Актеры Купаловского театра Михаил Зуй и Дмитрий Есеневич знакомы порядка 20 лет. Примерно столько же они и дружат. Летом 2020-го они познакомились с режиссером Андреем Кашперским, переоделись в костюмы чиновников Сергея Николаевича и Николая Сергеевича и «вышли в сеть так называемого интернета».
Так стартовал сатирический проект ЧинЧинЧенэл. Многие смешные и абсурдные моменты из их видео, снятых в июле 2020-го, оказались пророческими. Например, о том, что девушки в Беларуси действительно «что-то изменят», страна из комнаты смеха превратится в комнату страха, а «аляповатые» стены Минска станут серыми — такими, что «глаз отдыхает». «Ты видишь, что прокладываются рельсы в определенную сторону. Вопрос лишь в том, как скоро по ним поедет поезд», — цитатой писателя Саши Филипенко объясняет свои сатирические пророчества Михаил Зуй.
«Зеркало» встретилось с создателями ЧинЧинЧенэл накануне его большого перезапуска и поговорило о том, с кого списаны образы Сергея Николаевича и Николая Сергеевича, за что их задерживала Служба безопасности Украины, как смех помогает бороться со страхом, какой будет Беларусь без Лукашенко и что в ней будут делать нынешние белорусские «чин-чины».
«Все началось задолго до 2020-го»
На интервью с нами соглашаются трое участников команды: режиссер Андрей Кашперский, исполнитель роли Сергея Николаевича Михаил Зуй и Елена Зуй-Войтеховская, более известная как Елена ЖелудOk. Час назад у них закончились съемки первого выпуска нового проекта, в котором ЧинЧины «вызывают на ковер» уехавших белорусов. Сперва интервью с пристрастием устроили Маляванычу, после запланированы еще две съемки.
А пока они сидят на улице под неопознанным деревом. Вокруг трещат птицы, тяжелое, еще июньское солнце сползает за горизонт. Михаил рассказывает, как и когда появились персонажи Сергея Николаевича и Николая Сергеевича — двух чиновников, с прототипами которых хоть раз в жизни сталкивался каждый белорус.
— Все началось задолго до 2020-го, примерно в 2015 году, — говорит Михаил. — В Купаловском театре проходили капустники. На одном из них мы с Димой Есеневичем показали номер в образах чиновников Сергея Николаевича и его коллеги.
В сценке, которую мы разыгрывали, чиновники пришли в театр, чтобы провести оптимизацию производственных потоков граждан и лиц, отождествляемых с оными, с целью более рационального распределения бюджетных средств. В ней мы придумали много разных идей вроде поставить турникеты в гримерках, ввести налог на главные роли и единую регламентированную паузу по всей республике. А то играют актеры как ни попадя, молчат по минуте, якобы глубокомысленно. Пять секунд — и все, хватит: народ нужно развлекать.
Мы прикипели к этим образам и стали использовать их и в хвост и в гриву в разных жизненных ситуациях, — улыбается Михаил — и вздыхает Елена.
В 2018 году он познакомился с выпускником Академии искусств, стипендиатом президентского фонда, режиссером Андреем Кашперским, который сперва «положил ухо на Елену», точнее, на ее музыку.
— Когда я подбирал для одного проекта белорусскую музыку, наткнулся на группу Zui, мне понравилось их звучание, — рассказывает Андрей Кашперский. По словам Михаила, Андрей «просек и считал иронию, отсылки и скрытые смыслы, заложенные в песнях Zui». Так они поняли, что сработаются. Позже команда пополнилась другими профессионалами-единомышленниками.
Кого напоминают Сергей Николаевич и Николай Сергеевич? «Никого и сразу всех»
— ЧинЧины — это собирательный образ, но есть ли у них конкретные прототипы?
Михаил: Это избирательный образ (улыбается). Конкретных прототипов нет. Из нас это просто полилось, мы поняли, что этот абсурд был в нашей жизни всегда, мы с детства варились в этой системе, которая разговаривает на нечеловеческом языке, не решает никаких вопросов, живет в выдуманном мире и затягивает за собой других.
Андрей: Мы просто структурировали все идеи, которые копились у ребят пять лет, и собрали их воедино. В июле 2020-го за несколько дней сняли три выпуска на старую кассетную камеру.
Первый — об открытии Белгосютубканала, второй — о том, как развлекаются чиновники, третий — в логове «поколения NEXT» на улице Октябрьской в Минске. Только начали их монтировать — наступило 9 августа. Конечно, забросили это дело. После увиденного насилия, в которое власти погрузили страну, мы засомневались, стоит ли это делать. Но в какой-то момент вернулись к снятому материалу, посмотрели его и начали смеяться. Это нас взбодрило. Поняли, что эти видео имеют терапевтический эффект и решились публиковать первый выпуск 15 августа.
