Наступление ВСУ на Херсон буксовало больше месяца. Однако несколько дней назад позиционная война сменилась стремительным танковым прорывом на десятки километров, и в Сети заговорили о коллапсе российского фронта еще и здесь — после успешного наступления Украины в Харьковской области и взятии Лимана. Разбираемся, что сейчас происходит на южном фронте и чем ситуация грозит подконтрольным РФ войскам.
Почему у ВСУ раньше не получалось продвинуться на Херсонском направлении
Наступление на Херсонском направлении идет уже десятки дней. До недавнего времени успехи здесь ничем не напоминали триумфы ВСУ под Балаклеей или Лиманом — ни быстрых прорывов за считаные дни, ни охватов населенных пунктов, ни бегства крупных российских соединений и сотен единиц трофейной техники.
Причин этого можно выделить несколько. Во-первых, Россия придает удержанию Херсона очень большое значение. В свете «включения» четырех украинских областей в состав РФ Херсон оказался единственным областным городом, которым «приросла» Россия с 24 февраля 2022 года. Донецк и Луганск (центры самопровозглашенных ДНР и ЛНР) подконтрольны Москве уже восемь с лишним лет, а Запорожье взять вообще не удалось. Еще летом украинская разведка рапортовала, что Россия стягивает в Херсонскую область значительные резервы.
Вторая причина — наступать здесь неудобно. На первый взгляд, Херсонское направление выглядит перспективным для ВСУ — мосты через Днепр за спиной российских войск методично превращаются украинскими «Хаймарсами» в сито, переброска подкреплений затруднена. Однако здесь много сельхозугодий, мало лесов, кругом черноземы и оросительные каналы. Из-за этого наступление довольно тяжело поддерживать бронетехникой, которой почти негде укрыться от артиллерийских и авиационных ударов.
Идти вперед приходится преимущественно пехотой (она, в отличие от бронированных машин, может пройти почти везде). Однако платить за это приходится низкими темпами, невозможностью быстро развить прорыв и большими потерями.
До недавнего времени основные события на херсонском фронте происходили в районе населенного пункта Давыдов Брод — здесь ВСУ создали плацдарм южнее реки Ингулец, и отсюда всего около 50 километров до города Берислав на берегу Днепра. В принципе, преодоление этого расстояния украинскими военными означало бы разрезание пополам позиций российских войск и тяжелое поражение для последних.
Однако никаких признаков того, что эти полсотни километров удастся пройти быстро, не было. Прорывать вражескую оборону без артиллерийского и авиационного превосходства, а также без возможности ввести в прорыв технику и развить успех, очень тяжело.
Что произошло на фронте в последние дни
Активизировалось наступление ВСУ в начале октября, причем на нескольких направлениях сразу. 2 октября президент Владимир Зеленский сообщил об освобождении сел Архангельское и Миролюбовка (правда, о том, что ВСУ контролируют Миролюбовку, оперативное командование «Юг» рассказало еще 12 сентября).
Практически в это же время украинская армия нанесла второй удар вдоль берега Каховского водохранилища: от Осокоровки в направлении российских позиций у пункта Золотая Балка. Здесь проходит трасса Т0403, связывающая Херсонскую область с Запорожьем. На ней, в частности, лежит уже упомянутый Берислав, а в районе Каховской ГЭС магистраль переходит в дорогу Р47 — одну из артерий снабжения Херсона.
Уже утром 2 октября российские телеграм-каналы начали писать о «серьезном оперативном кризисе» в районе Золотой Балки. Известный российский полевой командир Игорь Гиркин в своем канале рассказал, что этот населенный пункт взят еще в ночь на 2 октября. Оборона россиян здесь не устояла, что впоследствии подтвердило и Минобороны России (правда, ведомство упомянуло прорыв ВСУ «на направлении Золотая Балка, Александровка», но Александровка находится далеко от Золотой Балки, так что в виду имелась, видимо, Новоалександровка — она рядом).
Характерно, что и Гиркин, и российское оборонное ведомство отмечали, что наступление ВСУ здесь ведется с применением большого количества боевых бронированных машин (ББМ) — полевой командир написал о примерно 100 единицах бронетехники, а МО РФ обтекаемо сообщило о «превосходящих танковых подразделениях». Темпы наступления войск, в достаточной мере обеспеченных ББМ, намного превышают скорость наступления пехоты без поддержки брони.
3 октября появились сведения об освобождении населенных пунктов, лежащих в глубине российских позиций вдоль трассы Т0403 за Золотой Балкой — Новоалександровки и Гавриловки. Потенциальным опорным пунктом для россиян здесь оставались Дудчаны — село примерно в 20 километрах к юго-западу от Золотой Балки.
Ближе к ночи 3 октября стали распространяться неподтвержденные сведения о выходе российских войск из Дудчан и подрыве ими моста за собой. Другие источники, впрочем, писали в то же время, что ВСУ только «пытаются продвинуться» в район Дудчан. Утром 4 октября появилось видео, на кадрах которого видны украинские военные. Как утверждается, на ролике они заходят в Дудчаны. Однако никаких ориентиров вроде стелы с названием города на видео нет. Официальных подтверждений взятия населенного пункта не было.
