Год назад, 9 сентября, силовые органы задержали Марию Колесникову и Максима Знака. Спустя чуть менее чем год их осудили на 11 и 10 лет колонии по трем статьям Уголовного кодекса. Наказание оказалось более суровым, чем порой дают за преступления против жизни и здоровья человека. Сами осужденные настаивают, что действовали строго в рамках закона. Блог «Отражение» вспоминает, что говорили Максим Знак и Мария Колесникова о происходящих в последний год событиях и что их близкие и соратники рассказывают о самих членах Координационного совета.
Мария Колесникова — музыкант и лидер политических событий
До приобретенной внезапной известности выпускница Белорусской государственной академии музыки и Высшей школы музыки в Штутгарте Мария Колесникова десять лет играла на флейте на сценах Беларуси и Германии. В последней она прожила 12 лет, после чего вернулась в Минск и возглавила культурный хаб Ok16. В мае 2020 года она присоединилась к штабу Виктора Бабарико, вступившего в президентскую гонку, в июне стала лицом этого штаба, а в августе — символом мирного движения к переменам.
«Грош цена будет моему творчеству, если я скажу: „Ах, ну все, у вас тут заварушка, поехала-ка я к себе в Штутгарт, буду пить шампанское на балконе и смотреть на розы!“ Нет смысла заниматься творчеством, которым я всю жизнь говорю о свободе, о том, как сложно с цензурой, если в тот момент, когда я могу помочь и что-то изменить, я самоустранюсь». (Мария Колесникова, июнь 2020 года)
— Маша по своей природе очень добрый, эмпатичный, общительный человек, — рассказывает ее сестра Татьяна Хомич. — Она всегда старается общаться с людьми из разных сфер, потому что для нее это возможность почерпнуть что-то новое, чему-то научиться. Она отличается острым чувством справедливости. Всегда, если она видит несправедливость, говорит об этом, заступается. Помню, еще в детстве, если меня кто-то обижал, она, как старшая сестра, всегда за меня заступалась. Она всегда была лидером. Людям с ней интересно, потому что она умеет вдохновлять.
Мария Колесникова практически сразу стала лидером не по положению главы штаба Виктора Бабарико, а по сути, завоевав авторитет как среди своих соратников, так и незнакомых людей, говорит член штаба Бабарико Иван Кравцов.
— Это иллюзия, что можно взять человека и создать из него кого-то, кого люди должны полюбить. Авторитет и лидерство — это сложные явления, которые зависят от личных качеств самого человека, его действий, того, как к этому относятся люди, а также из контекста общей ситуации, политического процесса, в котором он участвует, — комментирует он.
«Президент — он не памятник, он должен сменяться. Особенно если этого хочет народ. Заставлять народ терпеть себя силой — это преступление. Насильно мил не будешь. И насильно не будешь президентом» (Мария Колесникова, июль 2020 года).
— Маша — хороший менеджер, умеющий работать с людьми. Это было заметно с самого начала президентской кампании. Она понимает, как лучше найти подход к людям с разным характером. У нее есть хороший опыт руководителя, потому что она в последние годы занималась организацией культурных проектов, — рассказывает Иван Кравцов.
Он вспоминает, что когда в июне прошлого года активно росла команда штаба Виктора Бабарико, Колесникова быстро оценивала профессиональный уровень нового человека и легко определяла, в каком направлении он может лучше себя проявить.
Задержание и год в неволе не изменили Колесникову, скорей за это время она стала более сильной и мужественной, говорит Татьяна.
— Она всегда действовала законно. Она говорила о любви, уважительном отношении друг к другу, о человеческом достоинстве, но сама пережила давление, преследование в отношении себя. Все же понимание, что она не сделала ничего противозаконного, уверенность в своей правоте придают ей сил. Надо быть очень сильным человеком, чтобы четко осознавать, что происходит, и при этом и дальше оставаться сильной, позитивной, — рассуждает сестра Марии.
