Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. Считал безопасной страной. Друг экс-бойца ПКК рассказал «Зеркалу», как тот очутился во Вьетнаме и почему отказался жить в Польше
  2. Лукашенко помиловал еще 32 человека, которые были осуждены за «экстремизм». Это 8 женщин и 24 мужчины
  3. Telegram хранит данные о бывших подписках, их могут получить силовики. Объясняем, как себя защитить
  4. Для мужчин введут пенсионное новшество
  5. «Ребята, ну, вы немножко не по адресу». Беларус подозревает, что его подписали на «экстремистскую» группу в отделении милиции
  6. Ситуация с долларом продолжает обостряться — и на торгах, и в обменниках. Рассказываем подробности
  7. Путин рассказал об ударе баллистической ракетой по «Южмашу» в Днепре
  8. На торги выставляли очередную арестованную недвижимость семьи Цепкало. Чем закончился аукцион?
  9. «Более сложные и эффективные удары». Эксперты о последствиях снятия ограничений на использование дальнобойного оружия по России
  10. Настроили спорных высоток, поставили памятник брату и вывели деньги. История бизнеса сербов Каричей в Беларуси (похоже, она завершается)
  11. Стало известно, кого Лукашенко лишил воинских званий
  12. Россия нанесла удар по Украине межконтинентальной баллистической ракетой
  13. Люди выстраиваются в очередь у здания Нацбанка, не обходится без ночных дежурств и перекличек. Рассказываем, что происходит
  14. Задержанного в Азии экс-бойца полка Калиновского выдали Беларуси. КГБ назвал его имя и показал видео
  15. КГБ в рамках учений ввел режим контртеррористической операции с усиленным контролем в Гродно
  16. К выборам на госТВ начали показывать сериал о Лукашенко — и уже озвучили давно развенчанный фейк о политике. Вот о чем речь


Павел Кузнецов,

Российский антивоенный проект «Идите лесом», который помогает людям со всей России уклониться от участия в войне, призывает объявить 29 февраля Днем дезертира. «Мы предлагаем всем в этот день задуматься о том, чего мы хотим: жить или умирать. Взять ответственность за собственную безопасность и свободу», — пишут активисты. Они также отмечают, что само по себе слово «дезертир» давно потеряло свой изначальный смысл и сегодня вовсе не сводится к значению «предатель». Напротив, «сегодня мы живем в мире, где российская армия несет только смерть и разрушение. Дезертировать из нее — самый простой способ помочь своей стране».

Брошенная кепка с символикой российской армии возле позиций российских войск, которые были отвоеваны украинскими военными у возле прифронтового города Бахмут в Донецкой области, Украина, 11 мая 2023 года. Фото: Reuters
Брошенная кепка с символикой российской армии возле позиций российских войск, которые были отвоеваны украинскими военными возле прифронтового города Бахмут в Донецкой области, Украина, 11 мая 2023 года. Фото: Reuters

По данным «Идите лесом», за прошедший год количество людей, дезертировавших из российской армии, выросло в десять раз. Так, в январе 2023 года бежавших из российской армии было всего 28 человек, а в январе 2024-го их было уже 284 человека. Всего в «Идите лесом» за год обратилось более 2 тысяч дезертиров. Статистика также говорит о том, что даже простое обращение за помощью теперь гораздо чаще заканчивается успешным оставлением армейских позиций: если год назад всего 4,2% обратившихся решались на побег, то теперь этот показатель вырос почти на порядок и достигает 36%. «Идите лесом» также сообщает, что большинство из этих людей — контрактники. Их среди дезертиров 50%, в то время как мобилизованных — 30%. Активисты объясняют такой перекос тем, что понятие «контрактник» сегодня включает в себя очень много разных категорий: от заключенных, завербованных в колониях, до срочников, подписавших контракт под давлением. При этом ИЛ не уточняет, к какой категории военных можно отнести остальные 20% дезертиров.

Дезертирство и отказ от участия в войне становятся всё более распространенными по мере затягивания конфликта, несмотря на то, что государство делает всё, чтобы удержать солдат и вновь прибывших мобилизованных. Осенью 2022 года, когда в России началась мобилизация, были приняты законы, ужесточающие наказание за дезертирство: теперь по этой статье можно получить до десяти лет тюрьмы. Тогда же была введена ответственность за неявку в военкомат, за сдачу в плен, за уничтожение оружия и мародерство. Кроме того, кадровым военным запретили увольняться со службы по собственному желанию, поэтому легального способа покинуть армию живым и здоровым попросту не осталось. Закономерно выросла статистика по дезертирству. Как подсчитала «Медиазона», за весь 2023 год в российские суды поступило уже в пять раз больше дел по «дезертирским» 337-й и 338-й статьям, чем в 2022 году. Всего более 5 тысяч — и еще около 420 дел по статье «неисполнение приказа» (ст. 332 УК РФ).

