Белорусы платят множество налогов — а скоро, возможно, будут отдавать государству еще больше. По нашим подсчетам, если вы получаете среднюю зарплату по стране, то только за первые девять месяцев этого года пополнили бюджет на сумму, близкую к 8 тысячам рублей. Кроме того, в Беларуси намерены поднять ставки транспортного налога в десять раз на некоторые комфортабельные авто, ввести налог на богатство, увеличить земельный налог, налог на первую квартиру и так далее. Такое уже бывало: вспоминаем, как в разные годы власти находили необычные способы забрать еще больше денег у белорусов.
В этом тексте мы расскажем о необычных налогах, которые в разные годы собирало государство или же «частники» под его контролем. Мы отыскали информацию о сборах, которые выбивались из ряда других своим объемом или сутью.
ВКЛ: налог за проход под мостом и сборы на войну в мирное время
Вплоть до конца XVIII века наши предки жили в белорусско-литовском государстве — Великом княжестве Литовском. Затем ВКЛ объединилось с Польшей в федерацию — Речь Посполитую.
Сперва, в XІV–XV веках, основной формой сборов, которые выплачивало преимущественно крестьянское население ВКЛ, была продуктовая рента (или оброк), с ХVІ века стала преобладать барщина (бесплатная работа крестьян на землях помещика) и чинш (выплаты от крестьян помещику в денежной форме). Но кроме этого существовали и десятки других разнообразных налогов.
Среди тех, что вызвали наше удивление, выделим следующие:
- Байдачное — вид таможенной пошлины, которая взималась при заходе речных судов с товарами в какой-то населенный пункт или при проходе под мостом. Байдаком называли деревянное плоскодонное судно с одной мачтой — отсюда и название. Право на сбор этого налога предоставлялось великим князем литовским. Если кто-то из землевладельцев взыскивал его самовольно, государство могло конфисковывать его имение.
- Куница — под этим термином понимаются сразу два налога. Первый — один из видов чинша за пользование взятой в аренду землей, водоемами, пасеками, охотничьими угодьями. Но под этим же названием существовал и другой налог — его платили девушки-крестьянки, которые выходили замуж за человека из другой волости. Мог выплачиваться деньгами, зерном, тканью и другими товарами.
Существовали в ВКЛ и налоги для форс-мажорных ситуаций. Как писал историк Юрий Грузицкий, во время войн, которые вело государство, обложение обычными налогами «поднималось до высших пределов. Пивоварение, медоварение монополизировались казной, уничтожались частные мельницы, накладывался налог на помол. К старым налогам на спиртные напитки прибавлялись новые. Особыми акцизными сборами обкладывались корчмы».
Вдобавок с 1473 года стала собираться серебщина — чрезвычайный военный налог для ведения боевых действий. Нюанс, по словам Грузицкого, заключался в том, что он периодически взимался и в мирное время. Этот вопрос даже поднимали на сейме 1549 года к неудовольствию великого князя литовского и короля польского Жигимонта II Августа. Судя по всему, тогда его на некоторое время перестали собирать. В целом же от серебщины отказались в последней трети XVI века.
Чрезмерное увеличение налогов часто приводило к обратным результатам. Литовский историк Антанас Тила цитировал в своей книге письмо, отправленное во второй половине XVI — середине XVII века жемайтским старостой (Жамойтия — область на территории современной Литвы) канцлеру ВКЛ Сапеге — он утверждал, что «о новых налогах не может быть и речи, потому что бедные крестьяне их не в состоянии заплатить».
Российская империя: половина доходов бюджета — с вина и водки
В конце XVIII века территорию Беларуси захватила Россия. Подданными этой империи наши предки оставались вплоть до 1917 года. В ней существовали уже многие знакомые нам налоги: подушная подать, налог на недвижимость, поземельный налог и так далее. Но одна из форм получения денег государством выглядит очень любопытной. Речь о питейных налогах, которые собирались через так называемые винные откупы — предшественники современных акцизов.
Об этой системе, появившейся в России еще на рубеже XVI–XVII веков (то есть до захвата белорусских земель), в своей статье подробно писал исследователь Михаил Гавлин. По его словам, «право торговать водкой и вином на определенный срок сдавалось государством, владевшим винной монополией, с торгов. Кто больше давал на торгах за право торговли в определенной местности, тот и становился откупщиком. Он платил в казну в качестве питейного налога или сбора установленную сумму и за это имел право открывать питейные заведения, вести торговлю вином с тем расчетом, чтобы получить доход».
Механизм заработка был следующий. Продажная цена алкоголя (3 рубля за ведро в ценах 1770-х годов) состояла из его закупочной цены (85 копеек за ведро) и государственной наценки (2,15 рубля за ведро). Откупщик был обязан сдавать в казну последнюю часть суммы — то есть более двух третей от стоимости. Но ряд нюансов (вроде того, что после того, как продавался фиксированный объем, закупщик мог продавать алкоголь уже по своей цене) давал ему возможность хорошо зарабатывать. Добавим, что такие люди получали престижный статус в обществе: подобно дворянам, носили шпаги, их дома освобождались от постоя солдат. В то же время государство благодаря винокурам получало огромные деньги фактически из воздуха, пользуясь пристрастием людей к горячительным напиткам.
