Русская служба Би-би-си рассказывает историю Кирилла Березина, который был мобилизован, доехал до границы с Украиной, спал на земле, отказался брать в руки автомат и сбежал обратно в Петербург из-за угроз физической расправы в воинской части. Он явился с повинной в Следственный комитет и пожаловался, что начальник штаба войсковой части 02511 Анатолий Смердов угрожал ему убийством.
25 октября мобилизованный Кирилл Березин поймал такси возле магазина в прифронтовом поселке под Белгородом и договорился с водителем доехать до Петербурга.
«Цели на уклонение от службы у меня не было. Был вынужден временно покинуть палаточный лагерь вследствие тяжелых обстоятельств: я понял, что мой рапорт о прошении направить меня на АГС рассмотрен не будет, опасался за свою жизнь и здоровье вследствие незаконных действий подполковника Смердова», — говорится в протоколе военного следователя в Петербурге, куда явился с повинной мобилизованный Березин.
Би-би-си рассказывает, как 27-летний питерский краснодеревщик отказался убивать людей на войне и сбежал из лагеря войсковой части 02511 возле поселка Хохлово под Белгородом.
«Закрыли дверь и больше не выпустили»
24 сентября петербуржец Березин нашел под дверью повестку. В руки брать не стал, но и бежать не собирался. Пришел в военкомат и попросил направить на альтернативную службу (АГС). «Родине можно служить не только с автоматом в руках и не только в зоне спецоперации», — говорит Кирилл.
Березин в армии служил. Во время срочной службы стрелял из автомата, но еще тогда никак не мог представить, что можно убивать людей:
«Это несет разрушение, и ничего этим невозможно созидать».
Об этом он хотел рассказать в военкомате. Но слушать его никто не стал. Как только Кирилл зашел в здание, его встретили полицейские, заперли за ним дверь и больше не выпустили.
«Не успел рот открыть, как у меня отобрали паспорт и военный билет. На этом всё».
Кирилла посадили в автобус и отвезли в войсковую часть в Каменку под Выборгом. Там с первого дня рассказывали про убийства и оторванные конечности. Но пытались и рассказывать о хорошем: сколько денег положено за уничтожение вражеской техники.
В войсковой части 02511 в Каменке располагается 138-я мотострелковая бригада. Раньше у нее была дурная слава из-за суицидов и побегов срочников.
Перед войной о бригаде заговорили в ноябре 2021 года, когда сразу несколько муниципальных изданий Ленобласти разместили один и тот же материал, где утверждалось, что 50% срочников 138-й подписывают контракты, оценивая «положительные перспективы службы в армии». Заместитель комбрига подполковник Анатолий Смердов рассказывал, что военнослужащим в бригаде доступны «все блага, которые существуют в мире».
В феврале 2022 года бригаду отправили воевать в Украину. В конце марта она понесла большие потери возле села Малая Рогань под Харьковом. Украинские СМИ писали об уничтожении этого формирования и публиковали фотографии захваченной техники и штабных документов. На них видны штампы с реквизитами, которые позволяют предположить, что документы подписывал Смердов, и датой — 23 февраля 2022 года. Пресс-служба СБУ также утверждала, что бригада пользовалась на харьковском направлении топографическими картами 1969 года, на которых отсутствовал построенный позже жилой массив.
Прокуратура Украины в мае называла командира 138-й бригады Сергея Максимова подозреваемым в том, что он отдал приказ об обстреле жилых массивов и гражданских объектов.
Минобороны России эти сведения не комментировало. Но издание «Север. Реалии» в июне цитировало слова лейтенанта Владимира Чеботарева на прощании с контрактником части 02511 Георгием Астахиным о том, что более 300 бойцов его батальона были «отрезаны от своих, окружены и разгромлены». Об этом также сообщали родственники погибших, попавших в плен и пропавших без вести российских военных.
Мать одного из погибших солдат называла в соцсети начальника штаба Анатолия Смердова как того, кто послал их «на верную смерть и бросил» в Малой Рогани. Би-би-си подробно рассказывала о поисках тел убитых там солдат и о видео, на котором, предположительно, украинские военные пытали российских военнопленных в Малой Рогани в конце марта.
Всем было страшно
Березин не знал о той громкой истории. Но в Каменке «всем было страшно». Люди с опытом вели себя как в повседневной жизни, никаких эмоций. Некоторые сильно хорохорились. Но были и те, кто вообще не служил в армии, в том числе не годные к службе — мобилизовали их без медкомиссии.
