Илья Варламов — российский блогер и журналист. У него на Youtube-канале почти 3,9 млн подписчиков, там Илья рассказывает новости, делится своим мнением о происходящем, выкладывает репортажи и фильмы. Сейчас блогер много работает и путешествует, когда мы с ним созвонились, он был в аэропорту: «Я нахожусь все время в дороге, не имеет смысла писать, где именно я сейчас, потому что когда выйдет интервью, я буду уже в другом месте». Мы поговорили с Ильей Варламовым о России, войне в Украине, мобилизации, «Белоруссии» и Лукашенко.
«Я ошибался»
— Когда и как вы уезжали из России?
— Я не могу сказать, что я из России уехал, я приезжаю и уезжаю из страны постоянно. Первый раз я уехал в конце февраля. С одной стороны, это было вызвано началом войны, а с другой — у меня был ряд проектов и было опасение, что могут закрыть границы, поэтому я выехал, чтобы можно было продолжать работать. Потом я возвращался несколько раз. Последний мой приезд в Россию был в конце июля. Про какие-то запреты на въезд или уголовные дела мне неизвестно. Но сейчас по разным причинам довольно сложно попасть в Россию: дорого и трудно. Еще сильно поменялась атмосфера, в том числе та, которая связана с моей работой и кругом общения. У меня в Москве не осталось 90% людей, с которыми я общался, вел дела и бизнес. Все разъехались по миру, и для меня Москва перестала быть центром притяжения, после 24 февраля она расширилась до всего земного шара: кто-то живет в Израиле, кто-то в Голландии, кто-то еще где-то.
— Если бы вы были в России и вас мобилизовали, пошли бы?
— Нет. Во-первых, я не думаю, чтобы меня мобилизовали, потому я не подхожу по ряду критериев: возраст и я не служил. Во-вторых, я бы не пошел, потому что это сильно противоречит моим убеждениям. Я бы сделал все, чтобы не воевать с Украиной.
— В видео, которое вы опубликовали 24 февраля, все происходящее вы называли операцией, позже вы начали говорить война. Что изменилось?
— Я честно не помню, что писал 24 февраля. Я тогда был в Краснодаре, в гостинице. Меня разбудили коллеги и сказали: «Началось». Для меня это был шок. И мое первое высказывание было больше эмоциональным, чем глубоким. А дальше стало понятно, что происходящее — война.
— Что вы узнали о своей стране после 24 февраля?
— Я узнал, каким страшным оружием может быть пропаганда. Я, если честно, недооценивал влияние телевизора и пропагандистов. Потому что до 24 февраля мне казалось, что невозможно убедить людей, что может быть война против украинцев. Сегодня употреблять фразу «братский народ» странно и неуместно, но до 24 февраля я думал, что большинство россиян считают украинцев братским народом. Через несколько дней пропаганды я увидел то, о чем раньше читал в воспоминаниях про Вторую мировую войну. Я тогда думал, как можно было так зомбировать людей, как можно было сеять совершенно дикие и людоедские идеи, как люди с этим мирились и соглашались, как можно оправдать Холокост? Но мне казалось, что это было давно — сегодня есть интернет, дискуссия, какие-то демократические институты — сейчас такое невозможно. Я ошибался. Пропаганда гораздо более сильное оружие, чем мне казалось.
Фильм об Украине, Максим Кац и бабушка, которая живет в Крыму
— У вас есть цикл фильмов на канале «30 лет без СССР». Там же был фильм об Украине, который вы скрыли. Почему?
— Есть два фильма, которые делал не я лично: про Беларусь и про Украину. И туда, и туда мне нельзя было приезжать. Над фильмом про Украину я работал удаленно, к сожалению, получился некачественный продукт, с рядом не совсем корректных оценок. Мне не удалось в удаленном формате донести свои мысли и идеи. Мы его решили переделать, Максим Кац поехал туда и снял все на месте, как изначально, наверное, и надо было делать.
— По-вашему, что было неудачно сделано в первом фильме?
