Власти объявили 2022-й Годом исторической памяти — и, кажется, забыли об истории вообще все. Напоминаем, что им стоило бы знать

Самым первым новогодним указом Лукашенко, подписанным 1 января, 2022-й был объявлен Годом исторической памяти. Заявлялось, что это нужно для «формирования объективного отношения общества к историческому прошлому, сохранения и укрепления единства белорусского народа». Интересно, что в списке учреждений и органов, которые Лукашенко отрядил в помощь Совмину для создания соответствующего плана мероприятий, на первом месте была указана Генеральная прокуратура, и только после нее — Национальная академия наук. Это создавало подозрения, что «объективное отношение общества к историческому прошлому» имеет в воображении политика специфический характер. А значит вместо «года исторической памяти» власти могли предложить обществу что-то совершенно другое (позднее 2022-й показал, что именно так и было) — рассказываем, что именно.

Год за годом

Похоже, что появившаяся в 2006 году традиция объявлять каждый очередной год «годом чего-то» очень нравится Лукашенко. Иногда он делает это загодя — как 29 декабря 2009 года, когда 2010-й был объявлен Годом качества. А иногда спохватывается уже в феврале — так было в 2011-м, который уже в течение второго месяца стал Годом предприимчивости.

Сложно найти какую-то логику в присвоении годам этих почетных наименований. Возможно, политик считает, что таким образом он оставляет след в истории — подобно тому, как римские императоры оставляли свой, давая названия месяцам. Иногда выглядит так, что года получают названия в честь каких-то объектов или явлений, которые, с точки зрения Лукашенко, оказываются особенно важными или проблемными в текущий момент. Обозначив их в названии года, политик нацеливает государственные органы на окончательное и бесповоротное решение вопроса в этом конкретном календарном году.

Но легко заметить, что присвоения годам каких-то названий не особо влияли на реальную жизнь страны. Год предприимчивости не привел к стабильному процветанию индивидуальных предпринимателей и малого бизнеса, Год бережливости не сделал Беларусь мировым или хотя бы региональным лидером в показателях вроде энергоемкости ВВП. Год молодежи никак не повлиял на половозрастную пирамиду Беларуси и не решил проблемы старения населения, а целых три Года малой родины не сделали деревни и небольшие поселки особенно привлекательными для жизни и не вернули в них население из Минска и областных центров.

Охвативший Беларусь с августа 2020 года политический кризис заставил Лукашенко искать способы для восполнения дефицита легитимности — политик прервал затянувшуюся череду годов малой родины и вернулся к практике присвоения им новых звучных наименований.

В прошлые годы идеологи и чиновники на часах информирования рассказывали белорусам об экономическом процветании, которое непременно наступит, если они будут бережливыми, предприимчивыми и гостеприимными. А в 2021-м, провозглашенном Лукашенко Годом народного единства, они должны были убедить граждан в том, что событий, спровоцированных фальсификацией выборов и немотивированным насилием со стороны силовиков в 2020 году, вроде как и не было — а белорусский народ, сплотившийся вокруг Лукашенко, един, как никогда ранее.

Такой подход, сопровождаемый массовыми репрессиями против оппонентов режима, предсказуемо не смог привести к консолидации расколотого общества. Правда, с его помощью власти, похоже, действительно удалось внушить поддерживающему Лукашенко меньшинству убежденность в том, что оно является большинством. Хотя вряд ли замену настоящего народного единства искажающим реальность информационным пузырем для своих сторонников можно назвать равнозначной.

Все это, разумеется, никак не повлияло на сложившуюся практику. 2022 год тоже не обошелся без ситуационного нейминга, получив название Года исторической памяти.

Год исторической амнезии и избирательного геноцида

В самом начале 2022-го политический обозреватель Александр Класковский высказывал опасения, что Год исторической памяти может свестись к насаждению мифологизированной картинки истории и одновременному подавлению тех, кто с ней будет не согласен. Время показало, что он не ошибался.

