20-летний срочник Кирилл Вьюнов родом из Красноярского края (Россия) и еще шестеро его сослуживцев в середине октября получили деньги за якобы подписанный с Минобороны контракт. Все семеро уверяют, что они ничего не подписывали и не собирались задерживаться в российской армии дольше, чем на год, как полагается по закону срочникам. Однако никто не слушает их объяснений, и на днях они отправятся в прифронтовую зону. Переведенные деньги у срочника отказываются забрать обратно, а написать заявление на отказ он не может, так как его не выпускают из части, пишет проект независимых журналистов «Окно».
«Это путь в одну сторону»
Кирилл Вьюнов служит в воинской части 31 643, расквартированной в Курганской области. На счет, который он несколько месяцев назад оформил на мать (для перевода довольствия для солдата-срочника), 14 октября внезапно пришла крупная сумма — 405 тысяч рублей (около 4,2 тысячи рублей).
Семья забеспокоилась, не подписал ли он контракт — Кирилл никогда не собирался воевать.
— Я механик. Мне только 20 лет, я успел только техникум окончить. Планов у меня вообще уже нет никаких. Мне лишь бы живым вернуться отсюда, — говорит Кирилл.
Пообщаться с ним удается в строго отведенные полчаса — телефоны, чтобы позвонить родным, срочникам раздают с 20.30 до 21.00.
— Я сейчас в Курганской части, часть стоит в поселке Плановый. Числюсь в 232-й реактивной артбригаде водителем. Но завтра нас должны отправить в Ростов и к границе. Я понимаю, что это путь в одну сторону. Я никогда не собирался подписывать контракт и не собираюсь! Помогите выбраться отсюда! — просит Кирилл.
Согласно скриншоту транзакции, 405 тысяч рублей Вьюнову перевели из Министерства труда, занятости и социальной защиты Курганской области «в соответствии с указом № 920 от 30.12.2023 согласно списку № 108». Это документ о выплатах мобилизованным и военнослужащим, набранным по призыву, при подписании контракта с Министерством обороны.
Ранее о похожем переводе редакции «Окна» рассказывали солдаты срочной службы из подразделений 90-й танковой дивизии, дислоцированной в Чебаркуле, Челябинская область. Они получили по 305 тысяч рублей (около 3,15 тыс. долларов) за контракт, якобы заключенный с Минобороны РФ. Притом что на самом деле они ничего не подписывали. На прошлой неделе в пресс-службе Центрального военного округа назвали массовые переводы срочникам под Чебаркулем «техническим сбоем» и пообещали деньги «отозвать».
Солдатам Курганской части ничего подобного не сообщали. Срочники опасаются, что их «бросят на фронт втихую», если они не будут «поднимать шум».
— Сумма у нас даже выше — 405 тыс. А главное — они [командование] не признают, что вообще делали перевод, никаких заявлений о том, что это ошибка или «сбой». Нас кидают в Ростов, а потом и на фронт кинут, — не сомневается один из семерых срочников 232-й бригады, получивший перевод.
Все солдаты, получившие внезапный перевод, были призваны в армию в декабре 2023 года.
— Я родился в Лесозаводске, но у нас семья много переезжала, мы много где жили. Призывали меня из Саратова, — говорит Кирилл и повторяет, что, несмотря на сложное материальное положение семьи, никогда не планировал идти воевать. — В армию пошел, когда все уже шло [война], но я тогда и не думал об этом вообще — что это опасно. Хотя да, гибели срочников уже были. Просто отбывал службу и все. А здесь такой поворот! Сейчас реально страшно. Я не хочу умирать.
«В части бывали поборы, а сейчас страдаем от перевода»
Срочники не без горькой иронии вспоминают, как в первые месяцы страдали от дедовщины, в том числе от поборов со стороны «дедов», а сейчас — наоборот, от нежданных денежных переводов.
— Мне о переводе мама сказала, так как я на нее переоформил финансовый номер, чтобы довольствие сразу ей шло. Так как в части бывали поборы. Издевались дембеля над нами по-всякому — подъемы среди ночи, «тараканьи забеги» под кроватями. Только мы выдохнули — потому что мы теперь «деды», как нам присылают деньги, от которых мы не можем избавиться, — говорит Кирилл. — Они [командование] только сказали, что «разберутся», но ничего не делают. А вместо «разборок» нас молча втихую кидают на границу.
По словам срочников, из части их не выпускают просто даже для того, чтобы пойти в банк и написать отказ от перевода.
— Сначала давили «по-хорошему», типа подписывайте добровольно, а теперь вот так — просто подписали за нас, — говорит один из срочников.
При этом родственники срочников не всегда поддерживают их в стремлении поднять шум, чтобы избежать отправки на фронт.
— Отец сейчас уехал на вахту на Дальний Восток. Мать поехала к сестре в Питер. А наша квартира пустая в Саратове — туда хочу вернуться. Если удастся. Родных братьев и сестер нет. Я один, — говорит один из курганских срочников, мать которого после долгих уговоров прислала скриншот перевода. — Я не знаю, почему мама не хочет говорить с журналистами. Наверное, отец настроил, он такой. Я не очень с ним в последнее время общаюсь.
По словам Кирилла, из семерых получивших переводы никто не подписывал контракт и воевать не хочет. Однако говорить об этом, даже на условиях анонимности, большинство опасается.
— Мы скоро будем сдавать телефоны, поэтому я минут за 7−8 до этого удалю нашу переписку, — говорит один из анонимных собеседников. — Поймите меня.
