Несколько последних лет наши земляки покидают Беларусь по различным причинам, некоторые — по политическим, они опасаются репрессий со стороны властей. Люди едут в разные страны и просят там предоставить им убежище. Соотечественники, которые находятся в Польше, США и Нидерландах и у которых сейчас все хорошо, рассказали «Зеркалу» об условиях и поддержке, которые они получили на первых порах в чужой стране.
Польша. От скудной еды до личного соцработника
Маргарита (имена героев материала изменены) вместе с мужем и детьми уехали из Беларуси летом прошлого года. Решили, что будут подаваться на защиту в Польше. Семья добралась до Варшавы и подала документы в ужонд (аналог исполкома в Беларуси), в управление по делам иностранцев.
— Сидели в очереди на подачу документов долго, потом часа два был допрос с формальными вопросами. Нас спросили, где мы хотим жить: в лагере для беженцев или в частном жилье. Мы заранее знали, что поедем в лагерь, — других вариантов у нас просто не было, а на аренду квартиры нет денег, — рассказала женщина.
Сперва семью направили в распределитель, он находился примерно в 30 км от Варшавы. Собеседница говорит, что условия там были «так себе», особенно после трешки, в которой они проживали в Беларуси.
— Разные диаспоры, общая кухня, которой все пользуются по-разному. К тому же оказалось, что в общежитии есть клопы, кусали меня и детей. Нас переселили в другую комнату, но и там насекомые были, хоть и меньше. Говорила об этом руководству, но они отвечали, мол, это вас комары кусают.
По мнению женщины, людей в распределителе кормили «скудно». Благо у Маргариты были 100 долларов, и что-то из продуктов она могла купить в магазине. Семье выдавали деньги: подъемные (точную сумму женщина не помнит), один раз около 1000 злотых (703 рубля, здесь и далее конвертация по курсу Нацбанка Беларуси на 25 мая) на гигиенические принадлежности, потом платили 9 злотых (6 рублей) в день на человека (вне зависимости, ребенок это или взрослый).
— Через два месяца нас перевели в другое воеводство, в постоянный лагерь, он был нормальный, хотя и скромный. Большое преимущество — санузел был наш личный. Кухня общая, но она убиралась. Через некоторое время к нам приехали беженцы из Азии. История с клопами повторилась, но в лагере с этим хотя бы начали бороться.
Собеседница отметила, что в лагере их обеспечивали всем необходимым: давали мыло, шампунь, пасту и зубные щетки, прокладки, «нормальные» полотенца и постельное выдавалось по первому требованию. Была возможность постирать одежду, при этом стиральный порошок выдавали. Только вот еда снова была «так себе».
— На День святого Николая детям подарили новые ноутбуки, правда, по корпусу немного были царапины. Еще выдавали гуманитарку — мороженое, напитки, какие-то каши, притом по срокам годности они были нормальные. По своему опыту скажу, что если ехать в лагерь, то надо со своим запасом.
Женщина отметила, что мигранты могли нелегально подрабатывать, а для легального заработка нужно иметь разрешение. Собеседница говорит, что его делают долго, а выдачу откладывают.
Через 2,5 месяца семья получила дополнительную защиту, после этого белорусы переехали в город ближе к Балтике. Супруги нашли работу, дети пошли в школу.
— Мы сняли жилье, для этого муж уезжал из Польши на заработки. Но здесь цены на аренду гораздо ниже, чем в Варшаве.
В прошлом декабре Маргарита и двое ее детей подали документы на интеграционную программу, которая включает выплату пособия, но их документы из ужонда «куда-то пропали», поэтому дело не двигается, а пособие не выплачивается. Маргарита говорит, что устала от ожидания и бюрократии, раздумывает о том, чтобы отозвать свои документы.
— Есть еще международная защита, когда дают статус беженца, правда ее получают только медийные личности или люди, у которых все очень плохо, — считает Маргарита. — Хотя в целом у меня те же возможности, что и у них: взрослым можно работать без разрешения воеводы, а детям — бесплатно учиться в школе и получать помощь. Можно ездить в любые безопасные страны, а через несколько лет (если ничего не изменится на родине) претендовать на польский паспорт.
