Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. Зима близко. Синоптики рассказали, какую погоду ждать на выходных (сразу скажем: противную)
  2. Власти хотят ввести изменения по транспортному налогу
  3. ISW: Солдаты, которых Северная Корея отправила в Украину, это недельная норма потерь России
  4. Лукашенко идет на выборы вместе со своим фан-клубом. Собрали заявления «конкурентов» политика о нем самом — выглядит это комично
  5. Зеленский объяснил, зачем Украине нужна Курская область
  6. Упавшие деревья, поврежденные авто и нарушение электроснабжения: спасатели рассказали о последствиях непогоды 1 ноября
  7. «Зеркало» получило подтверждение смерти политзаключенного в могилевской колонии
  8. «Впервые такая кусачая цена». Чиновники 1 ноября «парализовали» работу такси: пассажиры и водители — о том, как пережили этот день
  9. «Вясна»: На заводе в Хойниках задержали около 20 человек
  10. Над Минском слышали взрыв, который в Минобороны объяснили полетом самолета на сверхзвуке. Что об этом говорит авиационный эксперт


В пятницу, 16 августа, «Зеркало» рассказывало историю экс-политзаключенного Егора Евстратова, который почти два года провел в тюрьме из-за испорченного авто милиционера. Во время задержания мужчину ранили дробью, а из девятерых участников этой «акции» четверых силовики сразу подняли и куда-то увели — ни в ИВС, ни позже на суде этих людей не было. Как оказалось, это были сотрудники милиции. Еще до прибытия на точку сбора мужчин ждала группа захвата, а на крышах велась оперативная съемка. Подробнее о том самом случае мужчина поделился с правозащитным центром «Весна». Приводим его рассказ с незначительными сокращениями.

Егор Евстратов после отъезда из Беларуси, август 2024 года. Фото: spring96.org
Егор Евстратов после отъезда из Беларуси, август 2024 года. Фото: spring96.org

Егору Евстратову 34 года. Его задержали в 2020 году по двум уголовным статьям за поджог машины жены милиционера: ч. 2 ст. 339 (Хулиганство, совершенное группой лиц) и ст. 295−3 (Незаконные действия в отношении предметов, поражающее действие которых основано на использовании горючих веществ).

В феврале 2021 года его приговорили к трем годам и двум месяцам колонии. Из этого срока пять месяцев он пробыл в самой колонии и около двух лет — в тюрьме.

Для Егора открыт сбор на BYSOL, вы можете поддержать его по этой ссылке.

«Потом окажется, что в этой случайной группе оказались четыре силовика»

Евстратов учился в БНТУ на инженера-механика, отслужил срочную службу в армии и работал в частной мебельной фирме. Весной 2020 года он решил уволиться, а после активно участвовал в митингах, пикетах, дворовых акциях. Хотя до этого, рассказывает мужчина, не был столь политизирован.

— Мне, конечно, долгое время не нравилось то, что происходит в стране, но такого социального напряжения, как в тот период, еще не было. 2020-й год пробудил многих, в том числе и меня. Я понял, что это время, когда нужно что-то менять.

Судьбоносным для Егора стал один из митингов в минском парке Дружбы народов. Там он высказался на «открытом микрофоне» для протестующих и познакомился с Павлом Сахарчуком, который через несколько месяцев предстал перед судом вместе с ним. Мужчины обменялись контактами, а после одного из воскресных шествий стали общаться.

— Он мне рассказал, что знает людей, которые настроены отвечать силовикам такими же методами, какими они сами действуют против народа. Я ответил, что считаю такие действия логичными и совершенно оправданными. Тогда Павел предложил мне присоединиться к этой самой группе. Почему-то для себя я решил, что это все хорошие знакомые Павла, которых он давно знает, и учтиво не спрашивал, кем были эти люди. Хотя сам я для него являлся человеком, которого он видит второй раз в жизни. В общем, потом окажется, что в этой случайной группе людей оказались четыре силовика.

Речь идет о закрытом телеграм-чате «Кепка», в котором состояли всего 11 человек. Впоследствии пятеро из них оказались на скамье подсудимых, двое не смогли участвовать в акции, потому что были на работе, а еще четыре — как выяснилось потом, силовики — просто испарились, как после задержания, так и из материалов дела.

