Украинские власти постепенно восстанавливают работу на территории Херсонской области, недавно освобожденной украинской армией. К работе приступили 20 прокуроров. Полицейские заново обживают офисы, которые, уходя, разграбили и заминировали россияне. В здании херсонского райотдела полиции российские силовики удерживали и пытали горожан, которые участвовали в проукраинских протестах или отказывались сотрудничать. Журналист «Ґрат» побывал в Херсоне и рассказывает, как украинские правоохранители приступают к расследованию военных преступлений, совершенных за время оккупации.
Группа полицейских в зеленых жилетах разглядывает раскуроченные деревья в Сиреневом парке Херсона. К одному из стволов кто-то прикрепил деревянный крест и табличку «1 марта 2022 года ушли на небо бойцы теробороны Херсона».
В неравном бою с россиянами тут погибли 17 херсонцев. 1 марта российские военные, которые вторглись на Херсонщину из Крыма, окружили город и начали наступление с окраин. Руководство области загодя покинуло город, и организованного сопротивления не было. Остановить россиян попыталась небольшая группа территориальной обороны, вооруженная автоматами и «коктейлями Молотова». Наступавшие войска расстреляли их из крупнокалиберного пулемета и зашли в город.
Тела погибших захоронил неподалеку местный священник Сергей Чудинович. Позже их перезахоронили на городском кладбище.
«На этом месте сейчас работает следственно-оперативная группа, специалисты-взрывотехники, криминалисты, прокуроры, которые обследуют территорию и фиксируют следы преступления», — рассказывает заместитель начальника областного управления полиции Николай Вербицкий журналистам, которых привезла в Сиреневый парк пресс-служба МВД.
В связи с произошедшими тут событиями полиция открыла дело по статье «нарушение обычаев войны». По нормам международного гуманитарного права, убийство военным военного на поле боя не считается преступлением. Но, по словам Вербицкого, некоторые бойцы херсонской теробороны официально не были военнослужащими и не имели стрелкового оружия. Поэтому полицейские расследуют их убийство, как нарушение правил войны.
Украинские правоохранители работают в Херсоне с 11 ноября. За два дня до этого российская армия объявила об отступлении и перебралась на противоположный берег Днепра. В город вошли украинские войска, а следом за ними — полицейские. Также в город вернулись около 20 прокуроров. По данным главы прокуратуры области Владимира Калюги, каждый день они регистрируют около 70 уголовных производств о военных преступлениях россиян.
Разгром в управлении полиции
В центре Херсона толпа облепила белый микроавтобус с надписью «Территориальный сервисный центр». МВД установило его, чтобы водители, потерявшие права, могли восстановить здесь документы. Но люди стоят возле автобуса не для этого. Тут работает генератор, и сотрудники сервисного центра разрешили херсонцам заряжать у них телефоны. С 6 ноября в городе нет ни света, ни воды.
Через дорогу — офис областного управления полиции. Во время оккупации здание заняли российские силовики. Внутри темнота. На окошке дежурного — пулевые отверстия и трещины. Рядом указания подчиненным раздает начальник сектора мониторинга Роман Мартынов.
Вместе с другими полицейскими он выехал из города в первый день вторжения. Во время оккупации служил в Кировоградской области, а три дня назад вернулся домой.
«Сейчас мы запускаем дежурную часть, пытаемся включится в работу. Потому что та оккупационная полиция, которая тут была, все повредила и разграбила», — жалуется он.
Освещая путь фонариком с телефона, он показывает, что оставили после себя россияне. Стекла на дверях выбиты, в кабинетах пусто. По словам полицейских, россияне вынесли все — от компьютеров до канцелярских принадлежностей.
В изоляторе для задержанных — отсыревшие стены. На пятом этаже прорвало батарею, и вода затопила помещения.
«Тут вообще комната рассчитана на три человека, а содержалось 25, по рассказам тех, кто тут сидел. [Тут были] все подряд. И за политическую позицию [сажали]. Если кто-то что-то знал, но ничего не говорил, или не хотел с ними сотрудничать, их кидали в камеру, держали до определенного времени, чтобы согласились сотрудничать», — рассказывает Мартынов.
По его словам, с каждым днем увеличивается поток людей, которые подают заявления о военных преступлениях.
«Люди идут. Преступлений масса. Преступления разные. И без вести пропавшие, и кражи, у людей поотжимали лодки, машины. У меня брат был в оккупации, все это мне рассказывал. Помародерили дома. Где знали, что людей нет, залазили в дома, все забирали», — говорит полицейский.
