В начале 2024 года украинская армия начала регулярные обстрелы российской нефте- и газоперерабатывающей инфраструктуры — с 18 января по 3 февраля ВСУ нанесли семь ударов беспилотниками. Также два БПЛА сбили в Кстовском районе Нижегородской области, где находится НПЗ, обошлось без повреждений.
Украинцы атакуют объекты нефтяной промышленности на протяжении всей войны, но раньше это были цели на оккупированных или приграничных территориях. Теперь же дроны ударили по объектам в Ленинградской, Волгоградской и Ярославской областях. До Ленинградской и Нижегородской областей БПЛА долетели впервые с начала войны. Как пишут «Важные истории», по мнению экспертов, удары по НПЗ могут стать важным фактором войны.
Насколько НПЗ уязвимы для беспилотников?
После ударов беспилотников была остановлена работа химического терминала «Новатэка» в Усть-Луге Ленинградской области (21 января) и НПЗ в Туапсе (25 января). 31-го числа в Минэнерго сообщили, что завод в Усть-Луге снова заработал. НПЗ в Волгограде, попавший под удар беспилотников в ночь на 3 февраля, остановил часть производственного цикла, чтобы устранить полученные повреждения, рассказали «Коммерсанту» источники на предприятии. По официальной версии, НПЗ работает в штатном режиме.
Уязвимость НПЗ для небольших беспилотников не стоит преувеличивать, считает эксперт Центра Карнеги Сергей Вакуленко: «Стандарты, по которым построены и модернизированы российские НПЗ, растут из ГОСТов времен холодной войны, а тогда их проектировали так, чтобы обеспечить жизнестойкость заводов даже в условиях авиационных бомбардировок 1000-килограммовыми бомбами. Так что атаки дронов весом в несколько килограммов могут вызвать на НПЗ пожар, но никак не уничтожить завод». Даже если БПЛА попадет в самый уязвимый узел производства — газофракционирующую установку — произойдет большой взрыв, который может вывести из строя саму установку, но не весь завод.
Сложности могут возникнуть при ремонте поврежденного западного оборудования, которым российские НПЗ стали широко оснащать после 2008 года, отмечает Вакуленко. Заказать детали и экспертизу на Западе сейчас невозможно из-за санкций, а китайские технологии могут оказаться несовместимыми.
Способна ли ПВО защитить НПЗ?
Есть два способа защитить от беспилотников объекты в глубоком тылу — прикрыть границу с противником или сами объекты.
Защитить границу с Украиной сложно из-за ее протяженности, говорит израильский военный эксперт Давид Шарп. Для российской ПВО дроны — сложная цель. Сделанные из пластика и композитных материалов, БПЛА обладают низкой радиолокационной заметностью. Кроме того, они летят на небольшой высоте.
Часть беспилотников, летящих вглубь территории России, ПВО перехватывает именно в приграничных регионах, в частности в Белгородской области, уверен Шарп. «В идеале ПВО должна ловить все дроны вблизи границы, но для этого нужно много комплексов, систем дальнего локационного обнаружения, в том числе воздушных, наподобие самолета А-50», — говорит он. Также требуется слаженная работа всех подразделений ПВО: «Много очень технических и организационных моментов, все это не может быть герметично».
Еще один вариант — поставить комплексы ПВО у каждого объекта, по которому могут ударить беспилотники, продолжает Шарп. Для этого, вероятно, подойдут установки ближнего и среднего радиуса действия, например «Панцирь». Скорее всего, на каждый объект понадобится больше одного комплекса. После попаданий по терминалу в Усть-Луге и НПЗ в Туапсе Вакуленко писал, что под удар могут попасть еще 18 российских НПЗ.
«Защита НПЗ для России, даже если удастся ее обеспечить, — это значительное отвлечение ресурсов. Много систем ПВО нужно ставить или на прикрытие границ, или на прикрытие объектов, или на обе задачи. Либо ты берешь эти системы с фронта, либо увеличиваешь производство, а это очень дорогие системы», — отмечает Шарп.