— С участниками чата лично мы встретились два-три раза. В какой-то момент пришли к соглашению, как именно мы сами можем ответить на все то беззаконие, что творили силовики. В то время люди в униформе частенько разбивали машины протестующих, личными автомобилями владели и они сами, — рассказывает Егор. — Решили, что можем ответить им тем же самым. В «Черной книге Беларуси» активно публиковались данные сотрудников МВД, кто-то из участников скинул в чат публикацию из ЧКБ и предложил испортить машину одного из начальников Департамента исполнения наказания (ДИН). Там сообщалось, что он координирует действия на протестах и несет ответственность за избиения задержанных. Цель казалась вполне удобной и закономерной.

Некоторые ребята очень сильно лоббировали именно эту машину и говорили, что уже успели съездить в тот самый двор, сами ее видели и она прямо сейчас на месте. Теперь я понимаю, что эта машина была не просто так закинута в ЧКБ. Абсолютно уверен, это было заранее спланированное мероприятие силовиков. Об этом свидетельствует и тот факт, что авто было застраховано по автокаско 28 сентября 2020-го года около 16 часов дня — всего за несколько часов до того, как мы его поцарапали. Это озвучили на суде. Но заранее об этом никто из нас знать не мог, да и не задумывался — у всех было бойцовское настроение. Те самые ребята, что предложили именно эту машину, заявляли, что акцию необходимо провести «СЕГОДНЯ».

«Кто-то запенил двери, кто-то красил баллончиками — и тут на нас побежала толпа»

В ночь с 28 на 29 сентября 2020 года в деревне Боровая Минского района оказались девять человек из телеграм-чата «Кепка». Егор рассказывает теперь о случившимся так же, как и три года назад при допросе на суде. На процессе он частично признал вину, открыто рассказывая про акцию и ее мотивы.

— Приехали на точку сбора, переоделись, кто-то взял баллончики или гвозди, кто-то — монтажную пену. На месте один из участников взял какую-то стеклянную бутылку и громко разбил ее о стену. Теперь уже ясно, что это был своего рода звуковой сигнал, чтобы выдать точное местоположение нашей группы силовикам по периметру, — вспоминает Евстратов. — От точки сбора мы пешком пошли во двор, в котором была припаркована та машина. Когда пришли, один из участников предложил пройтись по двору на разведку. Я согласился осмотреть вместе с ним территорию на предмет случайных прохожих. Но теперь понимаю, что это был тоже сигнал — в пустом дворе двух свободно прогуливающихся людей отлично видно, а группа задержания была уже наготове, с крыш ближайших домов велась оперативная съемка.

Когда мы вернулись, все произошло довольно стихийно и быстро: кто-то запенил двери, кто-то красил белым и красным баллончиками. Помню свист от проколотых шин, ну, а я в нескольких метрах все это снимал на камеру. И тут со всех сторон — с улиц, из подъезда, из машины — на нас побежала толпа. Мы не успели опомниться, как оказались в кольце.

После задержания парней МВД показало видеосюжет с кадрами той самой оперативной видеосъемки с крыши, а также избитых фигурантов дела.

«Совсем непросто спорить с тем, кто одной ногой стоит у тебя на спине»

Евстратов рассказывает, что задержание проводил «Алмаз», сотрудники использовали помповые ружья с резиновой дробью. В основном все выстрелы пришлось на него, но «попало еще в кого-то».

Я слышал звуки выстрелов, понимал, что в меня попадает, но в моменте ничего не чувствовал — боль пришла позже. Тогда нас «приняли», как сейчас говорят, брутально: били дубинками, ногами, применяли электрошокер в область шеи. <...>. Во всем этом не было никакой необходимости — мы были на земле, руки за спинами. Наверное, бить нас им было просто в удовольствие, — говорит Егор. — Все это сопровождалась всякими оскорблениями. Они даже пытались поговорить якобы по душам, переубедить нас, что мы ошиблись во взглядах. Однако совсем не просто спорить и приводить разумные доводы тому, кто одной ногой стоит у тебя на спине.

Экс-политзаключенный рассказывает, что в ту ночь им также залили глаза слезоточивым газом. После пришел, как он предполагает, руководитель операции. Он назвал имена четверых человек — их подняли и куда-то увели.

