Александр Сырица много лет был одним из лучших баскетбольных судей в Беларуси. С 2005 года он является арбитром FIBA, а в 2019-м вместе с коллегами восстал против системы, чтобы отстоять свои права. Но суд был на стороне федерации баскетбола, после чего Сырица оказался неугоден. Впрочем, Александр не сильно унывает — он вернулся в Австралию, а единственной проблемой сегодня называет войну. В интервью для блога «Отражение» уроженец Снова рассказал, как встретил российское вторжение и с какими приключениями выбирался из Украины, вспомнил иски к генсеку федерации и матч, в котором получил серьезную травму. Обсудили и молчание тех, кто работает с нынешним руководством БФБ. Мы перепечатываем этот текст.
«У вас же там есть граница недалеко от Киева в направлении Гомеля, вот туда и езжай»
— Где вы встретили войну?
— В Харькове. В последние два года я проводил там немало времени по вопросам бизнеса. Поэтому знаю изнутри, что такое война. Бегал прятаться в подвал, как и все. Самый страшный момент был, когда в 100 метрах от дома разорвались две авиабомбы и разрушили спортивный комплекс. Никому не пожелаю пережить подобное. Если бы минут на 10−15 позже оказался на улице, то мы бы сейчас не разговаривали. Провел в Харькове первый месяц войны… Отлично помню, что было накануне. Задержался 23-го февраля с другом в офисе. Обсуждали различные бизнес-процессы, выпили по 50 грамм виски. Друг спросил: «Ну что, Саня, [Россия] нападет?» Я такой: «Нет, конечно». Несколько часов поспал — и понеслось.
— Как удалось выбраться?
— Сразу не собирался уезжать, наблюдал за обстановкой, помогал людям, насколько возможно, волонтерил. Например, после бомб, о которых упомянул, сломались ворота при въезде в паркинг — они перестали открываться. Починил их. Через месяц по вопросам бизнеса мне нужно было в Стамбул. И стал выбираться. На поезде не хотел, чтобы не отнимать место у женщин и детей. Решил на машине. Друзья сопроводили меня через все блок-посты до Полтавы, а дальше ехал сам. Причем на автомобиле с белорусскими номерами — тот еще квест. Люди несколько раз порывались на заправках разобраться со мной и обзывали всякими нехорошими словами. Не думаю, что дошло бы до чего-то серьезного. К тому же у меня был с собой желто-синий шарф харьковского «Металлиста» — своего рода пропуск. Обычно быстро объяснял окружающим, что я полностью на стороне Украины. Хотя прекрасно понимаю и тех, кто даже не хотел разговаривать. Никаких претензий. На границе Украины с Молдовой пограничники спросили: «А что тебе здесь надо?» Объяснил. Они такие: «У вас же там есть граница недалеко от Киева в направлении Гомеля, вот туда и езжай». Меня досматривали больше двух часов — никогда в жизни такого не было. Проверили каждую вещь, каждый карман, каждое отделение в машине. Присутствовали и представители СБУ. Но в итоге извинились и пожелали счастливой дороги. А молдавскую часть границы прошел за пять минут.
— Как вы чувствовали себя в Украине?
— Очень люблю эту великолепную страну. Горжусь ей! Мечтаю об украинском гражданстве. Я бывал и в Мариуполе до 2014 года, судил в Донецке. Много приятных воспоминаний. Нигде не чувствовал какого-то ущемления своих прав в связи с тем, что говорил на русском языке. Хотя легко мог перейти на белорусский или английский. Харьков так вообще полностью русскоязычный. Кстати, там есть баскетбольный клуб «Харьковские Соколы». Они играют в суперлиге. Президент клуба Сергей Чебышев — мой друг, мы с ним раньше вместе судили. Для меня было большим счастьем присутствовать на домашних матчах команды, давать профессиональную оценку ситуации, видеть, насколько далеко украинский баскетбол ушел от белорусского. А теперь все это в лучшем случае поставлено на паузу.
«В судах доказывают, что белая стена зеленая»
— Сколько вы получали за судейство на матче чемпионата Беларуси?
