Распространенное утверждение о том, что Александр Лукашенко тянет Беларусь назад, в прошлое — это не просто метафора. Деятельность политика по многим направлениям действительно не развивает страну, а отбрасывает ее на десятилетия назад. В экономике она превратилась в европейского аутсайдера. ВВП Беларуси на душу населения сегодня примерно соответствует уровню, которого Польша и Литва достигли 19 лет назад. Одновременно с этим внешняя политика Лукашенко шаг за шагом лишает страну суверенитета в пользу Москвы, то есть отбрасывает ее в эпоху СССР. Наконец, на десятилетия назад, когда мы уже жили под прицелами баллистических ракет, Беларусь отбросило решение разместить в стране российское ядерное оружие. Но есть и более обыденные, повседневные признаки, позволяющие утверждать, что Лукашенко — это политик прошлого столетия, не способный адекватно реагировать на вызовы XXI века. Мы собрали пять самых очевидных доказательств.
Технологическая отсталость
Много ли среди ваших знакомых людей, которые не пользуются если не смартфоном, то хотя бы кнопочным мобильным телефоном? Если вынести за скобки маленьких детей, то почти наверняка вы сможете сосчитать их по пальцам. Даже для большинства современных пожилых людей мобильные телефоны стали удобной и неотъемлемой частью жизни, облегчающей связь с близкими и поиск необходимой информации.
Однако Лукашенко, который 30 лет управляет Беларусью и, по его словам, «думает о будущем своей страны, а не о своей личной власти», так и не освоил ни мобильных телефонов, ни смартфонов. Причем он не только не смущается по этому поводу, а бравирует этим и придумывает странные теории, чтобы объяснить, почему у него нет такого устройства.
Например, в январе 2020 года на встрече с работниками Шкловского завода газетной бумаги политик сначала рассказывал, что не пользуется мобильным телефоном из соображений безопасности: «Может, это и плохо: у меня даже нет мобильного телефона. Смотрю: мои коллеги-президенты сидят, тычут в эти „айфоны“ и прочее. Я этим не занимаюсь. Я знаю, что такое безопасность».
Вероятно, Лукашенко сразу понял, что этот аргумент звучит не очень убедительно — ведь безопасность других президентов тоже охраняется, что не мешает им использовать средства мобильной связи. И добавил другое, еще более странное оправдание: «Дело даже не в этом: у меня есть кому этим заниматься». По словам политика, если ему кто-то и звонит по мобильному, то его приносит адъютант.
А затем Лукашенко поделился целой россыпью своих фобий, связанных с телефонами: «Но я почти по этой связи не разговариваю. Сейчас эти гаджеты у вас в кармане, и где бы вы ни были, вас видят те, кто надо. Вам этого хочется? Нет». Вдобавок политик рассказал о некоем отрицательном влиянии радиоволн на здоровье человека (никаких серьезных научных подтверждений этому не существует) и, признав пользу интернета, вспомнил о возможной опасности искусственного интеллекта.
Отметим, что представления об интернете и его значении в современном мире у политика тоже, похоже, очень туманные. Так, Лукашенко считает, что для сохранения собственной власти он может лишить доступа в интернет всю страну целиком. Недавно, 22 ноября, на встрече со студентами он пригрозил полностью отключить глобальную сеть в Беларуси, если повторятся события 2020 года (вероятно, имея в виду протесты против фальсификации результатов выборов и насилия со стороны силовиков). Но почему-то не объяснил, что в таком случае будет с инфраструктурой страны, огромная часть работы которой завязана на интернете (например, банковская сфера, торговля и так далее).
Попутно Лукашенко признал, что власти лгали о заграничных причинах огромных проблем с интернетом в августе 2020 года, и заявил, что эти отключения «практически всегда» делались с его разрешения.
В 2022 году на встрече со школьниками политик тоже утверждал, что вообще не пользуется мобильным телефоном из соображений безопасности. Тогда он добавил в свои слова тезис об опасности телефонов и интернета для детей — правда, так и не раскрыв, в чем именно эта опасность заключается.