Начнем с конца. Символичным итогом Года исторической памяти стало открытие 19 декабря «восстановленного фасада» первой минской электростанции на набережной Свислочи. В 2011-м здание значимого исторического объекта в центре города было разобрано в интересах копании «Элит Эстейт» Юрия Чижа, которая строила на его месте многофункциональный комплекс с отелем Kempinski к чемпионату мира по хоккею 2014 года. Здание электростанции было разобрано, причем власти обещали, что позднее оно будет восстановлено рядом с прежним местом. Через несколько лет чиновники признали, что полное восстановление памятника архитектуры уже невозможно. В результате вместо исторического здания Минск имеет открытый с помпой «фасад», — а отель Kempinski в городе так и не появился. Ни перед чемпионатом мира, ни после него.

А теперь вспомним, с чего начинался Год исторической памяти. После новогоднего подписания Лукашенко упомянутого указа белорусам не пришлось долго гадать, что именно политик подразумевает под «исторической памятью». Уже 5 января он подписал закон «О геноциде белорусского народа», предусмотрительно (еще в декабре) и единогласно принятый Палатой представителей. Закон ввел уголовную ответственность за «отрицание геноцида белорусского народа», под которым в документе подразумеваются «злодеяния, совершенные нацистами и националистическими организациями в период ВОВ и послевоенное время».

Несомненно, страшные злодеяния, совершенные нацистами, должны остаться в исторической памяти белорусов — как и то, что сам Лукашенко допускал достаточно комплиментарные высказывания в адрес нацистского лидера Адольфа Гитлера. В 1995 году политик утверждал, что установленный фюрером в Германии «немецкий порядок» соответствует его пониманию президентской республики и роли в ней президента. Другое дело, что называя злодеяния нацистов «геноцидом», депутаты совершенно обходят стороной уничтожение примерно в то же время сотен тысяч белорусов людьми других политических взглядов — например, коммунистами.

Одновременно обделены вниманием пропаганды и другие события белорусской истории, достойные звания «геноцида» никак не меньше. Если в результате действий нацистов население Беларуси сократилось на треть, после вторжения войск Московского государства в 1654—1667 годах на белорусских землях ВКЛ осталось менее половины жителей (1,4 млн из 2,9 млн). И не удивительно — ведь московский царь Алексей Михайлович Тишайший в ходе той войны отдавал приказы в отношении белорусских земель, вполне соответствующие современным определениям геноцида. Например, князю Трубецкому предписывалось «вверх по Неману реке по обе стороны и те места воевать, села и деревни и хлеб и сено и всякие конские корма жечь, а людей побивать и в полон имать и со всем без остатку разорять», а затем «до основания разорить, выжечь, весь Слуцкий уезд». 

Геноцид белорусского народа военного и послевоенного времени красной нитью проходил через весь Год исторической памяти. «Причастили» к нему и детей — в июне Министерство образования заявило о намерении внести материалы о расследовании фактов геноцида, которое на протяжении всего года вела Генпрокуратура, в школьные учебные пособия. По мнению заместителя министра образования Сергея Рудого, исследования, проводимые прокуратурой, помогут детям разобраться в том, «как их прадеды, родственники, соседи защищали свою родину». Почему с этой задачей не могут справиться белорусские историки, Рудый не сообщил.

Представление о том, насколько качественно и беспристрастно прокуратура занимается историческими изысканиями, дает случай с массовыми захоронениями в Ченковском лесу под Гомелем. Еще в 2021 году там были извлечены останки около 500 человек, причинами смерти которых были огнестрельные ранения в голову. Это массовое захоронение Генеральная прокуратура приводила в качестве доказательства геноцида. При этом гомельские историки уверены, что люди в этой местности действительно расстреливались — но не нацистами в годы войны, а советским НКВД в 1937 году. Позднее то, что расстрелы проводились карательными органами СССР, случайно подтвердили и сами власти.

«Историческая память» против политических противников и для оправдания агрессии

В конце января правительство отчиталось о готовности плана мероприятий Года исторической памяти. Этот обширный документ из 81 пункта определял фронт работ для различных ведомств и учреждений — в том числе и для упомянутой выше Генеральной прокуратуры. В пункте 37 прокурорским работникам (вместе с сотрудниками МВД, Минобразования, облисполкомов и Минского горисполкома) предписывалось «разъяснение ответственности за реабилитацию нацизма, <…> пропаганду или публичное демонстрирование, в том числе с использованием глобальной компьютерной сети Интернет <…> изготовление, распространение нацистской символики или атрибутики, хранение или приобретение такой символики или атрибутики в целях распространения».