— Мне даже неудобно называть сумму. Реально стыдно для профессионального баскетбола! Что-то около 25 долларов за игру по тем временам. Помню, россияне все смеялись, что за такие деньги даже sms об отказе судить не отправят. Самое интересное, что почти все наши клубы были согласны поднять судьям оклады. Чемпионат же проводится на взносы, которые платят клубы. А уже из этих средств судьи получают за свою работу. Хотели увеличить вдвое сумму на матчах высшей лиги. Плюс, построить систему, чтобы любой судья, которые работает на играх детей за две копейки, видел перспективу и стремился пробиться наверх. Но нас просто послали.
— Ваши инициативы и иски к генеральному секретарю федерации Анастасии Марининой активно освещались, но не нашел ни слова о том, чем всё закончилось.
— А чем обосновывают свои вердикты белорусские суды в последние полтора года? Там доказывают, что белая стена зеленая. Если вы в этом не уверены, то это ваши проблемы. Все свободны. В 2019-м мы осознали, что находимся в условиях правового дефолта. Причем той же Марининой было нечего сказать — в суде она так и не появилась. Только использовала административный ресурс для достижения своих целей. Суд мы проиграли.
— Что было дальше?
— Судей, которые посмели не согласиться и не приползли на коленях просить прощение, исключили из списка активных рефери. А международная федерация баскетбола (FIBA) отправляет назначения именно тем судьям, кто рекомендован национальными федерациями. «Бунтари» перестали получать назначения и на матчи внутреннего чемпионата. Не все испугались, но для некоторых, как, например, для Андрея Шарапы, три крошки оказались важнее дружбы, совести, договоренностей и коллектива.
— Нынешнее руководство федерации сделало что-то позитивное для развития баскетбола?
— Конечно. Не буду спорить. Но это так же, как во всей стране. Мы не можем знать, как было бы, принимай решения те, кто реально болеет за дело, разбирается в нем, а не те, кого назначили. Да и перед глазами отличный пример — Литва, которая давно заставляет весь мир удивляться, как в такой небольшой стране без нефти и газа из года в год появляется столько талантов.
«В федерации удалили всех, кто посмел высказаться»
— 1 марта вы написали в Facebook, что все ваши «друзья», которые поддерживают войну в Украине, пусть идут туда же, куда и русский корабль. Были такие в баскетбольном мире?
— В последнее время нет. Они пошли на три буквы заранее, еще до войны. Я уже говорил про наши суды в 2019-м году, когда попросили улучшить условия работы. На самом деле все взаимосвязано. С тем, что испытал наш народ в 2020 году, в 2019-м столкнулись белорусские баскетбольные судьи. Это была такая уменьшенная копия, когда с тобой делают, что хотят, не оглядываясь на правила, законы и так далее. Все судьи сильно переживали, что им фактически запретили работать. Но лучше было уйти тогда и не иметь ничего общего с Рыженковым (председатель баскетбольной федерации — Прим. ред.) и Марининой, чем тихонько сидеть и молчать, как сейчас. Ни один из нас не смог бы ни дня провести в федерации баскетбола в нынешней ситуации.
— С чем связано бездействие тех, кто остался?
— С отрицательной селекцией кадров. Война — лакмусовая бумажка. В федерации не нужны люди со своей позицией, которые сами чего-то добились. Удалили всех, кто посмел высказаться. Там востребованы те, кто умеет прогибаться, и считает, что начальство всегда право. Я не буду говорить, что все, кто остался, — плохие люди. Но они, простите, бесхребетные. Мне их жаль. Кто виноват, что они нигде больше не востребованы? А этим всегда пользуются.
— У вас иная ситуация?
— Обладаю сетом крутых навыков, который позволяет быть очень востребованным, в том числе и в баскетболе. Пусть и не в Беларуси. В Австралии, где сейчас нахожусь, мне только помогают. Везде приглашают, чтобы судил как можно больше. Физически не успею удовлетворить спрос! Звали и зовут на разные кэмпы, турниры в Европе. Кроме этого, у меня есть и проекты вне баскетбола. За те мизерные деньги, которые зарабатывали судьи в чемпионате Беларуси, иначе было просто не выжить. Я тратил на баскетбол очень много времени, но он не был для меня единственной профессией, как и для многих коллег.
«Судил ради эмоций»
— Во сколько лет вы начали судить?
— В 20. Это было в 1994-м. А в 2005 году стал арбитром FIBA. Баскетбол я всегда сильно любил. Для меня это игра с мячом номер один.
