Авария, произошедшая на 9-м км автодороги Р69 (Смолевичи — Шацк), стала самой страшной в истории современной Беларуси. 13 погибших, в их числе двое детей, среди выживших многие получили тяжелые травмы. Это последствия лобового столкновения переполненной маршрутки и самосвала, груженного песком. Обвинения предъявлены водителю грузовика. 28 августа суд начал рассмотрение этого резонансного уголовного дела, пишет Onliner.
Авария под Смолевичами
20 февраля, 14.54 на часах. Одна минута до столкновения. Водитель автомобиля МАЗ движется со стороны карьера «Верасы» к трассе Р53 (Слобода — Новосады). В кузове более 20 т песка — это больше допустимой массы. Более того, у машины была неисправность, и, как выяснит Следственный комитет, водитель об этом знал заранее. Лист правой рессоры передней подвески разрушился, конструкция была ослаблена. Проще говоря, кузов грузовика в любой момент могло перекосить, что привело бы к потере траектории. Эксплуатировать машину было нельзя, в то же время лишь в этот день он выполнял четвертый рейс.
Впрочем, разрешения на допуск к участию в дорожном движении МАЗ не имел и так: два года не проходил техосмотр, на линию его выпустили в неисправном виде без проверки технического состояния. СК установит, что это обычная история для того автопарка, на балансе которого был этот самосвал.
14.54, 9-й км автодороги Р69. Узкое дорожное полотно с ямами, и будто холмики, за гребнями которых не всегда увидишь встречный транспорт. Самосвалы ходят один за одним — песчаный карьер рядом.
Со стороны Смолевичей едет маршрутка — Citroen Jumper. Едет из Смолевичей в Минск, но не напрямик, а через небольшие населенные пункты в округе. В салоне кроме водителя находились 19 пассажиров, это притом что мест для сидения там было всего 15. То есть кто-то ехал стоя, маршрутка была переполнена. Сиденья не соответствовали категории и классу транспортного средства, ремней безопасности не имели. Среди пассажиров маршрутного такси были дети: школьный автобус сломался, вот и пришлось им добираться на общественном транспорте.
Грузовик и маршрутка едут навстречу друг другу, разрешенную скорость никто не превышает. Но груженый самосвал идет почти на пределе: 65−70 км/ч. Поврежденная правая рессора разрушается, водитель теряет управление и выезжает на полосу встречного движения, где лоб в лоб сталкивается с микроавтобусом, в котором находятся 20 человек. Такова версия следствия.
Водителю грузового автомобиля предъявлено обвинение по ч. 3 ст. 317 Уголовного кодекса — «Нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств лицом, управляющим транспортным средством, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц».
Также в отношении одного из руководителей автопарка ОАО «Минскоблавтотранс» возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 428 Уголовного кодекса — «Неисполнение должностным лицом своих служебных обязанностей, повлекшее по неосторожности смерть человека либо иные тяжкие последствия».
Первый заместитель председателя Следственного комитета Олег Шандарович рассказал в интервью БЕЛТА, что потерпевшими по уголовному делу признаны 34 человека. ОАО «Миноблавтотранс» и обвиняемому заявлены иски о возмещении морального вреда на сумму более 2,3 млн рублей.
28 августа началось рассмотрение этого уголовного дела.
Водитель: «Руль вращался легко, а грузовик не слушался»
Водителя зовут Владимир. Женат, двое взрослых детей. Он работник автомобильного парка №20 ОАО «Миноблавтотранс». С 23 февраля находится под домашним арестом.
Государственный обвинитель зачитывает обвинение: водитель, выявив неисправность самосвала, не отказался от работы на нем и выехал на маршрут, нарушив требования ПДД и ряда нормативных актов. Управляя технически неисправным самосвалом, груженным к тому же сверх нормы, он не учел состояние транспортного средства, что привело к разрушению рессоры, потере управления и выезду автомобиля МАЗ на полосу встречного движения, где произошло столкновение во встречном направлении с микроавтобусом.
Водитель признал свою вину в полном объеме.
— Самое важное, что я хочу сказать… — с большим трудом произнес водитель и надолго замолчал.
Он не смог закончить фразу и начал рассказывать о событиях того жуткого дня. Утром, как обычно, пришел на работу, получил путевой лист, пошел с ним к механику-контролеру. В путевой лист поставили штамп, подпись — машину допустили к движению. При этом грузовик, как и другие самосвалы, находился на стоянке в Смолевичах, водителей везли туда на автобусе.
Он выполнил три рейса, пообедал, поехал в четвертый рейс. Самосвал загрузили песком, машина въехала на весы для взвешивания. После этого водителю выдали выписку, где была указана масса груза. В 14.50 МАЗ выехал с территории карьера. До столкновения оставалось примерно пять минут.
