В Беларуси ликвидируют минимум 50 наиболее известных некоммерческих организаций. Со стороны властей в НГО звучали обвинения в навязывании демократии, работе в «деструктивных целях». А Следственный комитет заявлял, что якобы выявил причастность НГО и СМИ к неуплате налогов и финансированию протестной активности. Почему власти взялись за крупнейших игроков третьего сектора и какими могут быть последствия, рассказывают аналитик и социолог.
Почему власти массово закрывают общественные организации?
В этом году НГО столкнулись сначала с обысками и задержаниями сотрудников, а потом и с вынужденным закрытием. Как минимум 50 известных структур гражданского общества находятся в стадии ликвидации по инициативе местных органов власти. Точные причины массового инициирования закрытия общественных организаций местные органы власти не называют. Но видно, что такая команда пришла сверху: про НГО несколько раз высказывался Александр Лукашенко, глава МИД Владимир Макей признавал, что работа по НГО началась с учетом введенных Западом санкций, Следственный комитет отчитывался о том, что якобы общественные организации финансировали протестную активность и причастны к «теневому движению финансовых средств». Ликвидация организаций началась следом после этих заявлений.
Собеседники Zerkalo.io считают, что ликвидация НГО может быть связана с неким готовящимся политическим событием, способным вызвать у общества волну недовольства. В рамках подготовки государственные структуры зачищают всех, кто, как они считают, может служить организатором недовольства или гражданского сопротивления.
— Власть считает, что недовольство и «беспорядки» — это искусственно навязанное извне действие, а вовсе не реакция на то, что сами власти делают своими руками. Поэтому считается, что у этого есть организаторы, координаторы — это могут быть и локальные активисты, и политические деятели, и СМИ, и организации гражданского общества, — говорит директор SYMPA/BIPART, социолог Наталья Рябова.
Основатель «Сильных новостей» и аналитик Петр Кузнецов видит в этом процессе сочетание своеобразных расчетов и эмоциональных мотивов отдельных людей. Он предполагает, что целью своего рода зачистки третьего сектора может быть желание заглушить все, что потенциально может помешать «гладко» провести некое важное событие, например конституционную реформу.
— Много разговоров в свое время ходило вокруг того, что Путин и Байден на встрече якобы могли договориться о чем-то относительно Беларуси. А потом не меньше разговоров ходило о том, что этого не было и быть не могло. Могло или не могло, но по времени совпадают, то есть приходятся примерно на один временной промежуток, в динамике, естественно: та самая встреча, согласие США на завершение строительства "Северного потока", несколько встреч Путина и Лукашенко и, я бы сказал, очень заметная интенсификация темы с конституционной реформой в Беларуси. Понятно, что сама по себе, отдельно, белорусская тема не могла быть предметом подобной сделки [между США и Россией], однако как часть — почему бы и нет? Ни Америка, ни ЕС, ни НАТО не готовы, условно говоря, «воевать» за Беларусь, понимая, что здесь еще долго ведущим будет влияние России, однако хотя бы минимально стабилизировать ситуацию хотят все. А сценарий с конституционной реформой — это именно то, что еще с августа 2020 года продвигает Москва, — объясняет аналитик свою позицию.
С другой стороны, неких объективных и масштабных причин массового закрытия организаций может и не быть.
— С прошлого года, когда стало «не до законов» а из каждого утюга несется «мы на войне», совершенно не стоит удивляться, если кто-то отдает такие команды просто для того, чтобы получить удовлетворение от «победы». Поэтому я думаю, что здесь может сочетаться сразу несколько факторов, как говорится, «до кучи», — отмечает Петр Кузнецов.
Ликвидация НГО ударит по тем, кому они помогали
Организации гражданского общества, как правило, подхватывали выпадающие из поля зрения госструктур сферы, подталкивали государство на важные для людей действия и решения. Делалось это не потому, что государство передало обществу эти функции, оно просто не видело некоторых проблем до тех пор, пока люди сами не объединялись и не начинали решать актуальные вопросы или продвигать их, информировать госорганы о конкретных проблемах.