— Самый памятный матч?
— К сожалению, он связан с неприятным инцидентом, когда на год выбыл из строя. Судил матч молодежного чемпионата Европы Чехия — Италия в 2008 году среди женщин. Прямо во время игры разорвал крестообразную связку правого колена. Менял направление движения в одном из эпизодов и получил такую серьезную травму. Это было в конце третьей четверти, и оставшийся отрезок матча обслуживали два арбитра. Меня унесли на носилках и прямо в Италии сделали операцию. Неделю еще там оставался, а потом вылетел домой. Федерация, кстати, тогда что-то напутала с билетами — пришлось вместо Минска отправляться в Вильнюс. Я потом на костылях пешком переходил границу. У нас вечно случались проблемы организационного характера.
— А самая сложная игра?
— Матчи с участием ЦСКА в лиге ВТБ. Например, в гостях с «Астаной». Армейский клуб не мог проиграть, а «Астана» всегда способна удивить, поэтому было большое внутреннее давление. А вот реакция трибун, наоборот, заряжала. Я и судил-то ради эмоций, полученных от работы на заполненных аренах. Например, в Турции, когда каждое сложное решение не в пользу местной команды фанатами воспринималось чуть ли не как личное оскорбление. Ты становился их врагом. Ради подобных переживаний и идут в судьи. Деньги — это одна история, но ценность уникальных эмоций, как я их называл, — совсем другое.
«Всегда мог постоять за себя»
— Приходилось ли вам судить договорные матчи?
— Нет. Даже подозрений таких не возникало, что команды договорились. Бывают, конечно, скучные матчи, в которых можно предположить, что кто-то сделал ставку на разницу в счете, но это проходило мимо меня.
— В интервью «Белсату» вы рассказывали, что однажды подрались с болельщиком. Как такое случилось?
— Это было очень давно. Уже и не вспомню, кто играл. Болельщика звали Александр Варварчук-Пушкин — первый тренер Татьяны Лихтарович. Всю игру нелестно обо мне отзывался. Я поднялся после матча на балкон, и мы устроили небольшой махач. Ужасно, конечно. Я был молодой и горячий, уровень самоконтроля в начале карьеры оставлял желать лучшего. Судьи не должны допускать подобное. Но я всегда мог постоять за себя и не допускал оскорблений в свой адрес без причины. А с Александром мы потом, кстати, отлично ладили.
— Что делать судье, если игрок или тренер посылают его на три буквы?
— Зависит от ситуации. Если напряженная концовка, равный счет, эмоции на пределе, у игрока четыре фола, то можно сделать вид, что пропустил мимо ушей какой-то нелестный комментарий. А так стараюсь с самого начала матча пресекать любое неуважение. Я жесткий судья. У меня нельзя ругаться. Отмечу, что давление, которое выдерживал в баскетболе, позволяет сейчас сохранять высокий уровень спокойствия и трезвости ума в бизнес-переговорах. Судейство развивает навык стрессоустойчивости.
«Австралия — одна из лучших стран в мире»
— В Австралии слышали о войне?
— Конечно. Все знают. Новости идут постоянно. Разве что уже не главным блоком. Но, например, в Мельбурне прилетаешь в аэропорт и видишь QR-коды со всей необходимой информацией для беженцев. Надпись «Вітаємо», украинские флаги. Правда, есть русские в Австралии, которые поддерживают войну. Это ужасно.
— Вам комфортно в этой стране?
— Да. Впервые оказался здесь в конце 2003 года. Поначалу не понравилось. Не устраивал местный менталитет, другие нюансы… Наверное, потому что было тяжело жить. Приходилось очень много работать: убирал офисы, клал плитку, трудился на фабрике. А сейчас хорошо понимаю, что при всех недостатках Австралия — одна из лучших стран в мире.
— Видите в ней свое будущее?
— Характер моей работы предполагает частые перелеты. Не обязательно находиться в Австралии все время. Плюс, хочу продолжать судить, хотя бы иногда. Участвовать в семинарах, быть полезным баскетболу. Еще очень люблю путешествия. Постараюсь построить жизнь на ближайшие годы так, чтобы ездить куда и когда хочу. А как только война закончится, я буду на следующий день в Украине. Это сто процентов.