34 года назад, 15 апреля 1989 года, пекинская площадь Тяньаньмэнь стала центром крупномасштабных протестов, которые охватили весь Китай, но были жестоко подавлены его коммунистическим руководством. Драматическая попытка китайцев с помощью мирного протеста повлиять на политическое развитие своей страны во многом перекликается с событиями 2020 года в Беларуси. В годовщину начала пекинских студенческих акций мы вспоминаем о событиях на площади Тяньаньмэнь, их причинах и последствиях.
Китай ждет перемен
Для Китайской Народной Республики 1980-е годы стали временем колоссальных изменений — в первую очередь экономических. После смерти первого лидера коммунистического Китая Мао Цзэдуна в 1976 году подошла к концу десятилетняя «культурная революция», обернувшаяся для страны террором, гибелью до двух миллионов человек (есть и более высокие оценки — вплоть до 8 млн) и экономическим спадом.
После ареста ближайших соратников «великого кормчего», так называемой «банды четырех» (последней жены Мао Цзян Цин, заместителя председателя ЦК Коммунистической партии Китая Ван Хунвэня, секретаря Шанхайского горкома КПК Чжана Чуньцяо и главного идеолога КПК Яо Вэньюана), власть получил председатель ЦК КПК Хуа Гофэн. Оставаясь сторонником плановой экономики и жесткого партийного контроля, к концу 1978 года он проиграл в борьбе за власть крылу партии, выступавшему за экономические реформы. Новым лидером Китая, при этом никогда формально не занимавшим должность руководителя страны, стал Дэн Сяопин.
Старый соратник Мао Цзэдуна, в годы «культурной революции» пребывавший в опале (его сняли со всех постов и поместили под домашний арест, а сына выбросили из окна, из-за чего тот стал инвалидом), Дэн Сяопин придумал и претворил в жизнь идею «социализма с китайской спецификой». В соответствии с этой официальной идеологией китайская компартия считает, что она может контролировать антагонизм между социализмом и капитализмом. Противоречия между разными формами собственности, между трудом и капиталом, по версии КПК, находятся под контролем и используются для ускорения строительства социализма. А значит, капиталист, частник тоже является строителем социализма, имеет равные права с другими гражданами и даже может быть членом Компартии. В таких условиях идея классовой борьбы была снята с повестки как потерявшая актуальность.
Создание социалистической рыночной экономики должно было обеспечить реализацию «китайской мечты» Сяопина — то есть построения «среднезажиточного общества», в котором люди могут жить комфортно, пусть и без излишеств. Китай распустил свои аналоги колхозов — сельскохозяйственные коммуны, сделав ставку на сотни миллионов небольших фермерских хозяйств. Это позволило увеличить производство продуктов питания и улучшить их качество.
Постепенное введение элементов рыночной экономики в промышленность позволило Китаю привлечь иностранные инвестиции, выйти из международной изоляции и стать величайшим экспортером в истории — «мастерской мира». А это, в свою очередь, помогло вытащить из бедности миллионы китайских граждан. В это трудно поверить, но в 1978 году, до начала реформ Сяопина, доля огромного Китая в мировом экспорте составляла менее 1% (в настоящее время — 14,7%). В первом десятилетии реформ рост был колоссальным: в 1978 году КНР экспортировала товаров и услуг на 6,81 миллиарда долларов, а к 1988 году этот показатель вырос в пять раз — до 34,41 миллиарда долларов.
Разумеется, была у экономического роста и обратная сторона. Китай столкнулся с проблемами, схожими с теми, которые испытывал СССР в период перестройки. Синтез авторитарной политической системы и все более свободной рыночной экономики привел к росту коррупции. Внутри компартии появились как сторонники сохранения строгого госконтроля, так и силы, выступавшие за еще более быстрые перемены — коль уж толк от них проявился так быстро. Наконец, появление свободы в экономике породило у многих китайцев надежды и на обретение политических свобод.
