Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. Башар Асад отстранен, повстанцы захватили Дамаск. Премьер Сирии готов передавать им власть
  2. Размещение «Орешника» в Беларуси сильно повысит угрозу для Украины и НАТО? Эксперты сомневаются — и на это есть причины
  3. СМИ: Башар Асад с членами своей семьи прибыл в Москву, Россия предоставила им убежище
  4. «У нас хоть министром дерьма стань, заведовать дерьмом не будешь. У нас один глаўный министр». Интервью с лидером РСП о родине и эмиграции
  5. «Три-пять раз перевернулись». Александр Солодуха с сыновьями попали в жуткое ДТП
  6. Катастрофа библейских масштабов. Вспоминаем самое крупное наводнение в истории человечества — тогда погибли миллионы
  7. «Самый большой внешнеполитический удар за всю карьеру». Эксперт — о том, как крах режима в Сирии скажется на Путине (и заодно Лукашенко)
  8. «Зарабатываю 500 долларов в месяц». Интервью блога «Люди» с одной из главных надежд беларусского хоккея, великолепно играющего в Канаде
  9. Когда династия Асадов пришла к власти, кто из них правил (а кто не смог) и что теперь пошло не так. Кратко рассказываем
  10. Лукашенко перед выборами обрушился на все сферы: кругом «бардак». Кажется, критике не подвергалась только одна группа людей — вот какая
  11. Российские власти тестируют отключение иностранных сайтов, которыми пользуются все (включая и беларусов)
Чытаць па-беларуску


Четвертый год в Беларуси не утихают репрессии. Несогласных с действующей властью продолжают жестко задерживать, избивать, пытать в СИЗО и колониях. Ни один силовик или чиновник не ответил за преступные приказы, превышение служебных полномочий, покалеченных и умерших за решеткой. Логично, что все это вызывает в душе ярость и желание, чтобы причастные к такому насилию страдали не просто так же, а даже больше. Стоит ли идти на поводу у этой ярости и к чему мы можем так прийти? В колонке для «Зеркала» об этом рассуждает психиатр и психотерапевт Сергей Попов.

Сергей Попов

Врач-психиатр, психоаналитик, член Международной психоаналитической ассоциации, бывший заместитель председателя этического комитета Белорусской психиатрической ассоциации.

С ростом жестокости и насилия по отношению к невиновным людям в Беларуси увеличивается и подавляемое чувство несправедливости. А с ним — гнев и ярость, что естественно и лучше, чем безразличие. Однако психике сложно иметь дело со слишком сильными переживаниями (или, как это называется в психологии и психоанализе, — с аффектами). Когда аффект очень сильный, он может превосходить способности психики и даже мозга. В таком случае его невозможно переработать и выразить в безопасной и социально приемлемой форме, то есть без насилия. И тогда все, что мы называем в человеке человеческим, сметается как построенный дом из песка накатывающими волнами моря наших страстей.

В этом состоянии человек как бы снова «опервобытнивается», то есть возвращается к своим весьма простым и базовым реакциям. И если мы говорим о гневе и ярости, то происходит возвращение к стратегиям: «око за око, зуб за зуб», атаковать, убивать, унижать, подавлять. Одно из проявлений этого механизма — фантазии и желания не просто призвать к ответственности в рамках закона, а «наказать» с лихвой. Например, посадить всех чиновников, силовиков и пропагандистов, «ябатек» в еще худшие условия, чем у сегодняшних политических заключенных. Подобное желание можно понять. В конце концов, оно пропорционально переживаемой боли и злости.

Но что будет, если его реализовать? Да, возможно, человек в такой ситуации испытает мимолетное облегчение от разрядки большого напряжения. Потом же наступят тяжелые последствия как для него, так и для общества. И вот почему.

Есть четыре аксиомы психического и социального функционирования человека и общества.

Аксиома первая. Все стремится к повторению. То, что делали с нами в прошлом, то, как к нам относились, мы бессознательно будем делать с другими. С раннего младенчества ребенок впитывает то, как к нему относятся — заботятся, любят, злятся, наказывают, пренебрегают, злоупотребляют и так далее. Это становится внутренней матрицей отношения к себе и к другим.   