Также в эти дни появились сведения о боях в районе Брускинского — это поблизости от плацдарма на левом берегу Ингульца в районе Давыдова Брода, но южнее. 4 октября стало известно, что сам Давыдов Брод освобожден ВСУ — его не удавалось взять почти месяц. Конфигурация фронта, как видно на карте ниже, приняла вид дуги, выгнутой в сторону украинских позиций — это небезопасно для российских войск.
Что может быть дальше
В случае, если информация об оставлении Дудчан окажется правдой (а очень похоже, что это так), следующими пунктами, за которые могут «зацепиться» российские войска, будут Мыловое и Новокаиры, а за ними уже и сам Берислав. При этом и Мыловое, и Новокаиры расположены на берегах водохранилища. Расстояние от Дудчан до Берислава менее 50 километров — это немного, так что все зависит от того, сумеют ли ВС РФ удержаться на линии Дудчан (если они еще не ушли из пункта окончательно) или создать линию обороны на направлении Мыловое-Новокаиры.
В противном случае ВСУ могут подойти и к самому Бериславу. А Берислав, как мы уже писали, находится в районе Каховской ГЭС — возможное освобождение его означает контроль ВСУ над переправой здесь, так что россияне не смогут ни ремонтировать побитый «Хаймарсами» мост, ни строить переправы из барж.
Впрочем, сломя голову нестись к Бериславу с целью любой ценой занять его небезопасно — продвинувшись вдоль берега на такое большое расстояние, армия неизбежно подставляет свой правый фланг под возможный контрудар. Предыдущие окружения российских сил на Изюмском и Лиманском направлениях никакими контрударами не пресекались (не было зафиксировано даже значимых попыток контратаковать и отбросить ВСУ), однако обстановка на юге может быть другой.
Поэтому вероятен менее амбициозный план — возможно, ВСУ попробуют встречными ударами со стороны Днепра и Ингульца смять российские тылы и соединиться, вновь угрожая ВС РФ котлом.
Почему ВСУ все же удалось прорваться на Херсонском направлении
Похоже, что Россия действительно испытывает проблемы с живой силой. Растянув войска по многим направлениям, РФ создала для своих военных напряженную ситуацию — чтобы сохранять какую-никакую плотность войск для эффективной обороны, их приходится держать на фронте без ротации. Солдаты, похоже, вынуждены находиться в окопах месяцами, что сильно выматывает, может привести к снижению мотивации и боевого духа.
На это накладываются неизбежные потери убитыми, ранеными, заболевшими и отказниками. Набор добровольцев себя, видимо, не оправдал, а мобилизация началась менее двух недель назад и вряд ли успела помочь насытить боевые порядки нужным количеством людей (не говоря уже о качестве их военной подготовки). Некоторые российские телеграм-каналы писали о том, что линия фронта более чем в 20 километров оборонялась двумя неполными батальонами вместо 10 (это некомплект более чем в 80%). Оборона, выстроенная такими силами, не будет эшелонированной — то есть за спинами обороняющихся солдат не будут занимать позиции их товарищи (иначе не получится занять весь фронт).
В таких условиях Украина, обладающая пока, похоже, большими людскими ресурсами на фронте, может пробовать наступать там, где еще несколько месяцев назад вряд ли могла рассчитывать на успех.
В случае же, если фронт уже прорван, России не слишком легко наносить контрудары — в централизованной системе любой приказ проходит несколько ступеней согласования, что увеличивает время реагирования. Прибавим к этому традиционно плохую связь и ситуационную осведомленность — и получаем, что тактика «пожарных команд», быстро ликвидирующих последствия прорывов, не подходит для российской армии.
То же касается и бронетехники — обладая огромным количеством танков, российское командование жалуется на «превосходящие танковые подразделения» ВСУ. Танки у России есть, но не там, где нужно, и не тогда, когда нужно. Авиация, как и под Лиманом, и под Изюмом, похоже, не слишком помогает ВС РФ — пока она потеряла штурмовик Су-25 в Бериславском районе (во время сентябрьского наступления на Изюмском направлении также был сбит один такой самолет) и ничем иным не отметилась.
Несколько улучшить ситуацию для России и осложнить для Украины может прибытие на фронт сотен тысяч мобилизованных. Однако здесь возникает вопрос, чем и в какой степени они будут укомплектованы — причем речь не о высокоточных вооружениях, а о банальном обмундировании, бронежилетах, аптечках и пайках. С нулевых годов Россия сделала ставку на сравнительно небольшую профессиональную армию, ведущую малые войны.
В Сирии это работало, но затем ВС РФ вторглись в Украину, начав полномасштабную войну на тысячекилометровом фронте. Имевшаяся на 24 февраля 2022 года у России армия совершенно не предназначена для таких войн — и потому в будущий конфликт мало кто верил. Но она началась, затянулась, и сейчас российская экономика стоит перед ранее невиданным вызовом — снарядить де-факто создаваемую с нуля массовую армию более-менее современным вооружением в условиях закрытых из-за санкций рынков высокотехнологичных компонентов.
Кроме того, увеличение численности войск создает дополнительную нагрузку и на логистику. На Херсонском направлении это проявляется особенно ярко — чем больше солдат переправлять на правый берег Днепра, тем больше грузов нужно будет перебрасывать по понтонным переправам, чтобы этих солдат содержать.
В любом случае значительные контингенты мобилизованных даже при очень скромных сроках обучения появятся на фронте примерно к ноябрю. И ВСУ имеют примерно месячное окно возможностей, чтобы реализовать свое преимущество в управляемости, связи и маневренности.