— Проехав некоторое расстояние, поднимаясь в подъем, я увидел встречный МАЗ. Принял правее, чтобы облегчить разъезд, и в этот момент произошел будто выстрел — металлический такой звук. Я, чтобы снизить скорость, плавно нажал на тормоз. После чего меня резко повело влево. Я пытался отвернуть вправо, но руль вращался легко, а грузовик не слушался. Меня понесло дальше, на встречную полосу, где произошло столкновение с маршрутным микроавтобусом. После этого грузовик выкинуло в кювет. Сознания я не терял, выбрался через лобовое стекло — его уже не было. Дверь заклинило, — рассказал мужчина.
Маршрутка стояла чуть правее, на обочине. Она была сильно разбита.
— Я увидел, что много пострадавших и погибших. Стал сразу набирать в скорую помощь, сообщил о происшествии. Затем позвонил в МЧС — тоже дозвонился. Потом стал помогать выносить пострадавших из микроавтобуса, — добавил обвиняемый.
«У меня выбора не было. Здесь или поехал, или пошел»
С его слов, масса груза превышала допустимую на 50 кг.
— Но это сыпучие грузы, — развел руками водитель. — Я не придал этому значения. Нам обычно сыпучие грузы… он [песок] грузится ковшом и не на весах, а в карьере. Нам выдают допуск на движение.
Грузовиками мужчина управляет с 1981 года — более 40 лет. Непрерывный стаж до момента ДТП — 20 лет.
Его спросили о причине, по которой грузовик не проходил техосмотр.
— Вначале нужно было платить налог на транспортное средство. Не было денег.
— У кого? — уточнил гособвинитель.
— У предприятия. Ну и нужно было готовить его, подкрашивать. Имелась трещина на лобовом стекле под щетками — нужна была замена.
— Ставили ли вы вопрос перед руководством о препятствии для выхода машины в рейс?
— Говорил, конечно, — ответил водитель. — Руководителю, инженеру, начальнику эксплуатации.
— Какая реакция была с их стороны? — уточнил государственный обвинитель, записывая фамилии.
— Реакция была такая: пока есть работа — нужно работать. А появятся средства — будет техосмотр.
— Вы добровольно выходили в рейс? — продолжил гособвинитель.
— Это моя работа.
— А зачем вы садились за руль? — задал свой вопрос судья.
— У меня выбора не было. Здесь или поехал, или пошел.
— То есть, если бы вы отказались ехать, вас бы уволили?
— Ну типа да.
К слову, Владимир не единственный водитель, который выходил в рейсы на этом самосвале.
Концы разрушенной рессоры, по словам водителя, были зажаты, поэтому он не придал этой неисправности особого значения.
— Там четыре листа. Был сломан по центровому отверстию второй снизу. Больше трещин не было. Я обращал на это внимание в январе 2023 года, — рассказал он.
Об этой неисправности он говорил другому водителю, но руководству не докладывал.
— Я не придал этому особого значения, — пояснил обвиняемый.
Каждый день водитель выполнял по четыре-пять рейсов. Зарплата зависит от выполнения плана. Если автомобиль неисправен, водитель занимается ремонтом и обслуживанием. Но зарплата больше в период выездов, то есть пока машина стоит — водитель зарабатывает меньше. При этом обвиняемый утверждает, что такая ситуация не повлияла на его решение отправляться в рейсы, несмотря на обнаруженную неисправность.
Обочина лучше, чем асфальт?
В месте, где произошла авария, дорога узкая, а по самому краю проезжей части выбоины. Дорога была почти сухой, обочина грунтовая, на ней было что-то типа наледи. Чтобы разъехаться со встречным грузовиком, Владимир стал съезжать правее, до самой обочины.
— Возможно, по одному колесу двух спарок я съехал на обочину. Там ровнее. По самому краю асфальта там выбоины.
— То есть обочина лучше, чем асфальт? — уточнил судья.
— Да.
В этот момент, как предполагается, у самосвала лопнула рессора. Правая, по версии следствия, но водитель говорит о левой, так как грузовик после резкого звука и попытки торможения резко повело именно влево, на встречную. Мужчина не смог с уверенностью ответить, лопнула ли, по его мнению, правая рессора или одновременно две — правая и левая.
Самосвал в этот момент находился практически на гребне подъема. Владимир видел самосвал, с которым пытался разъехаться, два грузовика, по его словам, ударились боковыми зеркалами. Но до последнего момента водитель не видел маршрутку, которая двигалась следом.
— По вашему мнению, в чем причина выезда грузового автомобиля на встречную полосу, — задал прямой вопрос судья.
— По моему мнению, сломалась левая рессора, — ответил обвиняемый.
Потерпевшие
Одна из потерпевших — девушка — рассказал суду, что не помнит момента аварии.
— Мы сели в маршрутку с молодым человеком, я заснула. И я не помню, как все случилось.
Она рассказала, что не получала никаких материальных выплат ни от обвиняемого, ни от юридических лиц. Единственные выплаты — благотворительность, добровольные пожертвования, которые собирались после аварии.
Ее иск о возмещении вреда — 50 тысяч рублей.
— Я считаю, что это правильно, — сказала девушка, рассказав о полученных в результате ДТП травмах.