Ключевым представителем «либерального» крыла КПК был Ху Яобан — председатель КПК в 1981–1982 годах и генеральный секретарь ЦК КПК в 1982–1987 годах. В этот период он номинально был главой компартии, а во времена Мао Цзэдуна 13 лет возглавлял китайский аналог комсомола. Кроме того, Яобан был давним соратником и единомышленником Сяопина и в годы «культурной революции» вместе с ним дважды подвергался «чисткам». Руководя партией, он заменил дискредитировавшую себя маоистскую идеологию на более гибкую и прагматичную политику «поиска истины на основе фактов».
Культ личности Мао в это время заменили на концепцию «коллективного лидерства». В связи с этим Яобан согласился в 1982 году упразднить пост председателя КПК, который сам же и занимал. Затем он занимался «чистками» нераскаявшихся маоистов, коррупционеров и некомпетентных партийных лидеров, которых заменял более молодыми и образованными кадрами. Ху Яобан пользовался популярностью у рабочих и студентов как сторонник либеральных реформ. Одной из его инициатив было установление ограничения времени полномочий председателя КНР двумя сроками. Эта прогрессивная норма была убрана из современного китайского законодательства совсем недавно — «под нужды» Си Цзиньпина.
Либерализация Ху Яобана была по нраву не всем, а «чистки» против маоистов настроили многих старых партийных функционеров против него. В конце 1986 — начале 1987 годов по Китаю прокатилась волна протестов, в ходе которых студенты требовали дальнейшего расширения прав и свобод. Ху Яобана назначили «козлом отпущения» за такое проявление вольностей студентами и вынудили уйти в отставку, обвинив в «буржуазной либерализации». Правда, формально он остался членом Политбюро — коллективного органа партийной власти.
8 апреля 1989 года 73-летний Ху Яобан перенес сердечный приступ на заседании Политбюро, после чего его доставили в больницу. Через неделю, 15 апреля, популярный в народе политик, которого многие считали символом борьбы с коррупцией и политических реформ, скончался. В глазах многих китайцев он превратился в мученика, пострадавшего за свое желание дать Китаю больше свободы.
Плошча–1989
Отставка и смерть Ху Яобана стали триггером для китайцев — примерно как выборы 2020 года для белорусов. Экономическая и частичная политическая либерализация в Китае стала давать свои очевидные плоды. Запах свободы носился в воздухе, страна — и в особенности студенты — жила ожиданием скорых дальнейших перемен. Но вдруг один из инициаторов реформ и формальный руководитель Компартии был отстранен от реальной власти, после чего умер. Кроме того, в обществе зрело недовольство коррупцией в среде государственных чиновников и ростом цен.
Многие студенты полагали, что смерть Яобана связана с его вынужденным уходом в отставку. Уже 15 апреля в университетских городках стали появляться плакаты, восхвалявшие умершего, а у памятника Народным Героям на площади Тяньаньмэнь в центре Пекина начали собираться студенты. 17 апреля здесь собралось уже несколько тысяч учащихся вузов, которые оплакивали Ху Яобана и призывали к свободе СМИ и другим реформам. В следующие несколько дней число участников демонстраций в Пекине росло, к ним присоединялись рабочие и представители других социальных групп.
22 апреля, в день похорон Ху Яобана, на пощади Тяньаньмэнь собралось более 100 тысяч студентов. В следующие несколько недель аналогичные демонстрации происходили в Шанхае, Нанкине, Сиане, Чэнду и других китайских городах. Студенты начали бойкотировать занятия и объединяться в независимые студенческие союзы, что в Китае было незаконно.
Китайские власти в это время пребывали в смятении, не зная, как реагировать на выражение скорби по случаю смерти крупного партийного деятеля, постепенно превращающееся в массовый протест. Формальный руководитель государства, премьер Госсовета КНР Ли Пэн, встречи с которым 22 апреля безрезультатно требовали студенты, хотел пресечь протесты в зародыше. Он подозревал, что за протестами стоят работающие из-за кулис «черные руки» «буржуазных либеральных элементов» — примерно так же будут объяснять протесты белорусские власти в 2020-м. Но главный партийный руководитель, генсек компартии КНР Чжао Цзыян считал, что патриотизм студентов следует поддержать, лишь предупредив их о неуместности радикальных протестных методов.