Прошлой весной белорус Денис также бежал из Беларуси в Польшу. После пересечения границы он отправился в Гданьск, где готовился к подаче документов на предоставление убежища и защиту. Парень слышал, что условия в лагере для беженцев «не очень», поэтому решил найти жилье и работу. Перед тем как «сдаваться» как беженец в ужонд, он открыл счет в банке, сделал копии своих документов и визы — они ему понадобились впоследствии.
— После интервью с миграционными властями я настроился ждать решения по своему кейсу. Мне начали выплачивать пособие в 750 злотых (527 рублей). Быстро нашел работу — поваром на зарплату чуть больше 3000 злотых (2111 рублей), подыскал жилье — за 1250 злотых (879 рублей) в месяц, арендую в кампусе комнату с общими кухней и санузлом.
Через два месяца Денис получил ответ от польских властей — ему дали дополнительную защиту, еще через четыре месяца он получил международную защиту, на основании которой получил «карту побыта» (вид на жительство) на пять лет. После он подал заявление на индивидуальную программу интеграции. Беженцев, которые под нее попадают, отправляют на курсы польского языка. Если надо, то помогают найти работу или социальное жилье.
— Сейчас я один раз в неделю хожу на языковые курсы. У меня есть личный соцработник, она звонит раз в две недели, спрашивает, все ли у меня в порядке, нужна ли помощь. Пока мне ничего не надо было, но если возникнет необходимость, то попрошу обязательно.
Пособие у Дениса сейчас стало больше, он получает 1305 злотых (918 рублей) в месяц, эти выплаты будут приходить ему в течение года. Парень говорит, что, не будь у него работы, на эти деньги он бы не прожил, однако считает это хорошим подспорьем.
Америка. «Приехал бомжом, а сейчас живу в нормальных условиях»
Алексей, его жена и четверо детей уехали из Беларуси в 2021 году. Сперва семья жила в Европе, но с работой там было туго, поэтому они решили нелегально, через Мексику, перебраться в Америку. Там у них были знакомые, которые могли помочь. Путь семьи до мексиканско-американской границы был похож на вестерн и стоил очень дорого, деньги пришлось одалживать. Но перейти границу они смогли — через дырку в заборе и глубокий канализационный ров.
— На американской стороне нас и еще несколько десятков мигрантов забрали пограничники и повезли в бордер — тюрьму временного содержания. Нашу семью разделили по трем разным помещениям: меня определили в мужскую часть, жену с дочками — в женскую, сына-подростка — отдельно.
Мужчина говорит, что мужская комната была переполнена, не было даже возможности нормально лечь. Приходилось спать на ковриках, которыми был устелен пол, и накрываться выданным одеялом из фольги. Мигрантам приносили очень соленую сухую еду, после нее хотелось пить, но воды выдавали лишь по маленькой бутылочке. Полиция предлагала людям пить воду из-под крана, но Алексей не осмеливался это делать.
— Из удобств в камере был «толчок» за стенкой, туалетная бумага в ограниченном количестве, умывальник. Помыться было проблемой — в умывальниках можно сполоснуться до пояса, а ноги мыть запрещалось. Полотенец не выдавали. Все люди разных национальностей, но что примечательно — оказывали друг другу поддержку и помощь.
Через четверо суток мужчину, жену, несовершеннолетнюю дочь и сына из тюрьмы выпустили. Правда, они заболели ковидом, и их поместили в гостиницу до выздоровления. Старших дочерей не отпустили, что с ними и где они, родители не знали.
Через несколько дней супруги и двое детей выздоровели и должны были улетать к знакомым, которые их ждали. Но старших дочерей все не было, родителям никто не объяснил, где они.
— Улетели без них. Лишь когда мы были на месте, девочки нам позвонили, сказали, что они в тюрьме, с ними все в порядке. Мы обрадовались, что они находятся в безопасности, им не грозит насилие, унижение, как у нас в местах заключения. Девочки потом рассказывали о хорошем отношении к ним. Поверьте, им есть с чем сравнить, в Беларуси они сидели на сутках по «административке».