За четыре дня пребывания в Каменке их один раз вывезли на полигон. Кириллу сказали сделать 30 выстрелов «в сторону мишени» — мишень без очков он не видит. Очки ему позже привезла из Петербурга на такси бабушка. Кирилл — сирота, бабушка у него на иждивении.
Подруга Кирилла Марина Цыганова смогла догнать его перед самой отправкой 28 сентября. Она купила и привезла ему в часть экипировку — уже было понятно, что мобилизованных обеспечивают плохо. И проводила до железнодорожной станции Кирилловская в 70 километрах от Петербурга, под Выборгом.
«Я посмотрела на эти десять вагонов и заплакала — понимала, что там не меньше пятисот человек, и многие не вернутся», — рассказывала Марина.
Поезд вез их в Белгород трое суток. По дороге к нему прицепляли вагоны с мобилизованными из других городов.
Как мобилизованных отправляли на фронт
Спать на земле при температуре 10 градусов в начале октября — не самое привычное дело для городского жителя. Места в палатке Кириллу во временном лагере в Хохлово не хватило. Правда, палатки быстро освобождались — людей отправляли на фронт.
2 октября всем раздали оружие. Березину в общем строю вручили автомат. Один раз вывезли на полигон — там он 10 раз выстрелил в мишень. «Такой конкретной подготовки очень мало, чтобы ехать дальше [в Украину], — говорит он. — Но ребята буквально через день уехали».
Кирилла должны были отправить на фронт 5 октября. Но получать боевые патроны, гранаты и промедол (наркотический анальгетик, который применяется для того, чтобы предотвратить наступление болевого шока у раненого солдата) он отказался и подал рапорт о переводе на АГС. Его заставили заявить перед строем, что он отказывается воевать, и сказали: «Ну, тогда сдавай свой автомат, бронежилет, каску, потому что ребята уезжают в Украину, им не хватает».
Из его знакомых в лагере опыт боевых действий был у четверых. В том числе у петербургского адвоката Андрея Никифорова, с которым они ехали в одном вагоне в Белгород. Никифоров проходил срочную службу в Чечне. 4 октября его с товарищами вывезли в Белгород купить каски и ножи, рассказывала «Бумаге» его сестра. 7 октября он погиб под Лисичанском в Украине.
Владимир Путин заявлял, что для отправки на фронт достаточно минимум 10 дней подготовки. «Это все туфта, ни на каких законах и правилах не основано», — говорил Би-би-си директор правозащитной группы «Гражданин. Армия. Право» Сергей Кривенко.
На сайте Министерства обороны говорится, что даже поступающие на службу по контракту должны в течение месяца проходить курс интенсивной боевой подготовки, которая «направлена на восстановление навыков самостоятельных действий при выполнении боевых задач в сложной обстановке современного общевойскового боя».
По его словам, заявления военных о том, что на фронт сразу отправляют только тех, кто недавно (например, полгода назад) служил в армии и якобы сохранил боевой опыт, «тоже надо воспринимать как вранье».
«Кого-то направляют сразу в боевые части, кого-то — в учебные центры, и они там маются. Офицеров для того, чтобы организовать обучение — нет. Такой хаос, что даже комментировать это невозможно», — описывал Кривенко положение мобилизованных. По его мнению, даже года службы по призыву недостаточно для отправки людей на войну: «Профессионал должен не только уметь нажимать на кнопку. Он должен понимать, что такое военные преступления, что нельзя убивать гражданских лиц, знать основы международного гуманитарного права».
«Дать прикладом по голове и запихнуть в КАМАЗ»
После того, как Березин сдал оружие, его вызвали к начальнику штаба Смердову. Сначала пугали тюрьмой: «Дескать, я поеду на 15 лет. Я говорил, что это должен решить суд, и я готов пойти на этот риск. Тогда Смердов перешел на другую риторику».
Подполковник, по словам Кирилла, «угрожал выбить зубы». «Он держал возле моего лица свой кулак и говорил, что мне сейчас ***** [применит силу]». «Почему нормальные пацаны должны умирать, а ты, падаль ***ая, должен жить», — пересказывал беседы с начштаба Березин в заявлении следователю.
Березин воспринял это всерьез — как прямую угрозу своей жизни, тем более что подполковник физически сильнее его. Кроме того, от Смердова, по словам мобилизованного, иногда исходил запах алкоголя.