Государственные структуры не способны взять на себя все те функции, которые выполняют НГО. Значит, остановка работы всех организаций, которые государственные структуры хотят ликвидировать, серьезно ударит по людям: по детям, родители которых обращаются в эти организации за помощью в лечении, по уязвимым группам населения, получающим правовые консультации или реальную поддержку, по окружающей среде, в защиту которой выступает часть этих НГО.
— Ситуация откатится к тому моменту, когда проблемы уязвимых групп снова станут только их личными, потому что государство, насколько я понимаю, не собирается подхватывать и развивать проекты, которые делали НГО. Оно продолжит делать вид, что некоторых проблем не существует, потому что у министерств и ведомств есть свои планы действий, и они по этим планам работают. Если им не поставлена задача заботы о какой-то социальной группе или осуществление неких проектов на эту тему, соответственно, они этим заниматься и не будут. Максимум будут реагировать на письма отдельных людей. Это большая беда для всего общества, — объясняет Наталья Рябова.
— Там очень простое и линейное мышление: вот есть мы, есть они, наше — государственное, негосударственное — не наше. Для государственного есть госбюджет. Все, кому положено, оттуда уже получают. То есть «замещения» как такового какими-то новыми проектами не будет — нет такого инструментария, опция не предусмотрена по определению, — дополняет Петр Кузнецов.
Последствия будут неприятными в первую очередь для Беларуси как независимого государства и, следовательно, для властей, которые себя сегодня с этим государством полностью отождествляют, отмечает аналитик.
— Те организации, которые попали под ликвидацию, — это огромный интеллектуальный ресурс, который все время был направлен на решение конкретных общественных проблем. Там ведь и экологические организации, и для людей с ограниченными возможностями, и культурные — самые разные. У государства и близко нет того уровня экспертизы, который был у этих организаций, а теперь все эти сферы останутся. Как следствие, в огромном количестве сфер жизни нашего народа ситуация будет деградировать и ухудшаться, — считает Петр Кузнецов.
С закрытием НГО уничтожается огромное количество мостов, которые помогали обществу вступать в коммуникацию с властями, а властям — получать обратную связь. Значит, власти не будут видеть ситуацию по некоторым значимым для общества вопросам.
— На днях один польский профессор рассказывал, насколько цивилизованная в Беларуси выросла молодежь, насколько она передовая с точки зрения таких важных европейских ценностей, как толерантность, принятие. Феномен в том, что передовая европейская нация в самом лучшем смысле — культурная, исключительно мирная, с высоким уровнем принятия — сформировалась в условиях закрытого общества. И уж явно не БРСМ вырастил таких людей. Это все — результат многолетнего упорного труда сотен самоотверженных людей из того самого третьего сектора, — продолжает аналитик. — Облик и, что самое важное, суть белорусов как мирных и цивилизованных людей сформировали именно те, кого теперь пытаются уничтожить. В этом смысле я сильно сомневаюсь, что в долгосрочной перспективе это (закрытие общественных организаций. — Прим. ред.) принесет властям пользу, — говорит основатель «Сильных новостей».
Часть НГО продолжит работать неформально
Белорусский опыт показывает, что общественная инициатива часто развивается не благодаря, а вопреки. Некоторые организации в Беларуси много лет работают, так и не получив разрешения на регистрацию, или продолжили свое дело после ликвидации. Директор SYMPA/BIPART полагает, что и в этот раз организации гражданского общества в какой-то степени продолжат свою деятельность. Об этом напрямую заявляли несколько правозащитных организаций.
— В силу существенного ухудшения среды, в которой они работают, им будет гораздо сложнее. Можно предполагать, что масштаб и количество различных инициатив снизятся. Ведь для многих социальных и благотворительных проектов официальная регистрация и возможность легального взаимодействия с властями была важна, а порой просто необходима для полноценной работы, — отмечает Наталья Рябова.
Благотворительные и социальные организации могут найти способы работать, например, собирая деньги у людей, которые хотят помочь. Но не все вопросы решаются деньгами, многие вещи требовали административной помощи со стороны властей. Вряд ли получится получать ее в новых условиях, когда НГО, решающие проблемы общества, власти назначили своими врагами.