В учебно-методических материалах Гродненского государственного университета, найденных нами в сети, рассказывается об именах конкретных людей, которые получали питейные откупы на территории Беларуси. Это были минский купец Марголин и новогрудский купец Черный в Минске (1843−1848), местный купец Енкель в Слуцке (1835−1839), гродненские купцы Коуфман и Кустов в Белостоке (1843−1847), местный купец Коренблюм в Бресте (1826−1833). Их бизнес был настолько выгодным, что они, кроме фиксированного налога, платили властям дополнительные суммы — фактически взятки, чтобы сохранить право на откупы за собой.
Чтобы получить сверхдоходы, откупщики нередко разбавляли вина, добавляя туда красители. Это выявили в 1851–1855 годах в Виленской, Гродненской и Минской губерниях.
По подсчетам Гавлина, начиная с 1840-х годов питейные сборы вышли на первое место в общем объеме налоговых поступлений в государственный бюджет России. К моменту ликвидации откупной системы они обеспечивали до 46% всех поступлений бюджета. Достаточно сказать, что в Англии аналогичные доходы государства не превышали 24%, во Франции — 9%, в Пруссии — 6%.
На части территории Литвы, Украины и Беларуси (конкретно в Минской, Гродненской и Витебской губерниях) от винных откупов отказались в 1859-м. В целом же по империи — в 1863-м. После этого была введена знакомая нам акцизная система, которая в тот момент предусматривала обложение спиртных напитков косвенными налогами непосредственно на заводах.
СССР: «налог на яйца»
После революции 1917 года власть в России захватили коммунисты, которые подчинили себе Беларусь и включили нашу страну в состав СССР. Разумеется, в этом государстве со временем появились свои чрезвычайные налоги. Одной из причин для их введения стала Вторая мировая война.
В ноябре 1941-го, когда Красная армия терпела поражение от немецкого вермахта и на нужды военной промышленности требовались миллионы рублей, появился налог, который распространялся на всех мужчин от 20 до 50 лет и всех женщин от 20 до 45 лет, не имевших детей. От его уплаты освобождались военнослужащие и их жены, учащиеся и студенты (мужчины в возрасте до 25, женщины — до 23 лет), а также те, кто не мог иметь детей по медицинским показаниям.
В 1944-м категории людей, которые могли не платить сбор, стали определять по-другому. Теперь налог пришлось платить и людям, имевшим детей. От него, как и раньше, освобождались военнослужащие и их жены, а также учащиеся школ и вузов (теперь единый возраст отсрочки составлял 25 лет). Но из перечня, что особенно цинично, пропали лица, которые не могли иметь детей по медицинским показаниям. Зато добавились три новые категории льготников:
- женщины, получавшие пособие или пенсию от государства на содержание детей (то есть оставшиеся вдовами);
- граждане, у которых дети погибли или без вести пропали на фронтах во время войны;
- инвалиды I и II группы.
Вторая мировая война завершилась победой союзников в 1945-м. Как писал историк Олег Хлевнюк, «траты на военные нужды немного сократились, но одновременно уменьшились поступления из „мобилизационных“ источников — отчисления в фонд обороны, от займов и лотерей (последние власти практиковали добровольно-принудительно для пополнения бюджета. — Прим. ред.)». Поэтому налог для бездетных не отменили.
Шли годы, экономика СССР постепенно восстанавливалась. А об отмене странного налога говорить никто не спешил. Лишь в декабре 1957-го в документ внесли изменения. Тогда сбор перестали платить люди, имевшие детей, а также одинокие бездетные женщины. Именно тогда возникла дискриминация: мужчины-холостяки были все еще вынуждены платить за отсутствие детей, а вот незамужние женщины — уже нет. Именно поэтому налог в народе иронично прозвали «налогом на яйца».
В целом в послевоенное время суммы высчитывались так. Граждане, зарабатывавшие более 91 рубля в месяц, платили 6% от дохода. Те, кто зарабатывал 70−90 рублей, платили меньшую сумму. Если человек зарабатывал до 70 рублей, налог не взимался. В список льготников входили Герои Советского Союза и полные кавалеры Ордена славы. Также в их число вернули тех людей, кто не мог иметь ребенка по состоянию здоровья. Для понимания цифр отметим, что средняя зарплата в 1961 году составляла 80 рублей.
Если в семье рождался ребенок или родители брали его на воспитание из приюта, то они переставали платить. Но — еще один пример цинизма — если единственный ребенок в семье умирал, налог начинали взимать вновь.
В разные годы в список исключений также добавляли монахов, давших обет безбрачия, психически нездоровых людей, а в конце 1980-х — и молодоженов в течение одного года после свадьбы.
Что касается технической стороны вопроса, то сумма сбора удерживалась вместе с подоходным налогом из зарплаты. Ремесленники и граждане, занимавшиеся частной практикой, платили его в течение года четырьмя порциями в равных долях.