Какое-то время точка зрения Цзыяна преобладала. Но 25 апреля, когда генсек находился с государственным визитом в Северной Корее, Ли Пэн созвал заседание Политбюро, в составе которого преобладали люди, враждебно относившиеся к протестующим. Они убедили фактического руководителя Китая Дэн Сяопина в том, что студенты стремятся его свергнуть, как и коммунистическую партию в целом.
На следующий день в главной партийной газете «Жэньминь жибао» вышла статья с осуждением «беспорядков», написанная в духе, хорошо знакомом читателям пропагандистских белорусских изданий. В ней говорилось, что основная часть китайского народа правильно выражает свою скорбь по случаю смерти товарища Ху Яобана. Но «крайне небольшое число людей» распространяет слухи, нападает на партийных и государственных руководителей, в также подстрекает к нехорошим поступкам массы. Как утверждала газета, эти «негодяи» дошли до того, что громили и грабили помещения, избивали и поджигали людей. Настоящей целью протестующих якобы было «посеять рознь среди людей, погрузить всю страну в хаос и саботировать политическую ситуацию стабильности и единства».
Объявив протесты «спланированным политическим заговором», «Жэньминь жибао» потребовала от китайцев четко различать добро и зло и пообещала, что виновные будут наказаны по закону.
Студенческий протест перерастает в общенациональный
Результат такой топорной пропаганды был диаметрально противоположным желаниям КПК. Протесты окончательно перестали быть студенческими и вовлекли широкие слои населения. По оценкам журналистки Ян Вонг, находившейся в Пекине в период протестов, на пике в одной только столице в них участвовало около миллиона человек — то есть примерно каждый десятый житель десятимиллионного города. Когда Вонг описывает свои субъективные ощущения, они очень похожи на то, что чувствовали многие минчане в августе — сентябре 2020 года: «Мне казалось, что все, кого я знала, были на площади».
4 мая десятки тысяч студентов вышли на улицы Пекина, воспользовавшись в качестве предлога празднованием годовщины студенческого протеста 1919 года. В этот же день генсек Чжао Цзыян выступил перед иностранными банкирами, выразив поддержку студенческому патриотизму, что в корне расходилось с оценкой ситуации в статье «Жэньминь жибао».
Ситуация обострилась из-за того, что на 15 мая был намечен визит в Пекин руководителя СССР Михаила Горбачева, который китайское руководство считало очень важным. Дэн Сяопин надеялся пригасить протесты мирным путем, но у Цзыяна так и не получалось убедить студентов отменить демонстрации. Более того, 13 мая 160 студентов на площади Тяньаньмэнь начали голодовку из-за того, что правительство игнорировало их просьбы о диалоге.
В день приезда Горбачева (это была первая советско-китайская встреча на высшем уровне с 1959 года) китайским властям пришлось отойти от протокола и провести официальную церемонию встречи прямо в аэропорту, а не на главной площади страны Тяньаньмэнь. Для освещения визита советского лидера в Пекин прибыло множество иностранных журналистов, чем не преминули воспользоваться протестующие. Вскоре после прибытия Горбачева на площади и в ее окрестностях собралось около миллиона человек — и кадры с этой демонстрации широко распространились по миру.
В последние две недели мая в Пекине было объявлено военное положение. 19 мая, узнав о планах по его введению, студенты прекратили голодовку и организовали на площади сидячую забастовку, в которой приняло участие около 1,2 миллиона человек, включая рабочих, полицейских и даже военных. В этот же день на площади в последний раз появился Чжао Цзыян. После безуспешной попытки призвать протестующих к компромиссу его сняли с должности, поместили под домашний арест и заменили Цзян Цзэминем.
Зачистка, она же резня
Вокруг города расположились армейские части. Но попытка войск выдвинуться на площадь Тяньаньмэнь 20 мая провалилась из-за того, что на улицы столицы вышли жители города, не давшие проехать бронетехнике. Пекинцы пытались вести диалог с солдатами, объясняли им, почему здесь их быть не должно. Люди кормили военных и давали им воду.