«Человек в нетрезвом состоянии с доступом к оружию и с таким неприятием в отношении подчиненного, который отказывается брать в руки оружие — представляете, какой коктейль опасный», — комментирует ситуацию Никифор Иванов, адвокат Березина.
Кирилл говорит, что офицеры в штабе были свидетелями его общения со Смердовым. Но на их поддержку он, по его словам, не рассчитывает — говорит, что подполковник «на своих офицеров орет, как на срочников».
За время ожидания АГС Кирилл съездил в приграничный город Валуйки, купил сменный камуфляж — выданную уставную форму негде было стирать. Иногда носил бревна вместе со срочниками — они строили палатки для размещения новых мобилизованных. Кроме него, в лагере оставались банкроты, которым из-за банкротства не оформляли банковскую карту, и они отказывались ехать на фронт.
Были и те, кто добивался направления на военно-врачебную комиссию (ВВК). Но мужчину, который из-за мобилизации остался без гормонотерапии, прокуратура вернула в Петербург на ВВК уже с передовой. А солдату, которого из-за зрения не брали на срочную службу, пригрозили: «Наручники наденем, и поедешь». И отправили на фронт.
15 октября на одном из соседних полигонов произошла перестрелка между военнослужащими. 11 человек были убиты, 15 ранены. Минобороны назвало случившееся терактом и сообщило, что стреляли добровольцы из СНГ.
К какой конкретно части они были приписаны, неизвестно. В лагере возле Хохлово, по словам Кирилла, были и мобилизованные, и добровольцы, и срочники. Но иностранцев, с которыми он жил в одной палатке, после этого часто увозили на следственные действия.
Людей в лагере становилось все меньше, и Кирилл стал чаще попадаться на глаза начальнику штаба. Это всегда сопровождалось угрозами или издевательством — офицер обезьянничал в ответ на его приветствие, говорит Кирилл: «Я понял, что он останавливаться не собирается».
О том, что Смердов постоянно угрожал Кириллу и систематически его унижал, адвокат публично заявлял 18 сентября на суде в Петербурге по иску Березина о признании его мобилизации незаконной. Когда суд в иске отказал, Кирилл впал в отчаяние и прислал Марине Цыгановой предсмертную записку. Она успела его отговорить. Смартфоны в лагере под Хохлово у мобилизованных не отнимали.
20 октября Смердов, согласно заявлению Березина, пообещал отправить его в зону боевых действий. «Я ответил, что пока идет судебное разбирательство по моему делу, я не могу быть никуда направлен. Он сказал, что тогда даст мне прикладом по голове и в бессознательном состоянии запихает меня в КАМАЗ».
25 октября мобилизованным сообщили, что часть переезжает. Когда и куда — не сказали. «Я не хотел ехать в неизвестность под руководством человека, который мне угрожает — это было опасно», рассказывает Березин.
«Кирилл позвонил крайне возбужденный, сказал, что они едут на территорию Украины. У него началась паническая атака. Он кричал: «На этом все, прощай! Только береги бабушку, не забудь, пожалуйста!» — рассказывает Марина. Затем связь отключилась.
Такси из Хохлово в Петербург
Когда Кирилл опять позвонил Марине и сказал, что у него «все хорошо», женщина услышала шум дороги и подумала, что друг смирился с ситуацией и его везут в Украину. На следующее утро она услышала звонок домофона. У двери ее дома в Петербурге стоял Кирилл — он только что вышел из такси, в котором провел почти сутки.
Военнослужащие в Хохлово перемещались свободно за пределы лагеря — некоторые уходили в загул, но возвращались без последствий. «Такой немножечко бардак у них. И в связи с этим спохватиться в части могут не сразу», — объясняет адвокат Иванов.
После построения Березин оставил в палатке форму и рюкзак, взял паспорт и военный билет и пошел к магазину где обычно стоят такси. Нашел таксиста и спросил, доедет ли он до Петербурга за 35 тысяч рублей. Водитель прикинул маршрут и сказал «Ну да, можно доехать». По дороге они почти не разговаривали, останавливались только для заправки, еды и двухчасового сна. Через 22 часа они въехали в Петербург.
По статье УК РФ о «самоволке», если военнослужащий отсутствует в части не более двух дней, к уголовной ответственности его привлечь нельзя. Когда Марина позвонила адвокату Иванову, у них оставались для этого сутки. В тот же вечер они поехали в Следственный комитет. Явка с повинной позволила зафиксировать момент, когда Березин туда прибыл. Кирилл в сроки уложился.