В 2024 году на встрече со студентами Витебска Лукашенко признался, что мобильного телефона у него никогда не было. Главной причиной он снова назвал безопасность — но при этом признал, что не оградил от этой мнимой угрозы своих близких. Судя по этому высказыванию, в представлении политика люди используют мобильные устройства из-за зависимости от них (вроде алкогольной или табачной). А он выгодно отличается от остальных, потому что такой зависимости не имеет.
«Есть ли у меня мобильный телефон — нет и никогда не было, — рассказал Лукашенко. — По многим причинам. Во-первых, мне это не нужно. Для того чтобы переговорить (я очень редко по мобильному телефону разговариваю), у меня есть Служба безопасности. У нее и правительственная связь, и телефоны все. Надо — они мне доложат, я переговорю. Дома у меня сидят тычут в эти телефоны. „Ну что там, — говорю, — пишут эти, те“. Быстренько мне почитают и так далее. И второе — безопасность. Поэтому я телефоном не пользуюсь, и меня не тянет — потому что есть кому».
Судя по всему, похожие взаимоотношения складываются у Лукашенко и с персональными компьютерами. Пресс-служба делает и публикует сотни фотографий, на которых Лукашенко занимается спортом, рубкой дров, уборкой картофеля, рассматривает в окно вертолета сельскохозяйственные угодья и танцует со студентками. Возможно, эти навыки тоже нужны для управления современным государством. Но вот среди этих снимков нет ни одного фото или видео, на котором политик работал бы за компьютером (хотя, казалось бы, это основной инструмент практически любого человека, профессионально занимающегося управлением чем-либо).
Теоретически сделать такую фотографию совсем не сложно — на рабочем столе в кабинете Лукашенко примерно до конца 2022 года стоял моноблок Apple, который позднее заменили на монитор, якобы собранный на заводе «Горизонт» (мы нашли очень похожую китайскую модель на AliExpress). Но, похоже, оба устройства нужны Лукашенко больше как предметы интерьера, чем как рабочий инструмент.
Гендерные стереотипы
Отсталость Лукашенко очень хорошо видна и по его отношению к противоположному полу. Оно выглядит так, будто мимо политика прошли все достижения женщин в борьбе за свое равноправие не только XXI, но и XX века. Оскорбляющие многих сексизм и объективация постоянно присутствуют в его речи. Лукашенко без всякого стеснения распространяет свое искаженное видение гендерных ролей, утверждая, например, что бежавшие от российского вторжения на Запад украинские женщины обречены быть там «подстилками» и «проститутками» (это еще и ложь — факты показывают, что в страны Западной Европы на секс-работу приезжает больше россиянок, чем украинок).
В дремучем архаизме представлений Лукашенко о женщинах и их роли в обществе, возможно, кроется причина одной из главных интриг выборов 2020 года. Почему власти, убрав одного за другим из предвыборной гонки почти всех соперников Лукашенко мужского пола, сделали промашку и допустили к участию в выборах Светлану Тихановскую?
Судя по всему, как минимум одной из причин стало то, что беларусское общество оказалось намного более продвинутым и менее подверженным застарелым стереотипам, чем Лукашенко.
В мае 2020 года политик посетил Минский тракторный завод. Там он рассказал о своем видении предвыборной кампании и раскритиковал Сергея Тихановского за то, что тот поддерживал участие в выборах своей жены, Светланы: «Он даже не кандидат в президенты, за жену там радеет. Понимает же, что за жену никто не проголосует в Беларуси. Вот я часто говорю: Наталья Ивановна [Кочанова, председатель Совета Республики], за тебя тоже не проголосовали бы, хотя ты прожженный уже, готовый президент. У нас Конституция не под женщину. И у нас общество не созрело для того, чтобы голосовать за женщину».
Судя по всему, в итоге подконтрольный Лукашенко ЦИК допустил Светлану Тихановскую к выборам, рассчитывая получить в ее лице еще одного кандидата-спойлера, который не заручится серьезной поддержкой, не будет участвовать в реальной политической борьбе и послушно признает официально объявленные результаты выборов.