— Собственно, это были те самые сотрудники милиции. Больше их никто не видел, в деле они никак не фигурировали. А мы впятером еще несколько часов пролежали на земле, пока нас не сложили один на одного в бус и не повезли оформлять в отделение, а потом — в изолятор. Я тогда заявил, что мне нужна помощь врачей. Приехала скорая, но сотрудники очень ругались с ними, потому что не хотели выделять людей для сопровождения. Но медсестра настояла: если не обработать раны, будет гангрена.

Егору потребовалось хирургическое вмешательство — по словам хирургов, в противном случае развитие гангрены было неминуемо, мертвую ткань необходимо было удалить, а раны обработать. Он отмечает, что в больнице все подробно фиксировали и фотографировали на «специальный фотоаппарат учреждения здравоохранения», но потом снимки пропали.

Выписка из медицинского документа Егора Евстратова, которую он предоставил правозащитному центру "Вясна"
Выписка из медицинского документа Егора Евстратова, которую он предоставил правозащитному центру «Весна»

Егор вспоминает, что в заключении писал жалобу на необоснованное применение оружия и спецсредств, но получил отписку, что сотрудники «действовали по ситуации в рамках, разрешенных законодательством». В больнице мужчина пробыл всего несколько часов, а после его отвезли в ИВС.

— Я говорил, что мне нужно на перевязку, так как врачи в больнице сказали, что меня нужно будет периодически привозить. Но личный состав для поездок в больницу у ИВС не предусмотрен, поэтому сотрудники сами, как умели, меняли мне повязки — где-то с юмором, где-то с пониманием, но действительно старались. Через трое суток на ИВС опухоль начала спадать. А потом меня перевели на Володарку, где был профессиональный медицинский персонал, к которому я ходил на перевязки, а потом удалял швы.

Дело минчан вела целая следственная группа под руководством Карины Борис. По словам Егора, в какой-то момент следователи начали работать в ускоренном режиме, вероятно, получив на то указание сверху.

— Борис дала два дня на изучение всех материалов дела — а это порядка 11 томов по 400 страниц каждый, если память не изменяет. Я ей сказал, что за два дня такой объем информации изучить невозможно, и я буду изучать столько, сколько потребуется и позволяет законодательство. Но следовательница сказала, приложит к материалам докладную записку, что я отказался от ознакомления, никак не мотивируя свое решение. И более того, лишит свидания с родственниками. Я отказался от ее условий, а она сделала именно то, что и обещала. Хотя изучать материалы я начал — это было видно по ведомости, где отмечены страницы, — рассказывает мужчина.

«Так торопились сделать репортаж, что использовали кадры оперативной сьемки, где отчетливо видно, что нас точно не пять»

Он на протяжении двух лет писал жалобы в СК и прокуратуру на действия Борис, но получал отписки, что «проверка проведена, нарушений не выявлено». Перед судом Егору все же дали время на ознакомление с материалами.

— Меня привозили в суд около шести раз, за которые я прочитал все тома. Но это было в подвальной камере, никакого компьютера там не было, поэтому я не мог ознакомиться с материалами на цифровых носителях.

Вспоминая суды, Евстратов говорит, что они проходили рутинно и монотонно, но сам он был рад хотя бы при таких условиях повидаться с родственниками.

— Пожалуй, самый запоминающийся на суде момент — когда один из адвокатов заявил ходатайство о просмотре ролика МВД, который ранее показывали по телевидению. Они так торопились сделать репортаж, что использовали в нем кадры оперативной сьемки с крыши, на которых отчетливо видно, что нас — участников акции — точно не пять. Сам судья Виктор Шевцов до этого уверял, что нас было пятеро… Он даже лично вслух пересчитывал людей, которые попали на камеру моего телефона, и там в кадре действительно ни разу одновременно не оказывалось более двух-трех человек. И вот когда ему предоставили доказательство, он тут же объявил об окончании заседания и назначил следующее через неделю. А потом этот факт специально не вспоминали.

В январе 2021 года Егору присудили три года и два месяца колонии общего режима. Егор приговор воспринял спокойно. Но переживал за родных, для которых это стало ударом.

Но для меня нормально. В то время были такие приговоры — в два-три года лишения. Ну, я попал в такой период. А спустя полгода-год многим уже назначали по семь-восемь лет колонии. Потом в колонии я встречал людей, которым за комментарий два года давали, а у меня за деяние — три, — заключает бывший политзаключенный.