— Как вы сами описали бы типажи, которых играете?
Андрей: Когда мы начали детально разрабатывать образы ЧинЧинов, я предложил Мише: «А что, если Сергей Николаевич и Николай Сергеевич будут конфликтовать и бороться за какой-то пост?» Но Миша сказал: «Нет, мы так не взаимодействуем — мы дополняем друг друга». А ведь действительно: они будто один и тот же человек.
Михаил: Как Шерлок и Холмс (улыбается).
Но если типажи разделить, то можно сказать так: есть исполняющий обязанности, а есть зам и.о. Дима как будто более местный чиновник, белорусский, поддакивающий, хозяйственный. А мой персонаж приехал из соседней, «дружественной» нам страны, который ощущает себя чуть-чуть выше, брезгливо относится к Беларуси, читал о ней что-что, но знает мало. Эти два чиновника, может быть, даже находятся в одной виртуальной должности, просто один — старший брат, а второй — младший.
— Кого из чиновников больше всего напоминают Сергей Николаевич и Николай Сергеевич?
Михаил: Никого и сразу всех.
— Андрей Кашперский в трейлере к сериалу (о нем поговорим позже) рассказывает, что может требовать от вас только больше подбородков — с остальным вы сами отлично справляетесь. На каком опыте вы строите свои образы? Есть ли у вас друзья-чиновники, например?
Михаил: Друзей-чиновников у нас нет. Но мы с детства живем в этой среде, это часть нашего культурного кода.
Опыт взаимоотношения с чиновниками у нас такой же, как и у любого белоруса. Часто это просто стена, служба «Одно окно», которое или постоянно закрыто, или на перерыве, когда бы ты ни пришел. Мы все, мне кажется, сталкивались с этим наплевательским отношением, когда реальность для тех, кто принимает управленческие решения, не значит ничего. Причем они не только формируют свой мир, но и вынуждают нас соглашаться и верить в него.
«Когда мы „разоблачали протестующих“, коллегу, который играл тихаря, чуть не избили»
— В августе 2020-го вышли первые ролики про ЧинЧинов. Связывались ли с вами настоящие белорусские чиновники? Может, обиду высказывали, претензии, что все не так?
Михаил: Нет, не связывались.
Но когда в первый раз мы показывали чиновников на театральном капустнике в 2015 году, в зале было много высокопоставленных лиц. Перед тем как идти выступать, худрук сказал нам: «Вы покажите, потому что это надо показать, но что будет потом — не знаю». После выступления, на банкете, к нам подошли несколько министров и сказали: «Ой, это было так смешно. Хорошенько вы нас пропесочили». То есть реакция была достаточно благостной. Но мы и не трогали острые темы в то время.
— Еще находясь в Беларуси, вы часто записывали свои видео в публичных местах — перед зданием ОНТ, в парке Горького, у цирка, когда люди шли на протесты. Вас когда-нибудь принимали за реальных чиновников?
Андрей: О да. Конечно.
Михаил: Когда мы снимали ролик к открытию Белгосютубканала, поехали к проходной МТЗ. Там как раз был конец смены, мимо проходили люди и говорили: «Боже, какие страшные». Уже тогда, в 2020-м, все были недовольны. Чувствовалась волна не ненависти, но острого неприятия. Обычные работяги шли и косо на нас взирали.
Андрей: А в начале сентября 2020 года мы снимали ролик, как ЧинЧины разоблачают протестующих. Наш коллега играл роль тихаря с камерой, и он во всех красках почувствовал на себе волну этой неприязни. К нему даже подошли десантники и чуть не избили. А когда мы выступали во дворах, иногда нас принимали за пропагандистов.
Михаил: Но ладно мы. С кем больше всего ошиблись люди, так это с Леной. У людей одновременно в голове было и то, что это актриса, и то, что она якобы провластная певица. У нас даже возникла идея издать книгу комментариев под роликом «Шчучыншчына». Там такие поединки! «Да будь она проклята», «Пусть горит в аду».
— А от чего это зависит: кто-то способен понять, где сарказм и стеб, а кто-то — нет?
Михаил: Важен бэкграунд: как ты жил, на чем воспитывался, что читал, смотрел. Хотя для меня удивительно, что даже очень интеллигентные, развитые, творческие люди способны поддерживать войну в Украине и то, что делают белорусские власти.
Не знаю, как ответить на этот вопрос. Где находится орган ощущения адекватности? Возможно, у кого-то он атрофировался и отпал за ненадобностью, а у кого-то, наоборот, хорошенько развился.
— Вы бодро стартовали в 2020 году. В 2021-м на Youtube-канале случилась пауза. Почему так долго не было новых видео?
