Страна, в которой образование получают сотни белорусов, решила не допускать их к обучению стратегически важным специальностям. Диаспора нашла выход, но есть нюанс, пишет Deutsche Welle.
После начала войны России в Украине Чехия ввела ограничения для белорусских и российских студентов: даже те, кто учится в стране уже не первый год, не должны получать образование на критически важных для Чехии специальностях, например технических. Чтобы обойти ограничения, белорусская диаспора договорилась с университетами о процедуре верификации, которая должна выявить позицию студента по вопросам войны, протестов и пр. Проверяют даже их родных — не работают ли они на режим или в вооруженных силах. DW разбиралась, как это происходит.
«Основные проблемы у белорусских студентов за границей именно в Чехии, — рассказывает Максим Зафранский, международный секретарь «Задзiночання беларускiх студэнтаў» (ЗБС). ЗБС зафиксировало случай, когда в Чехию по программе студенческого обмена Erasmus не смог приехать студент с белорусским паспортом, который уже учится в другой стране ЕС. То есть ограничения касаются даже белорусов-резидентов Евросоюза.
«Чехия — единственная страна ЕС, которая интерпретировала санкции, запрет на техническую помощь Беларуси, через образование», — объясняет Максим. Он говорит, что ограничения касаются и тех, кто платит за учебу, и тех, кто получает стипендию. Представитель ЗБС отмечает, что при этом в Чехии есть и репрессированные белорусские студенты, которым важно остаться в стране ЕС — «для них нет пути домой, где их ждут репрессии и тюрьма».
Верификация диаспоры
Представитель белорусской диаспоры при комитете по вопросам нацменьшинств в Праге Кристина Шиянок, говорит, что до событий 2020 года в стране училось около 800 белорусских студентов: «Не все они учатся на тех самых критических факультетах, по которым ввели ограничения, однако проблема коснулась сотен человек». От одних студентов требовали мотивационные письма — с осуждением войны, режима и пр., другие должны были перевестись с «закрытой» для них специальности на другую, «разрешенную».
«Подходы у университетов отличаются. Одни университеты решили дать студентам возможность себя защитить посредством мотивационного письма, — говорит Кристина. — А где-то сами ректоры выступили против мотивационных писем, считают: если студент напишет, как он не поддерживает режим или борется с ним, активно выступит против войны, он подпишет себе приговор в том случае, если это письмо попадет не в те руки».
Чтобы помочь студентам, которым бы пришлось еще раз объяснять, что с ними произошло в Беларуси, и доказывать свою непричастность к режиму, представительницы белорусской диаспоры предложили университетам поручиться за молодых людей — написать рекомендательные письма. Однако за рекомендациями обратились не только те, кто приехал по программам для репрессированных, но и те, с которыми диаспора была не знакома. Поэтому и пришлось прибегнуть к процедуре верификации.
«Идет война, нужно учитывать вопрос безопасности. Потерять доверие в глазах чешских властей и ректоров университетов очень легко, автоматически раздавая репутационные письма всем. Мы выбрали подход, который заключается в предпроверке студентов и ближайших членов семьи на связь с режимом, репрессивными органами и самое главное — с военной сферой Беларуси, которая сейчас принимает участие в агрессии против Украины», — объясняет Кристина.
Проверку стал проводить BYPOL
Представитель объединения бывших силовиков BYPOL, вошедший в кабинет Тихановской, Александр Азаров говорит, что процедуру верификации проводят только в том случае, если сам студент на нее соглашается. «Проверяем по всем имеющимся у нас базам данных (у нас есть специалисты-аналитики, которые раньше этим занимались в МВД) и предоставляем информацию в диаспору — и они принимают решение, что с этим делать», — говорит он.
В первом списке, который BYPOL получил на проверку, было 11 человек, во втором — 40. И по словам Азарова, там были и несколько студентов, чьи родители — действующие чиновники в Беларуси, сотрудники КГБ, белорусских предприятий, связанных с семьей Лукашенко.
«Не факт, что ребенок причастен к репрессиям или думает так, как его родитель. Нужен избирательный подход», — уверен он. Представитель BYPOL говорит: некоторые студенты объясняют, что родители в разводе, и то, что отец служит в органах, их не касается. Но есть и такие, кто не понимает, в чем проблема — «служит и служит, а что такого?».
Родители — чиновники значит рекомендации не будет?
«Верификации недостаточно для каких-то умозаключений. Тот факт, что отец или мать связаны с определенными органами в Беларуси — не основание, чтобы не давать рекомендацию, — говорит Кристина Шиянок. — В таких случаях мы встречаемся лично с человеком, который к нам обратился, и принимаем решение по ходу беседы. Безусловно, она неприятна, потому что это вторжение в личное пространство, но тут мы находимся в ограниченных условиях.
Либо мы вообще отказываемся от помощи, либо мы осознанно на это идем, учитывая при этом, помимо морально-этических моментов, вопросы безопасности Чехии».
Отказали ли кому-то в рекомендации и многим ли, Кристина не говорит.
Советник Светланы Тихановской Валерий Ковалевский также подчеркивает, что родные в госструктурах не являются каким-то критерием для принятия решения. «Мы такого деления точно не проводим», — заверяет он.
А как же абитуриенты?
Пока студенты старших курсов собирают рекомендации, белорусские абитуриенты не могут получить студенческие визы, чтобы приехать в Чехию на учебу.
«Не все из них находятся в Беларуси, некоторые выехали в Польшу и Литву, в некоторых случаях — как члены семьи других репрессированных белорусов, и сейчас столкнулись с так называемым визовым баном, — рассказывает Кристина Шиянок. — Чехия дает визы только тем белорусам, кто был активистом, выступал против системы или пострадал от нее. Но сегодняшним абитуриентам в 2020 году было 15−16 лет. Они могли интересоваться тем, что происходит, но не присутствовали на этих событиях в силу возраста».
Тем не менее диаспора надеется, что положительное решение будет принято по вопросу нескольких десятков абитуриентов, которые в этом году были зачислены в чешские вузы, но не могут подать документы на визу.
«Я считаю, это дискриминация белорусских студентов по национальному признаку, — говорит Максим Зафранский. — Такие проверки проходят только белорусские и российские студенты, хотя общество не может в полной мере быть ответственным за решения, которые принимаются в авторитарных государствах. Мы работаем над этой проблемой с чешским студенческим союзом, который нас поддерживает. Эти запреты — как визовые, так и на прием белорусских студентов — абсурдны, и мы надеемся, что ситуация изменится».