Впоследствии девушки рассказывали родителям, что в бордере им выдали оранжевые костюмы, «как показывают в американском кино», надели кандалы и на самолете переправили в тюрьму в штат Луизиана. Там они находились более месяца. С ними провели интервью и решили, что есть причина, чтобы оставить белорусок в США. После сестер освободили, они смогли вернуться к семье.
— По приезде нам надо было попасть в миграционную службу. Правда, за полтора года, пока мы здесь, сделать это не удалось — власти просят ждать. Сейчас «зеленый свет» для беженцев из Украины, нас отодвигают на второй план.
На два месяца семья остановилась у знакомых, у которых была на иждивении. Параллельно белорусы обратились в социальную службу, где их поставили на учет и выделили пособие — 1200 долларов (3516 рублей) в месяц на четверых (старшие дочери были тогда в тюрьме), плюс дали карточку, на которой было около 300 долларов. Мужчина говорит, что этих денег хватало только на еду. Раз в месяц можно брать карточку с 100 долларами на топливо. Она пригодилась, потому что знакомые подарили Алексею Toyota Sienna, а он сам сдал на права.
— Прикрепили к нам специалиста, к нему можно обращаться за помощью, советом. Также дали возможность учить английский язык. Младших детей отправили в школу. Если надо, то дадут телефон, планшет. Правда, есть момент с медстраховкой: сперва ее выдали на всех, а потом у взрослых забрали — не положено. Но если понадобится экстренная помощь, то ее окажут, сказали, что волонтерские организации ее оплатят.
Работать им пока не разрешили — нет необходимых документов. Однако взрослые члены семьи, как и многие другие беженцы, уже трудоустроились. Мужчина работает на мебельном производстве, одна старшая дочь трудится няней, вторая — на автостанции, которая занимается предпродажной подготовкой машин. Супруга собеседника занимается домашним хозяйством, а днем посещает языковые курсы.
— Мой заработок — около 5000 долларов (14 650 рублей) плюс пособие, в результате получается неплохо. Мы смогли арендовать жилье — это дом-дуплекс (дом на две семьи, разделенный пополам. — Прим. ред.), рядом с нами соседи из России. В нашем распоряжении — гостиная с кухней, три спальни, три туалета и две ванные, гараж, плюс есть своя зеленая территория.
За жилье семья платит вместе с коммуналкой около 2700 долларов (7 910 рублей). Мужчина говорит, что оплачивает дом и еду из своего заработка, дочери распоряжаются заработанными деньгами сами. Кроме того, Алексей выплачивает долг, а еще помогает беженцам, которые попадают в такую же ситуацию, в которой был он.
— Сейчас я чувствую себя увереннее, чем дома. Конечно, напрягает ожидание суда, который примет по нам решение. Говорят, его можно ждать и несколько лет. Еще я очень удивлен, что здесь огромная преступность: воры могут в дом залезть, снимают колеса, угоняют машины, нередко бывают стрельба и погоня. Есть много бомжей. Впрочем, люди сами выбирают, как им жить. Я тоже приехал бомжом, а сейчас живу в нормальных условиях.
Нидерланды. Полтора года в ожидании статуса по беженству
Вячеслав был активным участником «Плошчы» в 2010 году и получил три года «химии». А еще — до последних выборов президента парень узнал, что находится под наблюдением силовиков, поэтому решил покинуть Беларусь. Делал это он обходными путями: сперва полетел в Москву, оттуда в Нидерланды.
— Пришел в полицию Амстердама и сказал, что мне надо убежище. После оформления мне купили билет на поезд и отправили на край страны — в город Тер-Апель, в центр для приема просителей убежища.
В центре парень рассказал о политических мотивах, которые вынудили его уехать из Беларуси, а также отметил, что он гей — это также одна из причин для беженства. После этого Вячеслав должен был ждать решения по своему делу в лагере. Собеседник сообщил, что в Нидерландах есть несколько лагерей для беженцев, он побывал в шести. Парень отметил, что все лагеря разные, «есть офигенные, а есть ужасные». Обычно лагерь — это несколько корпусов с комнатами, в каких-то живут по четыре человека, но есть и большие, например восьмиместные. Есть место для приготовления еды, стирки.