Вопреки мнению политика, который утверждал, что в Беларуси никто не отдаст голоса за женщину, даже по официальным данным Центризбиркома за Светлану Тихановскую проголосовали 588 тысяч граждан (это больше, чем население Гомеля — второго города страны по этому параметру). Впрочем, по оценке платформы «Голос», которая скрупулезно подсчитала присланные избирателями фотографии бюллетеней и математическим путем на их основе частично восстановила реальную картину голосования, за этого кандидата-женщину свои голоса в августе 2020 года отдало не менее трех миллионов беларусов — то есть 56% от числа тех, кто принял участие в выборах.
Следует признать, что столкновение с реальностью в 2020 году, похоже, немного повлияло на архаичные представления Лукашенко о беларусском обществе. Но не на его точку зрения о месте в нем женщин. В ноябре 2024 года политик снова высказался по этому поводу. Теперь он уже не утверждает, что за женщину в Беларуси никто не проголосует. Но говорит, что такой выбор якобы обернется для страны трагедией.
«В Беларуси не дай бог женщину изберут, — считает Лукашенко. — У президента США не те полномочия, что у российского или беларусского президента. Тут надо вникать во все: и накормить, и напоить… Это тяжелейшая работа. В Беларуси президент — главнокомандующий. Не надо так грузить женщину, это не церемониальная должность. Может, со временем мы подойдем к такому стилю. Но пока он другой. Это не женский стиль. Женщина еще и женщиной должна быть. Поэтому женщину нельзя обременять такими полномочиями, такими обязанностями. Пока в Беларуси есть женские президенты — пусть будут мужики, зачем женщин обременять?»
Выставив женщин неполноценными людьми, якобы не способными руководить страной, Лукашенко сразу же отметил, что этим он «нисколько не принижает» роль женщин — и вообще «преклоняется перед ними».
Стиль управления «крепкого хозяйственника»
Даже в середине 2020-х годов Александр Лукашенко управляет Беларусью с помощью методов, распространенных в государстве, исчезнувшем более 30 лет назад. Именно из эпохи СССР Беларусь XXI века унаследовала, например, представления о «крепких хозяйственниках», которые для достижения «плановых показателей» могут материть подчиненных, а при необходимости даже избить или еще как-то наказать.
Именно такой стиль руководства Лукашенко принес с собой из времен СССР, где он занимал руководящую должность директора совхоза «Городец» в Шкловском районе. В отличие от колхозов, совхозы были в государственной собственности, то есть у их руководителей не было даже формальной подотчетности общему собранию самих колхозников. Во время работы директором «Городца» в отношении Лукашенко возбудили уголовное дело за избиение механизатора, причем факт рукоприкладства по отношению к подчиненному будущий политик признавал и сам. Когда этим вопросом заинтересовался журналист главной аграрной газеты СССР «Сельская жизнь» Анатолий Гуляев, он с удивлением обнаружил, что Лукашенко поколачивал восьмерых из двенадцати опрошенных механизаторов совхоза.
Вероятно, из тех же времен происходит привычка Лукашенко грубить подчиненным, оскорблять их и вести себя с ними по-хамски. Он регулярно обращается к чиновникам и сотрудникам организаций на «ты», прекрасно понимая, что те не смогут ответить ему тем же. Лукашенко охотно «тыкает» и женщинам (например, доктору медицинских наук Людмиле Макариной-Кибак), и людям, которые гораздо старше его по возрасту (как известному беларусскому тренеру Эдуарду Малофееву, который старше Лукашенко на 12 лет).
Из СССР происходят и столь любимые Лукашенко селекторные совещания, без которых его стиль управления просто невозможно представить. Когда-то и сама технлогия, и способ организации работы действительно были передовыми для СССР — правда, еще в далекие 1930-е годы. Да и проводились они без видеорежима, с использованием телефонов. Зачем называть этим громким, но устаревшим понятием мероприятия с использованием групповых видеоконференций — не совсем понятно. Скорее всего, здесь дело именно в устаревших привычках самого Лукашенко, которому легко и удобно употреблять советский термин. Даже в России подобные мероприятия с участием главы государства обычно официально называют видеоконференциями.