По словам журналистов, солдаты — в основном уроженцы сельской местности — выглядели очень озадаченными. Заблокированные подразделения несколько дней оставались в городе — горожане не только не пропускали их к площади, но и не позволяли выехать. Протестующие в это время продолжали оставаться на Тяньаньмэнь, у северного края которой в ночь с 29 на 30 мая студенты Пекинской академии изящных искусств возвели 11-метровую статую «Богиня демократии».
С 25 мая по 1 июня Пекин существовал без полиции и со свободно действующей прессой. На площади Тяньаньмэнь царило ликование, люди предчувствовали скорую победу. Но в это же время правительство разрабатывало новый план по подавлению протестов. На этот раз к нему были привлечены воинские части из отдаленных регионов Китая, солдаты которых не имели родственных связей с жителями столицы. Кроме того, теперь они получили приказ стрелять на поражение по тем, кто будет им препятствовать.
В ночь с 3 на 4 июня китайские военные при поддержке танков пошли на новый приступ площади. Узнав о приближении к городу многотысячной армии, пекинцы снова наводнили улицы, чтобы заблокировать их, — как делали это две недели назад. На крупных перекрестках люди возвели баррикады. Во время столкновения на одной из них солдаты к большому удивлению безоружных мирных жителей стали стрелять по ним из боевого оружия. В ходе столкновений горожане поначалу просто не верили в то, что их армия стреляет по ним настоящими боеприпасами. Медики и другие люди, пытавшиеся помочь раненым, тоже расстреливались военными.
Точное число убитых в эту ночь неизвестно. Первоначально Красный Крест сообщал о 2600 погибших, но под давлением правительства Китая в итоге отказался от этой цифры. По официальным китайским данным, погиб 241 человек, включая солдат; еще 7 тысяч получили ранения. А по информации британских дипломатов, в Пекине могло быть убито до 10 тысяч человек.
Около часа ночи военные пробились к площади и выдвинули остававшимся там протестующим ультиматум — очистить Тяньаньмэнь к 6 часам утра. Понимая безнадежность попытки противостоять вооруженной армии с танками, лидеры студентов приняли ультиматум, и под утро протестовавшие покинули площадь под пристальным взглядом тысяч солдат. Военные снесли бронетранспортером «Богиню демократии», после чего солдаты разрушили упавшую статую. Один из них позднее вспоминал: «Мы разбивали ее железными прутьями до тех пор, пока у нас не заболели руки».
Военная сила использовалась властями против мирных протестующих и в других городах — например, в Чэнду. В Шанхае мэр города Чжу Жунцзи сумел уладить ситуацию мирным путем.
Утром площадь Тяньаньмэнь была очищена от протестующих, хотя спорадические столкновения с применением огнестрельного оружия происходили в Пекине весь день. Полный контроль над городом был установлен к 5 июня. Именно в этот день была сделана всемирно известная фотография, на которой одинокий протестующий останавливает колонну танков Народно-освободительной армии Китая. Инцидент с ним произошел на выезде с площади Тяньаньмэнь. Мужчина стал на пути колонны и не позволял ей себя объехать, становясь перед носом головной машины. Он не отошел, даже когда танк двинулся прямо на него. Смельчака увели с площади двое мужчин в гражданской одежде. Кем был этот человек и что случилось с ним после — неизвестно.
Последствия
Западные СМИ назвали события 3−4 июня в Пекине «бойней», США ввели против Китая санкции, а многие государства раскритиковали действия китайского правительства. Расправляясь с протестующими, власти Китая арестовали тысячи людей. Многие из них были лишены свободы, некоторые — казнены. Кое-кому из лидеров протеста удалось бежать из страны и найти убежище на Западе.
В самом Китае память о событиях 1989 года старательно вымарывается из информационного поля. Упоминание о протестах на площади Тяньаньмэнь запрещено, а его участники называются «контрреволюционерами». Тем не менее жители Гонконга, вернувшегося в 1997 году под юрисдикцию Китая, помнят о погибших и ежегодно проводят акции в их честь. Центральное китайское правительство, разумеется, не оставляет это на самотек. В 2021 году в Университете Гонконга была демонтирована статуя, установленная в память о протестующих, убитых в 1989 году.
Читайте также