Месяц после аварии она находилась в коме. Из больницы девушку выписали только 4 мая.
Другой потерпевший — молодой человек — до сих пор пользуется костылями. В момент ДТП он также спал в маршрутке. Он помнит, что после аварии очнулся, позвонил маме, сказал, что все в порядке (парень считает, что находился в тот момент в шоковом состоянии). После этого он потерял сознание и пришел в себя уже в больнице.
Любопытный факт: молодой человек сообщил в суде, что даже не обращал внимания на то, были ли в маршрутке ремни безопасности.
Он также подал заявление на крупную сумму в качестве компенсации причиненного вреда.
— Я неоднократно обращался к психотерапевтам, лежал на реабилитации, делал МРТ. Лечение я не закончил, врачи пока толком не могут сказать, почему у меня нога не сгибается, — объяснил он.
В суде продолжается опрос потерпевших.
Одна из женщин, ехавших в маршрутке, села в тот микроавтобус в Смолевичах и до Слободы ехала стоя. В Слободе кто-то вышел, и она заняла освободившееся место, но были и те, кто остался стоять.
— Мы отъехали от Слободы. Водитель ехал как обычно. Дорога не скажу что тряская. Я помню, что было сильное столкновение. Очнулась я уже на асфальте. Меня отвезли в больницу в Смолевичи, — рассказала она.
Сумма заявленного ею иска о возмещении вреда также исчисляется десятками тысяч рублей.
Потерпевшие говорят о благотворительных выплатах, которые они получили, но не могут обстоятельно пояснить, кто эти деньги собирал, кто выплачивал.
Опрашивают четвертого человека, который находился в маршрутке в момент ДТП. И четвертый потерпевший не может вспомнить ничего конкретного об аварии.
Девушка провела в больнице больше месяца после случившегося.
Государственный обвинитель задает вопросы о поездке: совершал ли водитель маршрутки какие-то опасные маневры, был ли какой-то дискомфорт. Никто из выступивших ни о чем подобном не упомянул.
Большинство потерпевших заявляют иски на сумму в 50 тысяч рублей в качестве возмещения морального вреда. Ответчики по этим искам — ОАО «Миноблавтотранс» и обвиняемый водитель.
«Позвонили незнакомые люди, сказали, что муж попал в ДТП»
Опросили жену водителя маршрутки. Первую половину того дня она провела вместе с мужем: ездили на осмотр к врачам, женщина была беременна. Расстались они где-то в 14 часов.
— В 16.36 мне позвонили незнакомые люди, сказали, что муж попал в ДТП. Я не поверила, говорила, что в 16 у супруга отправление из Минска, — рассказала она.
Женщину привезли на место ДТП. Поступала противоречивая информация, кто-то говорил, что водитель маршрутки погиб. Затем уточнили: его доставили в больницу в Смолевичи. После этого перевезли в Минск. Но спасти мужчину не удалось.
Теперь она одна воспитывает четырех несовершеннолетних детей.
Потеряли двое детей
Выступили родители, у которых в этой аварии погибли двое детей. Старшая дочь работала учительницей в одной из местных школ, сын — учился в гимназии. Они каждый будний день возвращались на маршрутках домой, 20 февраля, так совпало, ехали вместе на одном микроавтобусе.
Родители об аварии узнали спустя некоторое время, поначалу думали, что просто маршрутка задерживается. Искали детей по больницам, пока на следующий после аварии день не узнали страшную правду.
Их общий иск — 100 тысяч рублей в качестве возмещения морального вреда.
«Сказали, что мама разбилась»
Еще одна потерпевшая — 18-летняя девушка. В аварии у нее погибла мама.
— В тот день мне позвонили, сказали, что мама разбилась. Я сразу стала ей звонить — она не брала трубку. Я звонила-звонила… Раз на пятнадцатый кто-то взял телефон, сказал, что произошла авария, — говорит она.
Они поехали на место, потом в больницу. Ожидание, опознание. Девушка осталась без родителей.
«Позвонила подруга, сказала: присядь»
Когда в заседании суда был объявлен перерыв, внимание на себя обратила женщина. Она подходила к потерпевшим, пассажирам той маршрутки, показывала фото на смартфоне и спрашивала, не помнят ли они эту девушку, на ней была розовая шапка. Кто-то не мог вспомнить, кто-то, кажется, припоминал. Женщина пыталась выяснить, где находилась эта девушка до аварии: стояла она или сидела.
— Наверное, была где-то ближе к входной двери, — негромко говорила она, прятала телефон и тихо отходила.
Суд опросил ее, она потерпевшая в этой жуткой истории. А девушка в розовой шапке — ее единственная дочь, она погибла.
— Мы виделись накануне вечером. 20 февраля дочь ездила к стоматологу, она была на больничном. В час с чем-то был прием, — говорит женщина. — А днем мне позвонила подруга, сказала: присядь. От нее я узнала, что была авария с маршруткой, что моя дочь могла быть там. Включила новости по телевизору, открыла интернет — и все поняла, все увидела своими глазами.