В Беларуси, понесшей тяжелейшие потери в годы Второй мировой войны, технически нет нужды в каком-то дополнительном убеждении людей не использовать и не распространять нацистскую символику. Зато после 2020 года активизировались попытки дискредитировать национальную символику белорусов, которая в силу обстоятельств используется в том числе противниками режима Лукашенко. В этом месте в качестве «сохранения исторической памяти» белорусам предлагают банальную фальсификацию, созданную для борьбы против политических противников.

В начале февраля в борьбу за историческую память белорусов включился новый орган — Республиканский совет по исторической политике при Администрации президента. Необходимость создания такого ведомства Лукашенко обосновывал тем, что «недопустимо только критически смотреть на советское наследие, скромно замалчивая достижения и победы эпохи» — как будто в официальной исторической науке Беларуси последних десятилетий когда-то подобное имело место. Лукашенко обозначил фронт работы Совета, предложив назвать период Речи Посполитой оккупацией белорусской земли поляками и этноцидом белорусов (в отношении периода вхождения белорусских земель в состав Российской империи таких предложений политик не высказывал).

Тогда же глава администрации Лукашенко Игорь Сергеенко заявил о необходимости внесения «определенных корректив» в учебники по истории. Это получило развитие уже в июне, когда появилось письмо Минобразования для вузов страны, в котором предписывалось «провести мониторинг учебных пособий <…> на предмет искажения исторической правды и памяти». В соответствии с ним преподаватели должны были составить списки «неугодной литературы» — некоторые сотрудники отнесли к их числу старые книги историков Вацлава Ластовского и Всеволода Игнатовского с изображениями национального герба «Погоня».

С началом российского вторжения в Украину 24 февраля Год исторической памяти приобрел для власти дополнительное содержание. 9 марта председатель Совета Республики Наталья Кочанова провела совещание по подготовке совместного российско-белорусского исторического проекта «Поезд памяти», отметив, что «в Год исторической памяти для нас это очень важно: память о Великой Отечественной войне — святое для каждого белоруса и каждого россиянина». При этом чиновница ожидаемо проигнорировала гибель от российских авиабомб двух человек (в том числе семилетнего ребенка) в украинском селе Донец и разрушение российским авиаударом детской больницы в Мариуполе. Эти события произошли в тот же день, 9 марта.

«Всенародная поддержка» и конфронтация с соседями

В середине лета была предпринята попытка изобразить всенародный интерес к Году исторической памяти и его поддержку. 2 июля в парке Победы в Минске был открыт «всенародный памятник» со странной концепцией и помпезным названием «Живая память благодарных поколений». Деньги на него (и пошедшие на отливку металлического дерева 130 тысяч советских монет) были получены якобы исключительно в рамках сбора, организованного в марте провластным благотворительным фондом.

Средства на создание памятника с марта по июль 2022 года перечислили, по версии организаторов сбора, более 100 тысяч белорусских семей. Это удивительная цифра, и вот почему. После установки памятника в Минске фонд, собиравший для него средства и советские монеты, объявил о начале нового сбора для другого объекта в Бресте. Организаторы собираются открыть его 28 июля следующего года. Если информация на сайте кампании достоверна, то по состоянию на 23 декабря 2022 года на эту цель собрано 0 белорусских рублей и ровно столько же советских монет. Похоже, что энтузиазм белорусов к строительству «всенародных» памятников из советских монет угас в июле как по команде.

Еще одной стороной Года исторической памяти стала сознательно разжигаемая властями конфронтация со всеми соседями Беларуси, кроме России. Особенно остро она проявляется в отношениях с Польшей. В год, официально предназначенный для «формирования объективного отношения общества к историческому прошлому, сохранения и укрепления единства белорусского народа» в Беларуси уничтожаются могилы погибших в годы Второй мировой войны польских солдат и русифицируются польскоязычные школы.

Что характерно, в этой сфере стремление к переписыванию истории даже не скрывается. Провластный «политолог» Алексей Дзермант открыто заявляет, что «итогом этого кризиса для Беларуси должна стать масштабная деполонизация исторической памяти и гуманитарного знания». Такие откровения выглядят особенно любопытно на фоне многократных заверений Лукашенко о недопустимости переписывания истории Беларуси.

