На протяжении многих десятилетий звучит, что Беларусь, Украина и Россия — это братские народы. Вот интересно только, почему в этой «братскости» (brotherhood) совсем нет места «сестричеству» (sisterhood)? Ведь никогда никто не говорит, что Беларусь или Украина — это сестры. А вот что Россия для нас брат — зачастую... И дело совсем не в так актуальной сейчас теме гендера. А в том, что снова кто-то все переворачивает и представляет одно в виде другого. Это мнение психиатра Сергея Попова о том, кем Россия приходится Беларуси.
Сергей Попов
Врач-психиатр, психоаналитик, член Международной психоаналитической ассоциации, бывший заместитель председателя этического комитета Белорусской психиатрической ассоциации.
Отношения между близкими членами семьи, первичной среды для индивида и общества в целом, существуют в двух измерениях: вертикальном и горизонтальном.
Вертикальные отношения — будто между родителем и ребенком, они основаны на непреодолимых, всегда непреодолимых различиях между родителем и ребенком. Ребенку приходится познать различия, что это разные поколения, что ему придется много учиться и работать, чтобы в итоге стать как мама или папа. Но никогда не стать своими отцом или матерью. В этом процессе обретается идентичность личности: каким я становлюсь человеком, из чего состою, на что внутри себя опираюсь. Родитель обладает огромной властью над ребенком. Чтобы процесс развития и становления личности происходил и в последующем завершился отделением от семьи, существует закон отца. Он устанавливает правила, которые сохраняют «родительскую спальню закрытой от детей» — ребенок не может иметь отношения с родителем как взрослый со взрослым. Если закон отца нарушается ребенком или взрослым, в психоанализе это называется инцестом, и это лишает ребенка будущего, перекрывая возможность развития и обретения своей индивидуальности и отдельности.
Горизонтальные отношения строятся в противоположность вертикальным на основе схожести. Антропологически и генетически различия между сестрами и братьями (сиблингами) минимальны — все есть дети. Психоаналитические исследования развития детей показывают, что любой ребенок, даже единственный в семье, все равно озабочен наличием или отсутствием брата или сестры. Психическое наличие сиблинга — это универсальная ситуация. С одной стороны, такая схожесть запускает необходимость решение очень важного вопроса, как быть кем-то отличным, отличающимся, и вопросы гендера становятся очень актуальными. С другой стороны, схожесть и наличие одного для всех источника заботы — матери, становится причиной ненависти друг к другу и борьбы. Сила этого противостояния очень велика, порой это борьба не на жизнь, а на смерть. Чтобы эти они не поубивали друг друга, существует закон матери. Это значит — не давать детям «ножи и пистолеты». Не позволительно убивать того, кто похож на тебя — то есть брата или сестру, иначе появляется угроза быть лишенным заботы матери, а значит, это угроза и своей жизни. С принятия закона матери начинается социализация. Ребенок учится находить свою отличность и трансформировать убийственную ненависть в творческую конкуренцию, учится быть похожим на другого и отличаться одновременно, учится быть отдельным, и в то же самое время вместе с другими.
Вертикальные и горизонтальные отношения точно так же определяют структуру и социальных отношений, например между государствами и народами. Сиблинги репрезентируют всю гамму горизонтальных отношений, это не только братья и сестры, но это и друзья, враги, оппоненты, сверстники. Братство и сестричество — это основа здорового социального устройства мира, в котором уживаются стремление отличаться и стремление быть вместе. На макроуровне — каждое государство и каждый народ также сиблинги друг другу. Как дети сиблинги могут поубивать друг друга, так и государства и народы могут стать «террористами», если им даются «ножи и пистолеты». У стран очень много этих убивающих инструментов. Что в таком случае значит закон матери, который защитит от уничтожения, причем взаимного? Прежде всего — это законы природы, потому что уничтожая соседнюю страну оружием массового поражения, жизнь страны агрессора тоже оказывается под сомнением. И второе, что, к сожалению, сейчас в большом дефиците — здравый смысл.
Глобально человечество так же нуждается в отцовской фигуре. В разные времена она находила свое олицетворение в том или ином виде в боге, иногда эту роль на себя примеряли отдельные личности или группы людей. Сейчас, в современном мире, закон отца лежит где-то в области международного права и опять же в здравом смысле. Этот здравый смысл формируется годами и столетиями, он звучит в законах предков, в знаниях, в традициях. Это дает возможность хорошо заботиться о том, что мы сами создаем, порождает преемственность и, если ему следовать, может помочь не занимать позицию всемогущего бога. Таким образом, ни один народ не может стать родителем для другого. Народы — это сиблинги, сестры и братья.