Отмена налога стала реальной лишь во время перестройки. В апреле 1990 года депутаты приняли сложный многоступенчатый закон, который предусматривал постепенную отмену налога на холостяков к 1 января 1993 года. Но жизнь внесла свои коррективы. После распада СССР закон сам по себе канул в Лету.
Даже в годы войны признавалось, что налог на бездетность обеспечил лишь 0,7% доходов бюджета. Но тогда вопрос стоял о выживаемости сталинского режима, поэтому все средства были хороши. После войны, когда количество поступлений в бюджет увеличилось, он превратился просто в легальный дополнительный способ отъема денег у населения (особенно если учитывать, что некоторое время налог платили даже люди, имевшие двух детей).
СССР: выплаты с каждого улья и фруктового дерева
«Налог на яйца» оказался не единственным, введенным в сталинское время. Евгений Сивков, автор книги «Современное налогообложение за рубежом и всемирная история налогов», рассказывал и о других инициативах кремлевского диктатора. Например, еще до войны в СССР появился налог со строений, который собирали раз в год. Он «составлял 1% от первоначальной стоимости [здания], то есть взимался без учета амортизации. Чтобы понять масштаб этого налога: при такой системе владелец плохонькой панельной однокомнатной квартиры в современной Москве вынужден был бы платить подобный налог в размере около 2 тысяч долларов!» — отмечал Сивков в 2016-м.
Но наиболее жестоким оказался сельскохозяйственный налог, закон о введении которого был принят 1 сентября 1939 года, в день начала Второй мировой войны. На колхозников теперь распространялись принципы налогообложения, до этого применявшиеся по отношению к единоличникам (людям, отказавшимся вступить в колхоз). Сумма налога с личных хозяйств членов колхоза теперь зависела от уровня их годового дохода и исчислялась по прогрессивной шкале.
К исключениям относилось несколько групп людей:
- семьи, у которых отсутствовали объекты обложения (то есть в буквальном смысле ни кола ни двора);
- хозяйства крестьян, нетрудоспособных из-за преклонного возраста (для мужчин — 60 лет и более, для женщин — 55 лет и более), в составе которых отсутствовали другие трудоспособные члены, «принимающие участие личным трудом в хозяйстве»;
- семьи, сын или глава которых служили по призыву, а в семье не оставалось других трудоспособных членов, кроме его жены с детьми в возрасте до 8 лет (если дети были старше, льгота не применялась);
- учителя, врачи, фельдшеры, акушерки, специалисты сельского хозяйства, а также руководители районных партийных, советских и хозяйственных органов, количество скота у которых не превышало нормы, установленные документами того времени;
- крестьянские дворы, в которых проживали инвалиды войны и труда 1 или 2 группы инвалидности, при условии отсутствия в них других трудоспособных членов.
Как отмечал историк Олег Марискин, сельхозналог начал расти уже в июле 1941 года, вскоре после нападения немцев на СССР. Но непрерывно увеличивался и после окончания Второй мировой. Достаточно сказать, что с 1939 по 1952 год размер сельхозналога увеличился примерно в пять раз (а в 1952-м — еще на 15,6%). Им облагалось абсолютно все: от каждой скотины до дерева.
Существовал еще один нюанс, о котором писал Марискин. В 1947 году в СССР провели денежную реформу в виде деноминации, которая по сути представляла собой конфискацию денег у населения. Старые рубли обменивали на новые в соотношении 10:1. При этом цены почти не уменьшались (соответственно, все товары одномоментно дорожали в разы). Хранившиеся в сберкассах вклады переоценивались по номиналу, только если их размер не превышал 3000 рублей. Если же денег было больше, то чем больше была сумма вклада в старых деньгах, тем дешевле стоил каждый новый рубль по отношению к новому.
В результате власти могли себе позволить в несколько раз снизить государственные розничные цены на продовольственные и промышленные товары, которые были заоблачными. В итоге снижались и цены на колхозных рынках. Таким образом, доходы колхозников от продажи продуктов личного хозяйства на колхозном рынке сокращались, а вот нормы доходности, на основании которых исчислялся сельскохозяйственный налог, остались прежними. Это добивало и без того нищих крестьян.
Разумеется, никакой заинтересованности в ведении личного хозяйства у жителей деревень не оставалось. Как писал Марискин, «появление каждой новой овцы или свиньи, каждого нового улья пчел или плодового дерева влекло за собой увеличение (прогрессивное) уплачиваемого налога. Поэтому некоторые хозяйства, чтобы уменьшить размер налога, продавали или убивали на мясо коров, сокращали поголовье овец и свиней, находящихся в их личной собственности. <…> В ряде мест колхозники вырубали плодовые деревья и сады, не приносившие постоянного дохода, чтобы уменьшить размер уплачиваемого сельхозналога».
Как только Сталин умер (это произошло в марте 1953-го), от прежней практики оперативно отказались. В августе того же года появился принципиально новый закон о сельскохозяйственном налоге, в соответствии с которым последний стал исчисляться по твердой ставке с площади приусадебной земли, находящейся в личной собственности, независимо от размера общей суммы доходов сельских семей, получаемых ими от личного хозяйства. При этом ставка была изначально невысокой и в дальнейшем не менялась.
Читайте также