— Там были неверно расставлены отдельные акценты, которые касались исторической части. И еще был ряд моментов, которые относились к внутренней политике. Это было год назад, я не готовился к этому вопросу, поэтому мне сложно все назвать.
— Фильм вышел в начале ноября, в этом же месяце СБУ писала, что ваш запрет на въезд в Украину истек. Вы решили не рисковать и все равно не поехали?
— Я не стал экспериментировать. Там обстановка была довольно напряженная. Кроме того, часть местных активистов следит за тем, кто приезжает и пытается оказать так или иначе влияние. Я решил лишний раз не эскалировать ситуацию с запретами на въезд. Если я могу не причинять неудобства и дискомфорт другим людям, то я стараюсь это делать.
— В конце фильма, который сделал Кац и который вы разместили у себя на канале, есть мысль о том, что нужно сделать России, и затем Максим добавляет: «…и тогда наш язык не будет восприниматься языком врага, русский захотят изучать в школах, а Рунет объединит все страны региона, а настоящий, не пропагандистский, русский мир заживет мирной и счастливой жизнью». Вам не кажется, что это империализм?
— Сейчас есть такая мода у некоторых людей — везде искать империализм.
Они в любой фразе ищут имперские замашки. Я сейчас был в Бишкеке и сделал сторис, где написал, что в городе нет хорошего кофе. И это местными ребятами было воспринято как империализм: «Как ты посмел сказать, что в Москве кофе лучше?» Не надо искать то, чего нет. Ситуация чаще всего гораздо проще, чем ее пытаются представить.
— То есть в том, что сказал Максим Кац, вы не видите империализма?
— Лично у меня никакого имперства нет. Я даже не знаю, в каком виде оно у меня может быть. Я живу во всем мире, постоянно нахожусь в дороге, ко всем странам отношусь уважительно. И точно нигде не навязываю «имперское сознание». Мне это глубоко чуждо, я этими делами не занимаюсь. Тем, кто пытается найти то, чего нет, я советую заняться чем-то более полезным и как-то иначе смотреть на мир.
— Вы посещали аннексированный Крым, там живет ваша бабушка. Как она?
— У нее все замечательно, ей 90 лет. Мы общаемся. Она, кстати, родом из Беларуси.
— В 2016-м ваша бабушка сказала: «Что изменилось в Крыму за два года? Лучше стало! Все ремонтируется, все строится, и заводы будут открываться, и санатории. Южный берег вообще был весь разбит и разорен, а сейчас порядок. Я там сама не была, но по телевизору видела. Дороги начали, наконец, делать». Вы с ней согласны были? Не пытались спорить?
— У тебя бабушка есть?
— Да. И я обычно просто узнаю ее мнение, если мне интересно.
— Я тоже узнаю ее мнение. Мне кажется, с бабушкой спорить не имеет никакого смысла. Кроме того, это абсолютно неправильно. Я никому не рекомендую спорить со своей бабушкой.
— Почему?
— Потому что можно остаться без блинов с утра. У меня бабушка совершенно простой человек, она всю жизнь проработала медсестрой. Мне кажется, дискутировать с ней о политике не имеет никакого смысла.
«Лукашенко удержался у власти в результате террора»
— В вашем фильме про нашу страну во время вступления написано «Белоруссия». Почему именно так?
— Если честно, то я не помню, где там написано «Белоруссия».
— Это внутри видео.
— Смотрите, с точки зрения русского языка можно употреблять слово Белоруссия. Но, если моим любимым, замечательным белорусам, которых я поддерживаю, приятнее видеть, когда их прекрасную страну, в которой власть узурпировал Лукашенко, будет лучше, если ее назовут Беларусь, то мне не жалко, а людям приятно. Если там где-то вставлено Белоруссия, то это сделано не для того, чтобы кого-то обидеть. Никакого отношения к имперскости это точно не имеет.
— Там же вы сказали, что не можете приехать в Беларусь. Почему?
— Официального запрета нет, но несколько моих знакомых, которые гораздо более мягко освещали события в Беларуси и политику господина Лукашенко, столкнулись с уголовными делами. Я не буду называть их фамилии, это граждане России. Учитывая, что их аудитория была меньше моей и они говорили мягче, я понял, что испытывать судьбу не стоит.