Когда говорится, что Россия и Беларусь братские народы, это не укладывается в понимание горизонтальности отношений. Хорошим примером такого может быть Европейский союз или скандинавские страны. Такое братство означало бы, что эти народы и страны конкурируют друг с другом, так, например, в случае скандинавских стран — где люди счастливее; уважают отдельность и отличия друг друга, и все же при этом остаются вместе и следуют единому закону, как я уже обозначил, закону матери, — не использовать друг против друга «ножи и пистолеты». Братскими или сестринскими отношениями можно считать и отношения Беларуси и Украины, однако это сиблинги, которые объединены необходимостью отделиться от абьюзивного родителя, роль которого заняла Россия, перешагнув материнский и отцовский законы.
В отношениях России и Беларуси декларируется братство, но это только слова, слова, слова… В реальности же, и очень важно называть вещи своими именами, союз режима Беларуси и власти в Российской Федерации — это инцестуозная связь. Россия выступает в роли абьюзера-родителя, когда различия не признаются, белорусская культура и язык не берутся в расчет, территория Беларуси, как тело, используется для войны, то есть им насильственно злоупотребляют. Беларусь же, силами режима, выступает как ребенок, у которого в дефиците отношения со сверстниками, братьями или сестрами, ребенок, который зависит от большого родителя, который и мать и отец в одном, такой «матец». Итог такого положения понятен — отсутствие будущего у нашей страны, остановка в развитии и формировании зрелой идентичности и способности к генеративности — рождению новых поколений именно белорусов. То есть той необходимой горизонтальной здоровой системы устройства нет.
Российская Федерация в принципе претендует на роль родителя, манипулируя природными ресурсами, угрожая голодом и холодом, как будто именно Кремль является носителем закона матери, раз уж угрожает оставить других без своей заботы. Так же желание установить свои правила жизни на большой части общей для всех Земле является и претензией на отцовский закон. По какой причине так произошло — предмет отдельных исследований. В России в недалеком прошлом уже произошло отцеубийство, во время революции 1917 года.
Тогда, в 1918 году, были убиты царь Николай II и его семья. Они были олицетворением и символом матери и отца в обществе, символом законности. Здесь не имеет значения, каким он был руководителем или человеком. Законность как таковая была уничтожена, переход к равенству людей, как сиблингов, и к их ответственности были уничтожены. Новым псевдоотцом стала партия и новая тирания, еще более жестокая и безжалостная, не знающая никаких ограничений, создающая хаос и насилие, стремящаяся сохранить свое место и власть любыми способами.
Есть и другая история, во Франции также произошло убийство монарха, Людовика XVI, во времена Великой французской революции. Однако ко времени переворота в стране уже были созданы некоторые демократические институции, которые и стали выполнять функцию отца и законности. Людовик XVI предстал перед судом, и его дальнейшая судьба решалась голосованием депутатов, и был принят вердикт о смертной казни из-за преступлений против Франции и ее народа. Есть разница в символах революции: в России это «вся власть советам», во Франции — «свобода, равенство и братство».
Уже многие годы происходит убийство «нерадивых» и отделяющихся детей — стран и народов, потому что так называемая социализация, умение быть разными, но вместе, у Кремля так не наработалась.
Пока под ширмой братства, когда Россия — большой брат, а Беларусь — младший, наша страна и ее люди остаются зависимым ребенком от России матери и отца, развития не будет. Режим в Беларуси хочет пойти легким соблазнительным путем, перешагнув через горизонтальный уровень отношений, слиться с большим братом, но на самом деле с родителем, как будто вся сила и могущество просто перейдут сверху вниз. Но так не работает, это может привести только к катастрофе — исчезновению Беларуси как отдельного субъекта, а то, что останется, обречено на изоляцию до конца времен.
Только когда отношения будут признаны как вертикальные по своему устройству, только тогда появится и возможность, и необходимость формирования и укрепления своей идентичности и последующего отделения. В этом отношении Украина, которая уже перестала считать Россию братским народом, имеет реальные шансы на успех в дальнейшем становлении как независимая и отдельная культура и нация, вступив в европейскую семью сверстником, сестрой или братом. Беларусь же пока остается заключенной в объятия абьюзивного родителя, думая, что это брат. Это болезненно признать, что братских горизонтальных отношений с большим соседом не существует, что мы живем только в одном вертикальном измерении.
Именно мирный протест показал, что многие в Беларуси следуют закону матери не использовать «ножи и пистолеты» друг против друга. Это говорит о том, что Беларусь способна быть братом или сестрой, и мы очень нуждаемся в отношениях с сиблингами.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.