Андрей: С мая 2021 года мы начали активно заниматься подготовкой и написанием сценария к сериалу «Тут был Ленин», хотели, чтобы он стал главным произведением на нашем канале. Параллельно планировали делать ежемесячные стримы, но в связи с преследованием в Беларуси получалось не очень (осенью 2021-го часть команды уехала из Беларуси в Украину, а после начала войны — в другие страны. — Прим. ред.).
И когда началась война в Украине, и нам пришлось уехать, мы, по сути, потеряли наше главное произведение. Многие пребывали в апатии, мы не могли быстро перестроиться на нечто новое. Сложилось впечатление, будто все, что мы делали или можем сделать, вдруг стало бессмысленным и никому не нужным. Потребовалось время, чтобы собрать себя заново. По сути, весь год нашей работы был вычеркнут обстоятельствами.
«Кто-то увидел на главной площади красно-зеленые флажки и подумал, что в городе поменяли власть»
— Вы можете рассказать больше о сериале «Тут был Ленин», который вы начали снимать?
Михаил: Фух, ха-ха. Наконец-то добрались.
Андрей: В сериале будет шесть серий. Это история про небольшой провинциальный городок Шчучыншчынск, в который с типичной проверкой приезжают столичные чиновники. Они номинально все осматривают и одобряют. Но когда выступают перед прессой и заявляют, что все в этом городе они сделали своими руками, замечают, что на главной площади нет памятника Ленину. И в конце концов решают остаться, чтобы расследовать его исчезновение.
Михаил: В Украине мы нашли идеальную локацию для съемок под Львовом — в городе Николаев. Идеально круглая площадь, розовое здание администрации — то, что нужно. Мы уже начали съемки, сняли несколько сцен во Львове. Но…
Андрей: Мы приехали в «Шчучыншчынск» и начали все обустраивать под белорусские реалии, развешивать красные и зеленые флажки, устанавливать надписи местечкового абсурдистского характера и первые часов шесть снимали без проблем.
А затем к нам подошел патруль полиции, мило поговорил с нашим продюсером — и ушел. Мы продолжили съемки — на смену патрулю пришел мужчина в коричневой куртке: «Что вы тут делаете?» Оказалось, это начальник местной полиции. В итоге нашего продюсера увезли в суд, а еще через час приехали люди из СБУ. Это было 2 февраля 2022 года.
Михаил: Оказалось, кто-то увидел на главной площади красно-зеленые флажки и шарики, надпись «администрация» на русском языке и подумал, что в городе поменяли власть. Сложно было сходу объяснить, что это сатирический проект. Потому что выглядело все так, будто реальные чиновники приехали в Николаев и действительно поменяли власть.
Выяснилось, что в СБУ позвонил заместитель мэра Николаева, хотя весь процесс мы согласовывали, просто официальное письмо «где-то потерялось». Из-за этого мы остановили производство, решили отложить съемки на две-три недели до лучших времен, которые — спойлер — так и не наступили.
Где-то с сентября 2021 года у нас были шутки в стиле «этому проекту осталось пережить войну и метеорит». Что ж, остался только метеорит. На данный момент снято 35 процентов сериала.
— Что нужно, чтобы его завершить?
Михаил: Мир в Украине. Тогда мы сможем вернуться во Львов и доснять все с теми же актерами. У нас сложилась просто великолепная команда, отношение к белорусам было замечательным. Мы были окружены принятием, украинцы очень переживали и помогали. Хочется только очередной раз сказать спасибо. Другой вариант — начать снимать с нуля и искать «Шчучыншчынск» где-то западнее Украины. С этим сложнее и дороже.
«Мы соревнуемся с реальностью в Беларуси по карикатурности, утрированности и абсурдности»
— Вернемся к чиновникам. Вы представляете их очень утрированно, карикатурно и абсурдно. У вас нет ощущения, что реальность в Беларуси все больше похожа на эту карикатурность, абсурдность и утрированность?
Михаил: Я бы сказал, мы соревнуемся с реальностью в Беларуси по карикатурности, утрированности и абсурдности. В этом смысле даже есть определенные сложности: что бы ты ни придумал, они бьют любую твою карту. Их креативщики круче наших и пошли во все тяжкие, потому что у них нет ограничений по ресурсам.
— Считается, что смех помогает побеждать страх. Как это работает?
Михаил: Смех делает все более реальным. У страха глаза велики, он утрирует проблему, делает ее больше, чем она есть на самом деле. А смех сбивает ее до реального размера.
— Ваш смех за последние два года изменился? Он стал более отчаянным?
Михаил: Не знаю. Благодаря смеху не так драматично все ощущаешь. Становится не легче, но, может, не так тяжело (смеется).
Смех придает энергию и здоровую злость. А это рождает желание делать своих персонажей дальше.