Марина помогает Кириллу уже восемь лет. Они познакомились, комментируя чей-то пост в соцсетях. Перешли в «личку» и подружились: «Когда я узнала, что он сирота, а его мать была моей ровесницей, мне захотелось его обогреть».
Три недели назад она разместила на канале Движения сознательных отказчиков видео, в котором рассказала об угрозах Смердова. Это еще больше разозлило офицера, говорит Кирилл.
Муж Марины Алексей (имя изменено) оправдывает бегство Березина из части, хотя считает, что из страны от мобилизации убегают предатели: «С ними нужно обращаться пожестче и рвать на границе их [российские] паспорта». Сам он, а также брат Марины, у которого трое детей — офицеры запаса, готовы в случае призыва отправиться воевать в Украину. Но если человек на это не способен, ему должны найти другое применение, считает Алексей.
Супруги говорят, что противоречий по этому поводу в их семье нет. В окружении Алексея люди больше переживают из-за отсутствия более качественной подготовки, а не о том, как избежать мобилизации. «Мы должны исполнять свой долг. Если уж придется жизнь продать [на войне], то подороже, а для этого нужно быть подготовленным», — говорит он.
Марина, по его словам, не противодействует власти, а привлекает внимание к проблемам, чтобы «система изнутри себя поменяла». «Все должны быть шестеренками в эффективно работающей машине. Мы защищаем будущее своих детей», — уверен Алексей.
Между тем, как рассказала Би-би-си Марина, сама она уже оформила несовершеннолетней дочери второе гражданство и хочет после выхода на пенсию уехать из России. Но говорит, что не уедет, пока идет война, а с мужем договорилась, что главное — избежать войны внутри семьи.
Риск принудительного возвращения
В протоколе следователь указал, что Березин обратился в военный следственный отдел как «военнослужащий по контракту». Сам Березин, согласно тому же протоколу, это отрицает: «Контракт я не подписывал. Однако мне все говорили, что я, как мобилизованный, приравниваюсь к контрактникам». Такое же мнение и у следователя, хотя формально это разные статусы, говорит адвокат Иванов.
В заявлении о преступлении Березин попросил привлечь Смердова к ответственности по трем статьям УК (119, 285 и 286) — об угрозе убийством, злоупотреблении полномочиями и их превышении.
Следствие в итоге решило провести две проверки — и действий Смердова, и срока «самоволки» Березина. По новой норме ст. 337 УК, вступившей в силу 24 сентября, за побег из части более чем на два дня в период мобилизации или военного положения можно получить пять лет колонии.
При этом следователь не стал отправлять Кирилла назад, а прикомандировал на время проверки и возможного предварительного следствия к воинской части на Васильевском острове в Петербурге.
В два часа ночи за Березиным приехала военная полиция и доставила его в новую часть. Беглеца поселили в одноместную комнату и направили на военную врачебную комиссию, а на выходные дали увольнительную и отпустили домой. С момента его побега представители части из Хохлово с Кириллом не связывались.
Проверку по УПК следователь продлил до 10 дней, в исключительных случаях срок могут продлить до 30 дней, говорит его адвокат. По итогам проверок следствие вынесет постановление о возбуждении уголовного дела или отказе в уголовном преследовании.
«За это время мы попытаемся в рамках закона решить вопрос о том, чтобы он вообще не возвращался в часть, где будет проводиться проверка. Потому что последствия для него в случае принудительного возвращения могут быть крайне плачевными».
Кирилл Березин тоже считает свои риски высокими. Би-би-си направила запрос в Минобороны и Следственный комитет.
Тем временем защитник Кирилла готовится к апелляции по его делу в суде. Он пытается доказать, что право на АГС мобилизованным дает Конституция. Косвенно с этим уже согласилась Госдума — она приняла замороженный с 2018 года законопроект о правилах прохождения АГС срочниками во время мобилизации. Но внесенный в Госдуму законопроект об АГС для мобилизованных из запаса все еще не рассмотрен.
Адвокат говорит, что надеется донести до суда простую мысль: «Березин не отказывается служить, он даже готов быть поваром, писарем в штабе, санитаром в госпитале, лишь бы не брать в руки оружие и не причинять им вред любым другим людям, тем более убивать других людей».