Поддержать команду Зеркала
Белорусы на войне
  1. «Как такое возможно». У Соболенко спросили о праздновании Нового года с Лукашенко в 2020-м — она отказалась отвечать
  2. «Все плакали, возмущались, звонили в РИКЗ». Поговорили со школьниками и их родителями о результатах ЦЭ — много обиды и возмущения
  3. Небольшие частные аптеки продолжат продавать лекарства по рецептам
  4. К КГБ подключился ДФР, проверяют даже на границе. Поговорили с теми, кто донатил в фонды, и узнали, как обстоят дела сейчас
  5. Лукашенко прокомментировал «бучу после ЦЭ»: Кому это надо?!
  6. Банки вводят валютные ограничения — солидные комиссии по счетам и запрет на пополнение вкладов. Эксперт поясняет, для чего это делают
  7. Что скрывается за реакцией Путина на удары дронов по Москве, «Ахмат» перекинули под Марьинку. Главное из сводок
  8. «Если бы Лукашенко промолчал еще день-два, мы бы увидели видео с абитуриентами на фоне двери в кабинете РИКЗ». Мнение о скандале с ЦЭ
  9. Одобрил, а затем отменил 12-летку, уничтожил гимназии. Как Лукашенко экспериментировал над образованием и что из этого вышло
  10. Мощный взрыв прогремел у пункта «Три сестры» на границе Украины, РФ и Беларуси. Российские пропагандисты рассказали, в чем дело
  11. «Будут вызваны сотрудники РОВД». Узнали, почему на въезде в Беларусь проверяют иностранный ВНЖ и что будет, если его не показать
  12. Бежавшая в Беларусь россиянка в эфире госТВ рассказала, зачем ее муж на BMW прорывался через границу на погранпереходе Тересполь — Брест
  13. Москву атаковали беспилотники, прогремели несколько взрывов
  14. «Вырвала карту побыта из рук и положила на сканер». Белорусы удивлены проверкой иностранных ВНЖ на границе — в чем дело?
  15. «Дежурный успокаивал: „После суда отпустят, вам тут не место“». Белоруска отсидела «сутки» в районном ИВС, и ее история вас удивит
  16. Корректность обработки результатов первого ЦЭ проверит межведомственная комиссия. В нее включили математиков, информатиков и экспертов
  17. Лукашенко назначил нового председателя Госпогранкомитета — в его день рождения
  18. Униженные и оскорбленные силовики: тариф «вне политики» — 740 рублей, «политическим» — годы жизни. Исследование «Зеркала»


Военный медик 36-й бригады морской пехоты ВСУ Марьяна Мамонова узнала о том, что беременна, в Мариуполе в бомбоубежище на металлургическом заводе имени Ильича, где держала оборону ее бригада. Потом были шесть месяцев российского плена в колонии в Еленовке. Все это время, вспоминает Марьяна, больше всего она боялась родить до того, как ее освободят и она окажется дома в Украине. Об условиях в плену, отношении надзирателей и о дороге домой через Минск девушка рассказала Helpdesk Media.

Фото из Instagram Антонины Матвийчук
Марьяна Мамонова с мужем и дочерью. Фото из Instagram Антонины Матвийчук

«При попытке убежать — расстрел на месте»

— Я себя плохо чувствовала, постоянно хотелось спать. На всякий случай сделала тест на беременность, и он показал положительный результат. Страх. Паника. Радость, слезы счастья. Опять истерика, паника. Много вопросов: «Почему сейчас? Что мне делать? Спасибо, Боже, ты дал мне возможность быть мамой. Господи, за что?» — вспоминает Марьяна первые свои эмоции, когда в бомбоубежище завода имени Ильича узнала о том, что у нее будет ребенок.

О своей беременности Марьяна решила не рассказывать никому. Не хотела лишней опеки и внимания от побратимов и волнений для родственников — «если что-нибудь случится, пусть для них это случится не как с беременной женой или дочерью».

Выехать из Мариуполя к тому времени, по ее словам, возможности уже не было: на фильтрационных пунктах вылавливали и задерживали украинских военных.

