Польши выдать ребенка в Беларусь. По факту этого запроса суд, но уже в ином городе, тоже начал процесс.
— Получилось, что одновременно в польских судах шло два юридических процесса. В первом рассматривался иск белорусов об установлении опеки над Настей. Во втором — рассматривался запрос белорусской опеки о выдаче ребенка в Беларусь. Дела слушались независимо друг от друга, — объясняет Анна.
Таинственное возвращение родной бабушки
Для польских юристов такое дело было необычным: польский прокурор отметил, что впервые за много лет столкнулся с делом, когда выдать ребенка требуют не родители, а институция.
— В основном эта конвенция применяется в ситуациях, когда один из родителей вывозит ребенка за границу без согласия другого — грубо говоря, крадет его. А другой подает заявление о выдаче ребенка, — объясняет Анна.
Между тем, чтобы обосновать, почему Настя должна вернуться на родину, белорусские органы опеки нашли биологическую бабушку девочки, которая документально выразила заинтересованность в возвращении ребенка.
Однако в искренности этого заявления не только Анна, но и польский суд засомневались.
— Бабушка отыскала приемную маму девочки в социальных сетях и написала, что не хочет, чтобы ребенка выдавали в Беларусь. Это было приложено к материалам дела, и суд учел данный факт при вынесении решения.
Просто поиграем
За 11 лет жизни в семье Настя так и не узнала, что она — не родной ребенок. Поэтому не только возможная выдача, но даже рассмотрение дела могло бы быть очень травматичным для девочки. Польский суд принял эту ситуацию во внимание и постарался выслушать показания ребенка так, чтобы девочка ни о чем не догадалась.
— Это было сделано очень деликатно, в игровой форме. Девочке даже разрешили занять место судьи и попросили рассказать о том, чем она занимается в Польше. Ребенок поделился, что очень любит своих родителей и брата, — рассказала Анна.
Дело о выдаче ребенка в Беларусь рассматривалось в судах Варшавы и Гданьска. Изучив обстоятельства дела, суд пришел к выводу, что интересы ребенка имеют приоритет, и применил исключение из общих положений конвенций, решив, что выдача ребенка в Беларусь может нанести ему вред. Изъятие Насти из любящей семьи будет точно не в интересах ребенка. Поэтому и в первой, и во второй инстанции суд отказал в выдаче девочки.
Оставалось получить решение об установлении опеки, но с ним опять возникли проблемы.
«Это положило нас на лопатки»
Обстоятельства сложились так, что, живя в одном воеводстве, семья переехала из небольшого городка в более крупный. К моменту переезда решения об установлении опеки еще не было. Такие дела в Польше рассматриваются по месту жительства заявителей. Но в исключительном порядке дело может рассмотреть суд, который первым получил исковое заявление. Однако в ситуации Гражины и Вячеслава суд небольшого городка передал дело по новому месту регистрации семьи. Суд крупного города вернул иск обратно. Только на передачу дела из одной инстанции в другую ушло почти четыре месяца.
А дальше все пошло не по плану. В июле 2023 года районный суд постановил: несмотря на то, что девочка находится под международной защитой, вопрос о ее статусе должен решаться белорусской опекой с применением белорусского права.
— Это положило нас на лопатки. Я не знала, как объяснить ситуацию матери, — ведь это полный абсурд, — делится Анна. — Только представьте себе: столько времени семья находилась в неизвестности — и тут такое решение суда. Суд обязан рассмотреть все обстоятельства дела, особенно когда это касается ребенка. Несмотря на то, что мы подготовили большой объем доказательств, суд не вник в интересы ребенка. Сложилось впечатление, что суд хотел избавиться от довольно сложного и нетипичного для маленького городка дела.
Обжалования
Решение районного суда семья с помощью юриста оспорила сначала в районном суде. Главным аргументом было нарушение конвенции о правах ребенка. Районный суд мог согласиться с обжалованием, но передал дело в окружной суд. Только там белорусам удалось доказать состоятельность требований семьи, и решение районного суда было отменено.
— У нас на руках уже есть решение окружного суда, которое целиком отменяет решение районного суда и выдает инструкцию о необходимости применения в этой ситуации польского права и вынесения решения польским судом. Теперь мы ждем решения об опеке, — рассказала Анна.
Почему ситуация зашла так далеко? Анна отмечает, что история этой семьи стала ярким примером того, как небольшой суд, пускай и в демократической стране, не всегда понимает контекст, в котором живут белорусы. Юрист уверена, что, если бы дело об опеке рассматривалось в суде Варшавы, проблемы, скорее всего, не возникло бы.
Несмотря на все сложности, Анна отмечает, что это дело стало переломным, создав прецедент для всех политических мигрантов. Теперь в польской юридической практике есть прецедент, когда решение об опеке над ребенком под международной защитой принимается не в стране его гражданства, а в Польше с применением польского права. Польский суд отошел от положений договора о правовой помощи между странами.