На военной базе в центре Израиля, за высоким забором из колючей проволоки на прошлой неделе шла работа, которую стороннему человеку трудно представить. Там, вдали от глаз военные, полицейские и криминалисты со всей возможной тщательностью занимались опознанием многочисленных жертв кровавого нападения боевиков ХАМАС, пишет Русская служба Би-би-си.
Там же до поздней ночи под резким светом фонарей трудилась и группа людей в ярко-желтых жилетах. Это были ортодоксальные евреи из добровольной религиозной организации ЗАКА, на долю которых после нападения боевиков выпала одна из тяжелейших задач.
Внимание! В статье содержатся подробности, которые некоторые читатели могут счесть шокирующими.
В субботу, когда боевики ХАМАС предприняли свое кровавое нападение на юге Израиля, доброволец ЗАКА Барух Франкель, как и все его товарищи, отмечал Шаббат у себя дома в Бней-Браке, небольшом городке в окрестностях Тель-Авива.
Рано утром по служебной рации он услышал сообщение о чрезвычайной ситуации на границе с Газой. Обычно в Шаббат религиозным евреям не положено включать электроприборы, однако включенная рация была вопросом жизни и смерти.
Так он впервые услышал страшные новости, а после заката, когда он уже смог позвонить, до него дошли масштабы случившегося.
Он схватил все необходимое — пластиковые мешки, хирургические перчатки, бахилы, ветошь, чтобы оттирать кровь, — и прыгнул в машину.
ЗАКА — это израильская общественная организация, официально признанная государством, в состав которой входят добровольные спасательные группы, действующие в соответствии с информацией о чрезвычайных происшествиях, поступающей от полиции и других силовых структур.
Добровольцы, в основном это ортодоксальные евреи, помогают службе скорой помощи, участвуют в опознании жертв терактов и ДТП, а также участвуют в проведении поисково-спасательных операций.
В задачу добровольцев ЗАКА входит сбор всех фрагментов тел погибших, включая даже пролитую кровь, чтобы их можно было похоронить в строгом соответствии с религиозными предписаниями.
Формально ЗАКА была зарегистрирована в 1995 году, однако по сути добровольцы начали свою работу еще в 1989 году, когда основатель организации вместе с группой других религиозных добровольцев помогал собирать останки людей, погибших при крушении рейсового автобуса, за рулем которого оказался фанатик-самоубийца.
На 2010 год в ЗАКА насчитывалось около 1500 сотрудников.
В среду вечером добровольцы закончили свою работу по сбору останков на юге Израиля, и Франкель отправился на военную базу, где шло опознание тел.
Там, в двух десятках рефрижераторов размером с контейнеры для морских перевозок, находились тела погибших. Несмотря на масштабы всей этой печальной операции и состояние некоторых из тел, раввины и добровольцы ЗАКА сделали все возможное, чтобы сохранить достоинство мертвых.
Над каждым телом была произнесена молитва, и это не считая того, что сами добровольцы, большинство из которых составляют религиозные евреи-хасиды, каждые 15 минут произносили собственные молитвы, пока вокруг них продолжалась работа.
На базе уже пятую ночь подряд дежурил в рядах добровольцев ЗАКА и Якуб Закария, заместитель мэра Бней-Брака (одного из самых религиозных городов Израиля).
«Чисто физически часами без сна переносить трупы — это тяжелая работа, — признается он, — но мы справляемся».
Закария, отец пятерых детей, видел множество детских трупов, порой со страшными ранами и ожогами. Некоторые были обезглавлены, у других детей руки и ноги были связаны телефонным кабелем.
Закария вытаскивает из грузовика черный мешок, на котором маркером написана фамилия. Следующий мешок с телом — и та же фамилия. За ним еще один. В общей сложности в грузовике были тела пятерых членов одной семьи — родителей и троих маленьких детей. Все они были убиты боевиками ХАМАС у себя дома в кибуце Кфар-Аза.
«Когда видишь семью, убитую целиком, это надламывает человека, — говорит Закария. — У меня у самого пятеро детей, мы религиозные люди, мы верим, что все — от Бога, но нам трудно это понять».
В субботу на месте музыкального фестиваля на границе с Газой, где боевики устроили настоящую бойню, взору добровольцев ЗАКА предстала картина, к которой даже они не были готовы.
Когда Барух Франкель приехал туда, было еще темно, а израильские солдаты продолжали перестрелку с боевиками, так что он залег в песке, пережидая опасность. Ну, а потом началась его работа.
Собственно, добровольцы практически сразу же, как это стало возможно, прибыли во все места, где происходили нападения. Они эвакуировали тела, работая посменно и меняясь каждые два часа, настолько трудной была их задача.
По словам Франкеля, самое тяжелое — собирать останки детей. Когда с места фестиваля он направился в ближайший кибуц, полиция предупредила сотрудников ЗАКА, что даже несмотря на их обширный опыт их ждет картина, которую не каждый сможет вынести.
В самом деле, в кибуце Франкель обнаружил обгоревшие трупы детей, людей, разорванных на части гранатами, целые семьи, застреленные прямо в своих домах.
«Вы не поверите, сколько детей, сколько обгоревших людей я насчитал, — рассказывает он. — Когда я разговариваю с вами, все эти картины стоят у меня перед глазами».
Когда люди, особенно в последние дни, видят на улицах добровольцев ЗАКА в заметных желтых жилетах, они часто начинают благодарить их. Однако Барух Франкель, шагая по родному Бней-Браку, от таких благодарностей отмахивается.
«ЗАКА — это святое дело, не требующее благодарности, — напоминает он, — потому что мертвые вам отплатить не могут». (Действительно, на иврите деятельность организации определяется как «хесед шель эмет» — истинное бескорыстие, последняя дань умершим.)
После того как Закария осмотрел лица погибших и тела переместили во временное хранилище, он отошел на край площадки и уже там разрыдался.
Через несколько часов, в 5 утра, его смена подошла к концу, он тихо устроился в своей машине, чтобы выпить кофе и выкурить сигарету. И уже только после этого он отправился домой к семье в Бней-Брак, поспал пару часов, а потом ему пора было заступать на службу в мэрии.
За воротами военной базы, вдали от всего этого ужаса, на обочине дороги на раскладных стульях разместились родственники погибших. Там же стоят фургончики с едой. Ее приносят и местные жители, чтобы поддержать людей.
Орталь Асулин приехала к базе, как только узнала, что ее брат, известный в прошлом футболист Лиор Асулин, стал одной из жертв бойни на музыкальном фестивале, и с тех пор она днюет и ночует на этой обочине.
«Нам никто ничего не говорит, внутри сплошная неразбериха, — жалуется женщина, которая выглядит совершенно потрясенной. — Мы каждые пять минут обращаемся к ним с вопросами, нас уже все знают, наши имена, телефоны, имя моего брата, его фото. Он был знаменитым футболистом, достаточно одного взгляда, чтобы узнать его».