4 апреля Марьяна Мамонова и еще несколько человек при выезде на позиции попали в плен.

— Поднимается брезент машины, и на нас светят ярким светом. Стоят военные с белыми повязками. Нам говорили, что белые — это русские военные. Один говорит: «С этой минуты вы являетесь военнопленными Российской Федерации и Донецкой Народной Республики. При попытке убежать вы будете расстреляны на месте».

«Ты убивала мариупольских детей»

Марьяна говорит, что их привезли в Еленовку. Там под лай собак и крики мужчин стали избивать, а женщин заставляли на это смотреть.

— Конвоиры смотрели на нас через решетку, как в зоопарке: «Смотрите, сколько женщин. Они, наверное, тоже убивали женщин и детей. А вот беременная. И чем вы занимались в этом бункере?»

По словам Мамоновой, на допросах ей угрожали тем, что заберут ребенка и отдадут его в детский дом, где «русское правительство воспитает его лучше, нежели мама — „украинская военная убийца“». Еще пугали тем, что на обмен она пойдет одна, так как в документах не указано, что беременна, и больше никогда не увидит своего ребенка и найти его не сможет, так как его будут перевозить с места на место.

— Я себя успокаивала, что меня обменяют. Мне ничего не оставалось, кроме как верить. Что я нужна своей стране, родителям, мужу. Я должна родить ребенка дома, в Украине.

Марьяна говорит, что много разговаривала со своим еще не родившимся малышом и просила его не торопиться, рассказывала, что родиться лучше дома в Украине, где его ждут папа и родные.

Сидевшие с Марьяной в камере женщины, решили, что у нее «100% будет мальчик».

— Я животик постоянно гладила и говорила: «У меня будет сыночек-колобочек». Ребенок давал мне сил, — говорит девушка.

Отношение со стороны конвоиров к беременной пленнице, по ее словам, было разным. Одни подкармливали ее хлебом с маслом, другие кричали: «Ты убивала мариупольских детей и решила прикрыться своим ребенком? Ты думала, к тебе будет лучше отношение? Так не будет».

Скриншот видео
Марьяна Мамонова после освобождения из плена. Скриншот видео

За все это время Марьяну ни разу не осматривал врач, ей не делали никаких анализов. И она боялась, что с ребенком может быть что-то не так.

— В Еленовке вы должны есть из грязной тарелки, из которой уже поело сто человек. Болело все. Мы спали вдвоем с девочкой (сокамерницей). Синхронно переворачивались, места было очень мало.

«Мы летели очень долго, из Таганрога в Москву, из Москвы — в Минск»

Первый раз к врачу Марьяну отправили на седьмом месяце. Тот сделал УЗИ и сказал, что «у ребеночка все хорошо, все ручки-ножки».

— А потом: «Укропка, почему ты пошла воевать? Надо было дома сидеть».

23 августа Марьяну Мамонову из Еленовки отвезли в донецкую больницу — врач сказал, что у нее осталось два-три дня.

— У меня были конвоиры, чтобы я не убежала — на девятом месяце беременности и без документов.

Марьяна говорит, что стала переживать — времени совсем не осталось, а рожать в плену она боялась и не хотела.

— Меня забрали назад в Еленовку. Оттуда повезли куда-то. Я не понимала, куда мы едем. Приехали в Таганрог, нас посадили в самолет, и мне сказали: «Рожать будешь дома». Я до последнего не верила. Было очень страшно. Мы летели очень долго, из Таганрога в Москву, из Москвы — в Минск. Из Минска нас к границе довозили автобусом. У меня очень-очень начал болеть живот, спина. Я говорила девочке, которая была со мной: «Настя, если я начну рожать, ты никому не говори, пока мы не приедем в Украину».

Марьяну Мамонову в числе еще 215 украинских военных обменяли 21 сентября. Спустя четыре дня в перинатальном центре в Луцке Марьяна родила девочку.

— В воскресенье в 4.18 я родила. Достают ребенка и говорят: «Поздравляем, у вас девочка!» Я говорю: «Как — девочка? А мальчик?» — «Нет здесь мальчика, есть только один ребенок. И это девочка». Мы назвали ее Анна-Мария.