— В какой момент вам будет не до смеха? Где ваш предел смешного?
Михаил: Наверное, когда чувствуешь чужую боль и страдание. Над этим желания смеяться нет. Во многих ситуациях, особенно, когда началась война, были мысли: вот что ты сейчас скажешь? Но все равно, мне кажется, наш жанр работает. Потому что мы можем смеяться над теми людьми, которые это все заваривают: искажают реальность, называют не своими именами, занимаются пропагандой, поддерживают войну. Это нужно высмеивать, потому что тогда они будут терять силу.
Например, если мы используем какой-то пропагандистский ход в своих роликах, пропаганда перестает работать. Потому что человек увидел ее в комичном контексте и по-другому уже не воспринимает.
— Технический вопрос: кто пишет ваши диалоги и как часто все идет не по сценарию? Кто придумывает эти слова и фразы вроде «развлекательный снаряд», «отходы творческой жизнедеятельности», «передвижная Музкомедии», «если делать, то по-большому»?
Михаил: Мы с актером Купаловского театра Дмитрием Есеневичем знаем друг друга больше 20 лет. Примерно столько же и дружим. Изначально писали с ним вдвоем, потом подключился Андрей. Мы просто обучились этому чин-чиновскому языку, и теперь любой из нас может свободно на нем изъясняться и переводить на человеческий, не пользуясь словарем.
Андрей: Я больше всего люблю структурировать придуманное ребятами. Там, конечно, бывает много бреда, но и он прекрасен. Что касается сценария к сериалу, то его мы писали вместе с Мишей, выстраивали сюжетную структуру. Это был новый опыт для нас.
— У вас есть любимые чин-чиновские реплики?
Андрей: Язык в рот не клади. Волосы в жилах дыбом. Дичь-чушь-белиберда-абышто — простая, но любимая фраза от Николая Сергеевича.
Михаил: У меня есть любимый монолог про плоскую Землю. Звучит он так: «Знаете, я знаю, что Земля круглая, слышал все эти теории. Мне кажется, что, может, где-то она и круглая, но у нас она — ровная. Николай Сергеевич, знаете, почему мне кажется, что она ровная? Потому что она под жестким прессом нашего неустанного внимания».
Про Беларусь и чиновников будущего: будут читать наизусть стихи Быкова и петь песни Шагала
— Смогут ли в будущем белорусские чиновники разговаривать с людьми на нормальном человеческом языке?
Михаил: (задумался) Должен пройти эволюционный процесс, чтобы здоровый труд сделал из этих существ человеков. А если серьезно, то должна измениться сама система. Потому что пока это серая масса, которая ничего не производит.
Есть такая книга «Актер и мишень». В ней говорится, что страх практически никогда не существует в моменте. Он есть либо в будущем, либо в прошлом, и тебя туда тянет. Ты не сдашь экзамен, ты вернешься в Беларусь — и тебя посадят. То есть ты боишься чего-то, чего не существует прямо сейчас.
И чиновники, как и вообще вся эта система, очень комфортно себя чувствуют в пространстве, когда все страшно, непонятно, неконкретно, неясно. В тумане им офигенно. Что они делают? Непонятно. Какие у них обязанности? Невнятные. Это их среда. А должно быть понятно.
Андрей: Понятно? (смеется)
— В конце 2020-го вышел ваш фильм «ЧынЧыны ў краіне цудаў», в котором чиновники попадают в Зазеркалье — свободную Беларусь. В вашем представлении какой может она быть?
Михаил: Еще во Львове я думал: там все было далеко не идеально, сами украинцы сложно относились к своей власти. Но иногда мне казалось, что, наверное, как-то так должно быть в Беларуси. Неидеально, но очень живо, когда все решается на горизонтальном уровне. Нет царя, который сверху что-то указывает.
— Что в демократической Беларуси будут делать сегодняшние чин-чины?
Михаил: Думаю, всех этих чиновников — серую массу — можно сравнить со стаей мелких рыбешек, ведомой шестым чувством. Они быстро переобуются в прыжке в кроссовки с бело-красно-белыми полосками и уже через неделю будут ходить в вышимайках, читать наизусть стихи Быкова, напевать музыку Шагала. В этом и опасность.
Мне кажется, сразу эти люди станут такими, а потом отомрут эволюционным путем. Знаете, когда организм эволюционирует, у него за ненадобностью что-то отмирает. Так и здесь.
— Сможет ли ваш проект существовать в будущем, когда чиновники станут госслужащими?
Андрей: Конечно! Нашему проекту перемена власти не помешает. Мы все равно будем исследовать невежество, дурацкие высокомерные фразы и такое же отношение к людям.
Поддержать авторов ЧинЧинЧенэла можно на Patreon.