В то же время отношение матери и отца к своему ребенку также строится на матрице отношений их родителей. Грубо говоря, дети видят — дети делают. Так происходит передача через поколения базовых реакций и восприятия себя, других и реальности. В этом суть повторения как эволюционной стратегии выживания и процветания, и не только у человека, но и у животных.

Способ обходиться с собственной деструктивностью также «передается» от родителей через их отношение. Например, таким способом может быть направление деструктивности на себя, и тогда это проявляется через разного рода саморазрушения. Или направление ее вовне, что может проявляться в совершении насилия по отношению к другим. Мы можем противостоять этим автоматическим механизмам через понимание и осознавание внутренних импульсов и с помощью способов совладания с ними. Но это настоящая внутренняя борьба. Так как сила, заставляющая повторять, очень велика, она исходит из более ранних и глубоких подкорковых структур головного мозга.

Аксиома вторая. Насилие порождает насилие. Это парадокс. Казалось бы, человек, испытавший насилие, знает по себе, что такое разрушение, боль, ужас, унижение, бессилие. И он не пожелает другим ничего подобного. Сознательно, возможно, он так и будет считать. Но бессознательно, автоматически в той или иной форме станет делать это. Может существовать даже такое убеждение, что если «хорошенько» наказать агрессора, то он изменится к лучшему и перестанет истязать и мучить других. Такой круговорот насилия может длиться бесконечно.

Аксиома третья. Люди за свою жизнь радикально не меняются. Ядро личности всегда остается прежним. Можно только улучшить управление неадаптивными или насильственными импульсами, создать новые хорошие «привычки», если на это хватит жизненного времени.

Но такие изменения точно не происходят вследствие наказания. Они рождаются из признания вины и покаяния. Поэтому всеми нами желаемые изменения, чтобы общество оздоровилось, развивалось и двигалось к зрелости, не могут наступить сейчас. Изменения происходят в следующем поколении. И только в том случае, если человек или общество прикладывают немалые усилия, чтобы не повторять все то ужасное, что они переживали на заре своего становления. В том случае, если они стремятся к деэскалации насилия и локализации его до ясных и прозрачных исключительных ситуаций. Например, когда полицейские используют минимально необходимое насилие, чтобы остановить или изолировать преступника. Когда опоздавшего на работу учителя или врача не наказывают унижением человеческого достоинства. Когда преступник в тюрьме имеет возможность сохранить базовое самоуважение. Когда не существует такого понятия, как превентивная атака или нападение.

Будущее определит то, что будет сделано или не сделано сегодня. Простая истина. Но ее всегда так легко отбрасывают. В какую сторону сейчас мы дадим импульс развития — в повторение? Или к чему-то новому? Если в новые времена и в Новой Беларуси с осужденными за преступления против человечности за решеткой будут делать то же самое, что они сейчас по отношению к политзаключенным, это будет означать, что ничего не изменилось. Что закон и равенство всех перед законом не появились. Ведь любой человек, даже тот, который находится в тюрьме за преступления против человечности, имеет право на реализацию своих нужд — жить, быть здоровым, иметь определенную степень свободы (даже в заключении), базовое самоуважение и идентичность. Как бы странно кому-то это ни казалось.

Аксиома четвертая. Ее можно выразить метафорой. Если в некотором городе не арестовывают преступников, в том числе тех, которые совершают преступление против другого преступника или плохого человека, то скоро в этом городе будет полно преступников. В этом суть негативного отбора чиновников и силовиков в Беларуси. И всегда есть риск при обнулении и деконструкции системы начать этот негативный отбор снова, когда преступление в отношении преступника позволительно.


Все же возвращаясь к началу. Из-за несправедливости мы переполнены злостью и яростью. Здесь приходится разделять и работать по двум разным направлениям. Первое — установление закона и равенства всех перед ним, как в здоровой семье, когда родительские правила соблюдают и дети, и взрослые. Тогда при нарушении правил наказание приводит к покаянию, а не к мести и «войне». Второе — это проработка травмы и всех тех сложных чувств, связанных с ней. Проработка не через идентификацию с агрессором и использование их методов, не через примитивизацию себя. А через узнавание своей собственной деструктивности, склонности к насилию и через процесс, который Зигмунд Фрейд назвал «одомашниванием» своей дикой, звериной, первобытной составляющей. Та работа, которую ни в какую не хотят делать представители власти в Беларуси, массивно приписывая все плохое только другим, распаляя ксенофобию и нужду в войне.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.