Опрошенные «Окном» правозащитники советуют срочникам, попавшим в подобную ситуацию, прямо с телефонов писать на горячую линию военного управления Следственного комитета и военной прокуратуры. Некоторые из них уже сделали это, но их обращения остались без ответа.
— Они не должны вообще трогать эти деньги! Если им не отвечают на горячей линии прокуратуры, нужно продолжать им писать. Потому что по закону должны отвечать и прокуратура, и Следственный комитет, — говорит специалист антивоенного движения «Идите лесом» Иван Чувиляев. — Мы ведем несколько таких срочников. Им отвечают отписками, но при этом начали бегать-суетиться в части. Главное — настойчивость.
На фальшивые контракты и принудительные денежные переводы срочники впервые стали массово жаловаться в октябре 2024 года. Ранее солдаты срочной службы рассказывали только об угрозах и насильственном принуждении к контракту.
Так, в сентябре 2024 года солдат-срочник Григорий Савинков из Кемеровской области пожаловался родным, что сотрудники ФСБ заставили почти весь полк (он служит в 488-м гвардейском мотострелковом полку) подписать военные контракты, а он сам и еще двое сослуживцев «держатся из последних сил» под угрозами уголовного преследования и избиения. Перед этим Савинкова только вернули из плена, в который он попал 6 августа в Курской области, где ВСУ прорвали границу.
Правозащитники из антивоенного движения «Идите лесом» утверждают, что все угрозы ФСБ или военных срочникам и их родным — «совершенно пустые».
— Никто не обязан контракт подписывать. ФСБ в этом кейсе появилась, видимо, потому, что через них всех пленных проводят, — говорит Иван Чувиляев. — На все угрозы, прессования, уговоры и давление нужно молчать и ничего не подписывать.
Опытные адвокаты при этом советуют внимательно читать все документы, которые срочникам «подсовывают» на подпись.
— Они могут предложить на альтернативную службу перейти, могут еще под каким-то соусом подать военный контракт. Ловят доверчивых и неопытных, потому что многие верят на слово. Потом — оп, а ты подписал не заявление на АГС (альтернативную гражданскую службу), а контракт как «профессиональный военный», — говорит опытный адвокат, попросивший не указывать его фамилию. — Здесь повернуть будет очень сложно. Поэтому лучше вообще постараться ничего не подписывать.
Ранее появлялись сообщения о гибели нескольких солдат срочной службы, которых дислоцировали в Курскую и Белгородскую области. На границе с Украиной погиб 21-летний Арсений Салтаев из Лесосибирска Красноярского края, у него остались родители и шестеро братьев и сестер. Его родственники признались, что боятся обвинять «страну и президента» в смерти сына. Вместе с Арсением погибли братья-двойняшки, Константин и Дмитрий Решки из омского села Карповка. Их сестра Юлия рассказала, что семья постоянно отговаривала Костю и Диму от подписания контрактов, но они и сами не собирались воевать. Родные ошарашены их гибелью и ее обстоятельствами, но в возможность добиться справедливости они не верят.
— Командир их тоже погиб, но еще один срочник, четвертый, вроде бы выжил. Как наши ребята из многодетной семьи, так и Арсений — тоже из многодетной, только наши — младшие. Дима рассказывал, что они подружились. Они в один взвод попали еще в Чебаркуле. Братья тоже дни считали до дембеля, как и он. Планы строили, как будут учиться и работать. И вот как все вышло. Я не знаю, как можно доказать, что их смерть несправедлива. Куда обращаться? Мы захоронили их, тела пришли в закрытом гробу. Мама решила, что не будет добиваться их вскрытия. Я не знаю, это ее решение. Но, мне кажется, надо бороться. Президент же лично обещал, что срочников это [война] не коснется. Ей командир клялся, что в случае опасности мальчишек сбережет и вывезет с границы. Как видим, никуда он их не вывез. Хотя прорыв границы уже был, третий день как.
21 августа на границе с Украиной погиб солдат-срочник Руслан Гайнуллин из Ханты-Мансийского автономного округа. Его мать Лилия Гайнуллина подтвердила смерть единственного сына. Он был призван в армию 20 ноября 2023 года.
Лилия винит в смерти сына не российские власти, отдавшие приказ о военном вторжении в Украину, а украинских солдат, она ставит лайки и пишет «спасибо» в ответ на фото снарядов с надписью «от друзей Руслана». Его друзья и одноклассники, напротив, подчеркивают, что он был очень миролюбивым и воевать не хотел.
Также в августе в Курской области погиб Захар Соснин. Об этом сообщили его родственники из Забайкалья. В марте ему исполнилось 19 лет. Его призвали на срочную службу в декабре 2023 года. Весной 2024-го Соснин при непонятных для родных обстоятельствах подписал контракт. Его друзья утверждают, что Захара принудили к этому угрозами.
Случаи гибели солдат срочной службы, которых, как обещал президент РФ Владимир Путин, «не будут задействовать на СВО», после вторжения ВСУ в Курскую область участились. Там погибли минимум еще три срочника: 19-летний Даниил Рубцов, 22-летний Никита Добрынин и 22-летний Артем Добродумский. С начала войны против Украины убиты не меньше 159 срочников армии РФ. Всего, судя по совместной сводке Русской службы Би-би-си и «Медиазоны», за два с лишним года войны погибли 74 014 российских военных.