«Дорога в будущее», построенная на мифах о прошлом

1 сентября произошло, пожалуй, самое знаковое мероприятие Года исторической памяти. Первый урок, получивший название «Историческая память — дорога в будущее», в школах и вузах страны провел Лукашенко. Мероприятие проводилось в форме лекции во Дворце независимости и транслировалось оттуда в учебные заведения. Благодаря этому четырехчасовому выступлению белорусы получили представление о том, что представляет собой историческая память политика.

По ходу урока Лукашенко призвал согласиться с тем, что мы «не все сделали, чтобы предотвратить Великую Отечественную войну», а затем озвучил конспирологическую теорию, согласно которой «именно западные демократии вырастили нацистского монстра — фашистскую Германию, чтобы сокрушить Советский Союз». Не обошел стороной политик и геноцид, масштабы которого, по его мнению, еще только предстоит осмыслить, оценить и представить миру. Почему этого за предыдущие 80 лет не сделали советские и белорусские ученые — Лукашенко не сказал.

Еще один интересный пассаж, позволяющий оценить уровень исторической экспертизы политика и его готовность к проведению школьных уроков, — высказывания о природе крайне правых идеологий. Пытаясь оправдать российское вторжение в Украину, Лукашенко заявил, что «националист — это тот, кто радеет за свое: суверенитет, независимость, за свой язык, культуру и прочее», и сказал, что в этом смысле он «уже больше националист». Нацистом же Лукашенко считает националиста «худшей закваски» — того, «который преувеличивает свою нацию: унижает, оскорбляет, вытирает ноги о других». С этими описаниями идеологий в значительной степени можно согласиться — если допустить, что имеется в виду их очень упрощенный вариант, уместный для школьного урока.

Но затем Лукашенко начал утверждать, что фашизм — это крайняя форма проявления нацизма, «это уже когда берут в руки оружие. Это уже фашисты». На самом же деле это нацизм (точнее, национал-социализм) часто трактуется как радикальная форма фашизма.

Используя свои ошибочные представления о характере и соотношении терминов «фашизм» и «нацизм», Лукашенко выгораживал перед школьниками и студентами российский аргумент о необходимости «денацификации» Украины следующим образом. «Денацификация», по мнению политика, — это пресечение «фашизма в будущем и нацизма в настоящем». Впрочем, практически сразу он признал надуманный характер этой самой «денацификации», и обозначил настоящую российскую цель — демилитаризацию Украины. Также политик на всякий случай добавил, что поддерживает Россию.

Оправдывая свое соучастие в агрессии против Украины, политик в выступлении перед учащимися озвучил тезис о превентивном ударе, нанесенном по Украине, якобы готовившейся ударить по Беларуси. Использование подобного аргумента на уроке, посвященном исторической памяти, выглядит особенно удачным: точно таким образом Гитлер в июне 1941 года оправдывал перед немцами и остальным миром свое «превентивное» вторжение в СССР (по мнению нацистского лидера, он опередил Сталина всего на несколько дней). Представления об истории Беларуси у Лукашенко тоже довольно своеобразные. О сделанных им ошибках в выступлении перед учащимися мы делали отдельный материал.

Что дальше?

12 декабря депутат Палаты представителей Национального собрания Беларуси Сергей Клишевич предложил объявить 2023-й Годом национальной гордости. По его мнению, белорусов нужно научить гордиться достижениями страны. Клишевич привел достаточно необычный пример такого достижения: «президент — это тоже наша национальная гордость. Благодаря ему у каждого белоруса сегодня есть возможность зарабатывать, жить, творить, реализовываться в любой сфере».

Если предложение Клишевича будет принято, Беларусь на практике сможет подтвердить или опровергнуть сложившуюся в последние годы закономерность. Год народного единства в реальности стал годом закрепления глубочайшего раскола в белорусском обществе, а Год исторической памяти — годом назойливых попыток подменить настоящую историю масштабными фальсификациями. С таким раскладом Год национальной гордости вполне может обернуться для страны годом национального позора.