У России не хватит средств ПВО, чтобы защитить все объекты, разбросанные на огромной территории. Если удары по ним продолжатся, российскому командованию придется выбирать, где использовать комплексы ПВО — на фронте или в тылу, считают аналитики американского исследовательского центра Atlantic Council.
Удары по НПЗ — это новая стратегия ВСУ?
И да и нет. С одной стороны, «длинная рука», то есть удары по объектам в глубине территории противника, развивается как приоритетное направление и важный фактор войны, считает Шарп. С другой — усилия в этом направлении предпринимаются вне зависимости от ситуации на фронте, где реальность диктует оборонительную стратегию.
Что известно об этой стратегии
США готовят для Украины новую стратегию, которая не предусматривает в ближайшее время освобождения захваченных Россией территорий, писала в конце января Washington Post со ссылкой на источники. Главные задачи — сдержать наступление российской армии и усилить оборонный потенциал украинской экономики в долгосрочной перспективе.
Союзники хотят, чтобы ВСУ сосредоточились в том числе на ударах на дальние расстояния, но в данном случае речь идет о применении западных крылатых ракет Storm Shadow и SCALP. Во-первых, дальность их действия недотягивает до последних ударов беспилотников. Во-вторых, союзники настаивают, чтобы Украина не использовала их оружие для ударов по территории России.
Официально о переходе к оборонительной стратегии украинские власти не сообщали. Однако в конце ноября Владимир Зеленский говорил о планах значительно усилить фортификационные сооружения. В январе британская The Guardian писала, что украинцы начали строить собственную «линию Суровикина» на ключевых участках фронта. Речь идет об окопах, противотанковых «зубах дракона», подземных командных пунктах и минных полях.
С ним согласен военный эксперт Кирилл Михайлов: «Такие удары играют важную роль как в обороне, так и в наступлении. Во время Второй мировой войны США и Великобритания несколько лет искали способ нанести фашистской Германии как можно больший урон с помощью бомбардировок». Удары по жилым домам и заводам существенного результата не принесли, но ближе к 1945 году американцы «нащупали ахиллесову пяту Германии»: «Ей оказались установки по производству синтетического топлива. Это были огромные установки, которые невозможно было спрятать, а их ремонт требовал много времени. К концу войны союзникам удалось практически лишить вермахт горючего».
Какой ущерб российской экономике уже нанесли удары по НПЗ?
Это сложный вопрос. Вот что известно.
С 25 по 31 января переработка нефти в России упала до минимума за два месяца, пишет Bloomberg. Именно в последнюю неделю января могли начать сказываться простои на заводах в Усть-Луге и Туапсе, попавших под удар беспилотников. В декабре на эти заводы приходилось около 5% переработки российской нефти. Также сократился объем переработки на НПЗ в Волгограде.
По данным «Коммерсанта», в январе НПЗ переработали нефти на 1,4% меньше, чем в декабре, и на 4% меньше, чем в январе 2023-го. Это связано с ремонтами, а также с выходом из строя ряда установок в связи с атаками беспилотников. Кроме того, снижение объемов переработки частично связано с договоренностями России с Саудовской Аравией об уменьшении добычи нефти.
Минэнерго 31 января официально сообщило о мероприятиях «по компенсации выпадающих объемов автомобильного бензина, вызванного внеплановыми ремонтами на заводах». Чтобы обеспечить топливом внутренний рынок, власти сократили его поставки за границу. В результате в январе 2024-го, по сравнению с январем 2023 года, экспорт бензина упал на 37%, дизеля — на 23%. Однако насколько внеплановые ремонты связаны с ударами беспилотников, неизвестно.
Эксперты говорят, что, если удары по НПЗ продолжатся и будут результативными, это может снизить объем экспорта (на нефтепродукты сейчас приходится треть всего экспорта нефти, отмечает нефтегазовый эксперт Вакуленко), создать дефицит топлива в стране и даже на фронте. Однако при каких условиях это произойдет и насколько серьезными могут быть последствия, оценить сложно.
По-настоящему серьезный ущерб России могут нанести именно удары по критической инфраструктуре, а не «бесконечная мясорубка на линии фронта», пишет британский писатель и историк Оуэн Мэттьюс. «Возможно, именно это сделает войну слишком дорогой и болезненной для Путина», — считает он.