— Что вы поняли о Беларуси, когда готовили этот фильм?
— Вашу страну я узнал не вчера, у меня там есть родственники, и я несколько раз приезжал. Мое мнение простое — Беларусь находится под диктатом Лукашенко, который задавил людей, вынудил многих уехать, оставил их без Родины. Он тормозит развитие страны и фактически продал ее Путину, чтобы удержаться у власти. Я уверен, в другой политической ситуации вам жилось бы гораздо лучше, учитывая, какой есть потенциал, сколько умных и талантливых ребят живет. Страна бы была совершенно не там, где она сейчас находится. Но, к сожалению, так получилось. Я надеюсь, что скоро ситуация изменится.
— Вы сделали много роликов про протесты в 2020-м, что вам запомнилось больше всего?
— В какой-то момент казалось, что сейчас может получиться: люди не испугались, они скоординировались. Была какая-то эйфория, а потом Лукашенко начал сначала мягко, а потом жестче и жестче все давить. Было грустно наблюдать, как погибает протест, как страдают люди, как сажают в тюрьмы, как выдавливают из страны, как избивают и убивают. Это террор, который развернул Лукашенко против белорусов.
— А Беларусь в этой войне кто?
— Скажу, что Лукашенко — соучастник, но Беларусь я бы так не назвал, потому что люди не принимают никакого решения. Они не выбирали Лукашенко. Если бы он был избран в результате свободных выборов и сейчас бы пользовался реально поддержкой людей, то тогда можно было бы сказать, что белорусы соучастники агрессии против Украины. Поскольку Лукашенко, я считаю, нелегитимный президент, его никто не выбирал, он удержался у власти в результате террора, а не честных демократических выборов, он никак не может представлять белорусов. Поэтому соучастник здесь господин Лукашенко.
О канале, деньгах и окончании войны
— Сколько человек работает у вас на канале?
— Мне сложно сказать, с большинством мы работаем сдельно. Где-то около 50 человек, с кем мы так или иначе сотрудничаем.
— Сколько стоит работа вашего канала в месяц?
— Около $ 100 000 затраты на производство.
— В России сейчас отключена монетизация на Youtube. Откуда деньги?
— Рекламные интеграции и донаты.
— Вы не в минус работаете?
— Если раньше на Youtube можно было зарабатывать, то сейчас это около нуля.
— В конце марта вы попросили помощи в финансировании у читателей. В комментариях вам ответили: «Ни копейки оккупантам», «Направляйтесь за русский кораблем», «Можешь в Крым поехать». Как вы отреагировали?
— Я этого не видел, я комментарии не читаю. Я узнал об этом сейчас, когда ты мне сказал. Есть люди, которые ищут хороших-плохих русских. Я на свой счет это не воспринимаю. У меня есть ряд людей, чье мнение для меня важно. Их критика вызывает у меня эмоции: задевает или заставляет прислушаться. Я на нее реагирую, а если бы я читал все комментарии и как-то эмоционально реагировал, то я бы давно сошел с ума.
— Илья, а быть россиянином сейчас тяжело?
— Я бы сказал, не очень удобно. Но опять же, по сравнению с тем, каково сейчас украинцу, это настолько несоизмеримые вещи. У кого-то погибают друзья, родственники, их дома бомбят. Это вещи разного порядка. Есть определенные неудобства, но они не смертельны, все решаемо.
— Последний вопрос. Когда и как закончится война?
— Мне кажется, никто не знает, когда и как она закончится. Я не вижу никакого хорошего выхода из этой ситуации. Украина продолжает освобождать свою землю, но не надо недооценивать Путина, Кремль и Россию в этой войне. Еще не все карты сыграны. К сожалению, мы знаем, на что намекает Москва — нанесение ядерных ударов. Здесь многое зависит в том числе и от поведения Запада, насколько он будет готов быть до конца вместе с Украиной или же в какой-то момент скажет: «Ребята, глобальный п****ц нам не нужен. Поэтому давайте останавливаться и расходиться».
Читайте также