— В принципе, лагеря неплохие, но там размещают очень разных людей, при этом не учитывается, какой они расы или религии. Первый лагерь, в который меня отправили, был перевалочный — переделанные военные казармы в лесу, старые и разрушенные. Там ничего не текло, но состояние не очень, запомнились грязные туалеты. А последний мой лагерь был супер — это были домики, которые обычные туристы снимали по 200 евро в сутки, но из-за наплыва мигрантов их отвели для мигрантов.
В лагерях выдавали постельные принадлежности, моющие средства. А вот одеждой обходились своей, не было гуманитарки. Парень отметил, что есть лагеря, где людей кормят, но тогда денег на содержание не дают, а есть, где питание не положено, тогда выплачивают пособие. Белорус получал около 50 евро (157 рублей) в неделю, этих денег на еду и без поездок куда-либо ему было достаточно, к тому же у него еще были свои деньги.
Вячеславу повезло, в лагерях он жил только в тех случаях, если ему назначали встречу или приходило важное письмо, все остальное время он находился в Амстердаме у друзей. Раз в неделю просителям убежища надо было отмечаться, но из-за коронавируса это разрешили делать по телефону.
— Как только я приехал в Нидерланды, было сложно и необычно. Покидать страну нельзя, банковский счет открыть сложно, связь с миграционной хоть и была, но точные сроки на рассмотрение дела не установлены. Удивила медицина, она работает не так, как у нас: приема узкого специалиста можно ждать несколько месяцев. На мелкие болячки не обращают внимания, мол, иммунитет должен справиться, антибиотики никто не выписывает. Хотя потом я понял, что если что серьезное, то все будет на очень высоком уровне.
Положительный ответ о предоставлении убежища парень получил почти через 18 месяцев, хотя обычно этот срок не должен превышать полугода. Летом 2021 года белорусу выдали вид на жительство на пять лет, также его включили в интеграционную программу для беженцев. Три года было отведено на изучение голландского языка, также он может получать бесплатное медицинское обслуживание. Плюс к этому ему подобрали социальное жилье.
— Выбирать место жительства нельзя, хотя если беженец нашел работу в определенном городе или у него там партнер, то это учитывают. Я просил, чтобы меня поселили в Амстердаме, но мне дали дом в 20 км от города, в очень хорошей деревне. Причем жилье надо ждать, так как на него очередь. Некоторые ожидают по несколько месяцев, но мне нашли за 29 дней.
Жилье Вячеслава представляет собой маленький двухэтажный домик площадью 52 м2, находился он в нормальном состоянии, но мебель туда пришлось покупать самому. Внутри есть гостиная, совмещенная с кухней, спальня, санузел, кладовка. Месяц проживания стоит 660 евро (2084 рублей), аренду надо оплачивать из пособия, которое получает беженец. При этом жить там человек может «хоть всю жизнь», главное, чтобы уровень его дохода не превышал определенный лимит.
— Размер пособия беженцев отличается, это зависит от муниципалитета, но без денег человека не оставят. Я получал 1037 евро (3275 рублей), плюс к этому возвращали налог (так как доход маленький) — около 420 евро (1326 рублей). Всего выходило немногим меньше 1500 евро (4737 рублей). Знаю, что сейчас беженцы получают около 1600 евро (5053 рублей), но мне пособие уже не переводят, я нашел работу.
Кроме аренды жилья парень оплачивает из своего пособия коммуналку, интернет, телефон. Парень говорит, что раньше после всех выплат у него на еду и другие траты оставалось около 500 евро (1579 рублей) — «нормально, но особо не разгуляешься».
Еще когда парень ждал решения, он хотел работать — такую возможность некоторым беженцам давали после шести месяцев с момента подачи заявки на предоставление убежища. Но заявление нашего земляка удовлетворили лишь тогда, когда он получил ВНЖ. Вячеслав пошел работать на цветочный склад, его заработок составляет 2500 евро (7895 рублей). Также четыре дня в неделю он посещает курсы голландского языка, готовится сдавать экзамен и подавать заявку на получение постоянного места жительства, а потом, возможно, и гражданства. В ближайшие годы парень хочет поступать в университет.