«Новая-Европа» поговорила с людьми, сознательно выбравшими дезертирство как стратегию выживания.

«Есть случаи, когда стреляют себе в ногу»

Иван сейчас живет в Казахстане, где в рамках проекта «Прощай, оружие» помогает обустроиться на новом месте тем, кто решился бежать из армии. Команда волонтеров помогает дезертирам, добравшимся до Казахстана, получить документы и остаться на какое-то время. В Казахстан едут многие мужчины, бежавшие из армии: у них нет загранпаспортов, а для въезда в Казахстан он и не обязателен. Но оставаться здесь надолго не всегда безопасно, поэтому волонтеры разрабатывают стратегию вывоза людей в третьи страны.

Сам Иван тоже дезертир. Когда началось вторжение в Украину, Иван оказался в самой гуще событий. Осознав, что происходит, он пытался отказаться от участия в боевых действиях и смог выбраться с фронта легально. Однако решение вопроса с увольнением застопорилось. Осенью 2022 года началась мобилизация, и для Ивана отчетливо обозначилась перспектива новой отправки на фронт. Тогда он понял, что другого выхода, кроме как дезертировать, у него нет. Иван купил билеты до Казахстана и совершенно спокойно покинул часть, поскольку как офицер имел некоторую свободу передвижения.

Иван рассказал нам о том, как менялись настроения по поводу возможного дезертирства в последние годы:

«Я пытался уволиться еще до начала войны. Не нравилась военная система, и я не хотел дальше связывать свою жизнь с военной службой. Никто из моих подчиненных не решался бежать, но когда мы все были в составе бригады на фронте, я по возможности каждого отправлял в отпуск. И большинство из моих подчиненных просто не вернулись из этого отпуска. Они под любыми предлогами увольнялись. Контрактнику гораздо проще уволиться: его увольняет сама часть, а не министр обороны, как это происходит с офицерами. Поэтому многие уволились еще до объявления мобилизации.

Иногда я общаюсь со своими сослуживцами, которые до сих пор находятся на территории Украины, и с бывшими однокурсниками. Настроения разные.

Некоторые из тех, кто находится на фронте почти два года, чувствуют себя нормально и никуда не собираются. У них уже был шанс: все по несколько раз были в отпуске. Но офицеры уходят редко. Уходят в основном рядовые контрактники или мобилизованные. Очевидно, люди устают, находятся в невыносимых условиях, и желание уйти растет: сначала ищут легальные способы, а когда не находят — убегают. К тому же работает сарафанное радио, и, я думаю, на фронте уже нет человека, который не слышал про „Идите лесом“.

Бежать сейчас так же сложно, как и раньше. В этом плане мало что изменилось. Всё зависит от того, где находится человек: если он находится на фронте, то нужно добиться отпуска либо попасть в госпиталь, чтобы уехать с фронта, а потом законно или незаконно пересечь границу. Конечно, бегство с фронта — это очень опасно. Люди полностью осознают, что им грозит уголовная ответственность, но всё равно идут на этот шаг. Бывает даже, чтобы бежать, притворяются „двухсотыми“ или „трехсотыми“ (убитыми и ранеными). Есть случаи, когда стреляют себе в ногу, чтобы попасть в госпиталь и оттуда бежать».

«Научная рота»

Вадим — программист, служивший в армии по контракту с 2018 года. Он пытался уволиться из армии еще до начала войны, но не смог, а когда перспектива поехать на фронт оказалась слишком близкой, он уехал из страны. Сейчас он со своим молодым человеком находится в относительной безопасности, но в его голосе всё еще можно услышать тревожные нотки.

«В 2017 году я окончил МФТИ по специальности „математика и физика“ с уклоном в программирование. К нам в институт приходили представители Минобороны и предлагали пройти срочную службу в научной роте. Это подразделение, куда набирают людей с высшим образованием, по востребованным профессиям. У меня был опыт в программировании, я полностью соответствовал всем требованиям и согласился. Решил, что служить „срочку“ всё равно придется и лучше сделать это с пользой для себя. Я прослужил год: конечно, в рамках КМБ (курс молодого бойца) нас научили стрелять, ходить строем и всё прочее, но в основном я работал с программным обеспечением, с документами.