По информации замминистра внутренних дел Мэри Акопян, сейчас в области работают десять следственно-оперативных групп. Полицейские проводят так называемые «фильтрационные мероприятия» — допросили уже 400 человек, которые, по их мнению, могли сотрудничать с оккупационной властью. Открыли 237 уголовных производств о коллаборационизме (ст. 111−1 Уголовного кодекса) и уже объявили 85 подозрений.
При отступлении россияне открыли камеры в местном СИЗО. На свободе оказались 450 заключенных и арестантов. 15 из них, в том числе трое пожизненно заключенных, остались жить в изоляторе, а остальные ушли. Теперь полицейские ловят их и увозят в соседний Николаев. Поймали уже около 200 человек, остальные в розыске.
«Есть такие, что сами приходят, говорят: „Я содержался в СИЗО, я не хочу проблем, чтобы мне еще статью навесили. Я готов свой срок отсидеть до конца“. Приходят даже те, у кого пожизненный срок. Есть сознательные. А тех, кто не сознательный, ездим — вылавливаем», — рассказывает Мартынов.
Изолятор
Прокуратура заявляет, что выявила на освобожденной территории области 11 мест, где россияне незаконно удерживали нелояльных херсонцев. В четырех из них, по данным следствия, людей пытали. Одно из таких мест — изолятор временного содержания в Херсонском райуправлении полиции. Это двухэтажное здание посреди жилого квартала на окраине города.
«В этом месте оккупанты удерживали гражданских. Держали по надуманным мотивам. [Например], потому что их родственники, возможно, служили в ВСУ. Или, возможно, думали, что эти люди содействуют Вооруженным силам Украины. Хватали гражданских, применяли к ним пытки», — рассказывает журналистам прокурор области Владимир Калюга.
Потерпевшие сообщили прокурорам, что россияне избивали их дубинками, надевали противогаз и перекрывали воздух, связывали и пытали током.
Задержанные содержались в камерах на первом этаже. На втором находились рабочие кабинеты силовиков, где, по данным следствия, проводили пытки.
Здесь россияне также все разграбили перед отступлением. Из кабинетов исчезла техника, во многих нет мебели. На одном из столов стопка заявлений, написанных от руки с текстом: «Я обязуюсь содействовать ВС РФ в проведении специальной военной операции. Написано собственноручно без применения морального и физического воздействия». Рядом приказ управления МВД России в Херсонской области «Об экстренной дислокации личного состава» — «в связи с осложнением оперативной обстановки».
В камерах на первых этажах бардак: по полу разбросаны матрасы, одежда и посуда. На стенах надписи «Слава России! Слава Путину! Слава Шойгу!» и молитвы.
В одной из камер содержался 45-летний херсонец Максим Негров — предприниматель, ветеран АТО и активист «Европейской партии Украины». Прокуратура пригласила его пообщаться с журналистами, приехавшими в изолятор.
Россияне похитили его 15 марта. По словам Негрова, поводом стало то, что он участник АТО. Он говорит, что россияне регулярно избивали его в камере и во время допросов, на которые его время от времени водили на второй этаж
«Они хотели узнать о связях с украинскими спецслужбами и разведорганами… У меня дочке 15 лет. Когда меня допрашивали, угрожали, что что-то будет с ней, матерью и со всей семьей», — рассказывает Негров.
По его словам, россияне избивали всех, кто попадал в изолятор. В основном, он содержался в камере один, но на несколько дней к нему сажали херсонца по имени Андрей, которого задержали за участие в проукраинских протестах.
Негров провел в изоляторе больше трех недель — его отпустили в начале апреля. Надзиратели зашли в камеру к Негрову, натянули ему шапку на голову и посадили в машину.
«Меня вывезли на окраину города рядом с Таврическим микрорайоном. Сказали: считаешь до 30, а потом снимаешь шапку», — вспоминает Негров.
На второй день после освобождения Херсона он снова отправился к изолятору.
«Я не мог сюда не приехать. Когда ты находишься в камере, у тебя много свободного времени подумать о том, что делать дальше. Тогда я сказал себе, что я приду сюда еще раз, когда Херсон будет освобожден», — говорит он.
Прокуратура установила уже 43 потерпевших, содержащихся только в этом изоляторе.
«Мы понимаем, что их будет намного больше, когда мы проведем все следственные действия», — прогнозирует прокурор области Калюга.