Привычку управлять страной с высоты полета вертолета Лукашенко, вероятно, тоже перенял у советских лидеров. Скорее всего, вы без труда вспомните фотографии и видеосюжеты, в которых политик сосредоточенно всматривается в поля, леса или городские улицы через иллюминатор, сверяется с топографической картой (разумеется, бумажной, а не на экране планшета) и отдает какие-то указания по проводному телефону.
Пользоваться вертолетом любил, например, руководитель БССР Петр Машеров. По словам его дочери Натальи, «папа любил вертолет, потому что он помогал работать быстрее и эффективнее. Когда папе удалили почку, врачи сказали, что летать нельзя — слишком сильную вибрацию приходится выдерживать организму. Но отказаться от вертолета он не смог».
Активно пользовались вертолетами и руководители общесоюзного масштаба, например, Леонид Брежнев и Михаил Горбачев. Само по себе использование первыми лицами государства вертолетов для перемещения из пункта А в пункт Б вряд ли можно назвать каким-то пережитком прошлого. Но когда руководитель страны летает, чтобы выявить проблемы уборочной кампании или обнаружить кучи мусора, это выглядит несколько странно и расточительно — тем более что нужные Лукашенко даже для этих задач кадры можно дешево и быстро получить с помощью дронов.
Странные представления о современной экономике
Архаичной выглядит и зацикленность Лукашенко на материальном производстве. Политик постоянно требует наращивать производство сельскохозяйственных культур, чугунных сковород, топоров и прочих товаров, не обращая внимания при этом на спрос на них и складывающуюся рыночную конъюнктуру. Следствием такого подхода часто оказываются переполненные склады. А оказавшись в такой ситуации, политик просто не понимает, что именно выполнение его распоряжений к ней и привело, — и продолжает искать виноватых на стороне.
Этот же подход получения результата, который можно было бы «пощупать руками», Лукашенко пытается применить и к беларусской науке. Судя по всему, политик слабо представляет, как устроена фундаментальная наука, которая может давать практический результат через долгие годы и даже десятилетия.
Так, в октябре на встрече с учеными и участниками беларусских антарктических экспедиций он прямо заявил: «Я не страдаю какой-то гигантоманией, но, если мы уж туда пришли, значит, должно быть для страны видно, что мы там что-то получим. И желательно в нашей жизни. Да, надо в будущее смотреть. Я всегда об этом говорю. Но будущее хорошо, когда оно заземлено на настоящую жизнь. <…> Я вам по-народному скажу: ваш результат мы должны руками пощупать. А не то, что мы будем рассуждать и сами себя захваливать».
Гомофобия
Представления Лукашенко о людях, которые испытывают романтические и сексуальные чувства к людям своего пола или гендера, тоже застряли в прошлом, а то и в позапрошлом веке. Политик, который правит Беларусью в XXI веке, всерьез считает, что гомосексуализм — это тяжелый порок, негативное качество человека. Настолько плохое, что, по мнению Лукашенко, «лучше быть диктатором, чем голубым».
Причем, как и в случае с гендерными стереотипами, такие установки не остаются личным мнением Лукашенко, которое он держит при себе. Он, не стесняясь, ретранслирует их на публике, причем таким образом, что это может прямо повлиять на будущее нашей страны. Упомянутое выше высказывание было адресовано открытому гомосексуалу, министру иностранных дел Германии Гидо Вестервелле.
«Что касается геев, то это извращенцы, мерзость последняя», — заявлял политик относительно недавно, еще раз подчеркивая отношение к гомосексуальности как к тяжелому пороку.
Вероятно, одна из причин кроется в еще одном древнем представлении Лукашенко — а именно уверенности, что народ существует для обслуживания интересов власти и его можно контролировать примерно так, как это делали монархи Средневековья. Вот что политик заявил в том же выступлении, говоря о пропаганде ЛГБТ: «Почему [ее быть не должно]? Ответ очень простой. Еще ни один мужик не родил. Поэтому этот путь нам неприемлем. Нам нужны люди. Детки. Мужики не рожают».
Читайте также