В итоге моей работой были довольны. В 2018 году мне предложили заключить контракт на пять лет. По условиям этого контракта я получал офицерское звание, зарплату и продолжал работать в Москве, где я и служил. Я согласился. Это была кабинетная работа. Первое время мне всё нравилось, но потом стало ясно, что в армии к людям относятся не очень. Мне стал не нравиться политический курс страны, зарплата тоже перестала устраивать. В декабре 2021 года, незадолго до начала войны, я подал рапорт. Я даже оформил статус самозанятого, что шло вразрез с условиями контракта, но ничего не произошло. Никакой реакции. В феврале я поставил вопрос ребром и перестал ходить на службу. В ответ начальство сказало мне: „Забери рапорт, или подаем на тебя в суд“. Ситуация уже была напряженная, но войны еще не было, и я решил, что срок мне не нужен и лучше забрать рапорт. После 24 февраля мне предлагали поехать на войну, но я отказался. Наша часть была далеко от войны, и я не думал, что появится какая-то необходимость туда ехать. До конца контракта оставалось всего полтора года, уволиться я так и не смог, поэтому решил ждать. В июле меня отправили в командировку в другую часть, а когда началась мобилизация, приказали вернуться из командировки, прибыть в свою часть с вещами и быть готовым ехать куда скажут. Тогда же появились сообщения о том, что, согласно указу Путина, контракты становятся бессрочными, а за отказ воевать теперь следует уголовная ответственность. Я собрал вещи. 24 сентября уже был в Казахстане. В декабре 2022 года меня объявили в розыск и завели уголовное дело по дезертирской статье 338 УК РФ. Сейчас я не общаюсь со своими сослуживцами. Я знаю, что они не одобряют мой поступок. Первое время они даже звонили мне с угрозами. Говорили, что я их бросил. Но говорить про настроения в обществе в целом мне очень сложно. Дезертиров яростно осуждают сторонники войны, всех остальных это просто не волнует. В Казахстане люди относятся к дезертирам с пониманием, но мы же ведь все знаем, что правительство Казахстана вынуждено ориентироваться на Россию. Сейчас Казахстан не выдает дезертиров, но в любой момент это может измениться. Поэтому мы с моим молодым человеком очень переживаем, что не можем никуда уехать. У меня нет даже загранника».

«Если хочешь выжить — выживешь»

Еще один наш собеседник Кирилл, уроженец Якутии, про армию и вовсе не думал. Почти десять лет назад он отслужил «срочку», вернулся в Якутию и работал в сфере дорожного строительства. Говорит, что слышал что-то про «спецоперацию», но никогда этим не интересовался, пока однажды в сентябре 2022 года его не вызвали в отдел кадров на работе. Как и другие работники, он получил повестку и был мобилизован. Уже на следующий день его отправили в Улан-Удэ. Сказали, поедешь воевать. «В тот момент я вообще ничего не понимал. Какая мобилизация? Какая война? Почему взяли именно меня? Мне сказали прийти в военкомат или на меня заведут уголовное дело. И я пошел. В восемь утра следующего дня был уже в самолете. Когда приехал в часть, то понял, что нужно бежать. Все, кто был в той части, просто бухали. Их не интересовало, куда и зачем мы поедем. Я подошел к командиру и сказал, что никуда ехать не собираюсь и убивать никого не хочу. Сказал, что хочу проходить АГС (альтернативная гражданская служба), но он только посмеялся и сказал: „Ты всё равно поедешь воевать, а если откажешься, то поедешь в тюрьму, а оттуда опять на фронт“. Как только я услышал об этом, то решил сбежать», — рассказывает Кирилл.

Бежать Кириллу помогла чистая удача. Вышло так, что часть, в которую он попал, прилетев в Бурятию, была ему знакома. Именно здесь он проходил срочную службу и знал, что в заборе есть дыра. Прошло десять лет, а дыра была на месте! Благо, к спецоперации по спасению сына подключилась и мама, которая сообщила командиру, что находится с сыном, что сын ушел в запой, но скоро она приведет его в порядок и вернет в часть. Выиграв время, Кирилл самолетом добрался до Новосибирска, а оттуда до Казахстана. Через три дня после отлета его объявили в розыск, а после завели против него уголовное дело по статье о самовольном оставлении воинской части (ст. 337 УК РФ).

Оглядываясь назад, Кирилл оценивает современные возможности дезертировать:

«Сложнее ли теперь сбежать? Не знаю. С одной стороны, появилось много антивоенных проектов, тот же самый „Идите лесом“. Появилось очень много информации. Сейчас понятно, что ни в коем случае нельзя идти в военкомат. Можно судиться, можно оспаривать всё это или пойти в больницу, а тогда не было никакого понимания, что делать, куда обращаться. С другой стороны, сейчас уже очень опасно уезжать из страны, если тебе пришла повестка. Командиры, наверное, стали внимательнее. Но я думаю, если хочешь выжить — выживешь. Можно убежать, сдаться в плен или просто не ходить в военкомат».