После того как Марию задержали, ее соратники знали, что она не впадет в апатию, потому что она уверена в своей правоте, а еще она оптимистка, которая, как говорит Иван Кравцов, конструктивно относится к реальности.
— Когда ты хочешь сделать мир лучше, то ты становишься оптимистом. Все те, кто сейчас борется за лучшую Беларусь, они все оптимисты. В этом смысле довольно странно хотеть видеть мир плохим, — отмечает он. — Ну и людям, которые осознанно шли на риск, морально легче, потому что они понимают, что стоит на кону. Они чувствуют ответственность за судьбу целой страны и народа, знают, что их мнение и пример важны для людей. Это придает сил.
«Я сейчас в тюрьме, не будет шампанского, объятий друзей и улыбок родных в новогоднюю ночь. Но это стоит того, чтобы через год в эту ночь мы вышли на улицы свободными, счастливыми, полными уверенности в светлом будущем нас и нашей любимой страны» (Мария Колесникова, декабрь 2020 года).
От Колесниковой близким приходит мало писем, хотя пишет она часто. Сестра Татьяна не получает весточки от Марии больше 2,5 месяца. Но она рада, что хотя бы отцу письма доходят чаще.
— Мы с Машей очень близки. В подростковом возрасте мы стали лучшими подругами. Всегда поддерживали друг друга. Когда ее арестовали, мне было очень трудно заниматься обычной деятельностью, работой. Поэтому я стараюсь как можно больше помогать и поддерживать ее. Думаю, что это мой вклад в то, чтобы о ней знали и чтобы ей было чуть-чуть легче переносить время в тюрьме. За последний год я два раза была в Штутгарте, где жила Маша, периодически встречаюсь с ее друзьями. Через это я как будто становлюсь ближе к Маше, — делится Татьяна.
Адвокат Максим Знак в период выборов стал всеобщим консультантом по правовым вопросам
Максим Знак — кандидат юридических наук, имеет степень MBA, адвокат и основатель юридической фирмы «ЮрЗнак». После слияния компаний стал управляющим партнером адвокатского бюро Borovtsov & Salei. Знак преподавал в БГУ, публиковал материалы на юридическую и бизнес-тематику в различных изданиях. Спортсмен-любитель, увлекается триатлоном. В 2016 г. прошел первый Ironman — 226 км, покоренные поочередно вплавь, на велосипеде и бегом. В прошлом году присоединился к штабу Виктора Бабарико, вел стримы, где разъяснял правовые нормы и комментировал происходящие события с точки зрения закона. В августе присоединился к Координационному совету. В СИЗО Знак пишет рассказы, его сборник «Зекамерон» насчитывает около 100 историй.
«За выдвиженцев [в территориальные комиссии] должны были проголосовать исполком или местная администрация. Есть 18 заявок на 14 мест, реальная ситуация во Фрунзенском районе. С точки зрения комбинаторики можно по-разному посчитать, есть более 3000 способов, как это можно сделать. Вероятность, что мы берем 14, и именно они становятся членами коллектива, — 1 к 3000. Нарушения процедуры не обнаружено, но это удивительно с точки зрения математики». (Максим Знак про территориальные комиссии, состоящие из членов одного трудового коллектива, июнь 2020 года)
— Кроме работы Максим много занимался общественно значимыми проектами, участвовал в различных предпринимательских советах. Одно время он занимался продвижением Беларуси в рейтинге Doing business. Преподавал право в БГУ. Причем он все делал натурально, наверное никогда не думая, что кто-то когда-то будет этим измерять его лидерство или что-то еще. Это были естественные потребности такого человека, как Максим. Хорошо когда-то сформулировала отношения Макса к различным делам его жена: он никогда не делает то, что ему неинтересно. Так, он ни разу не посадил картошку, не выкапывал ее, не полол грядки. А то, что ему интересно, он делает со всей душой, — рассказывает его отец Александр Знак.
Один из показательных примеров — триатлон, в котором Знак за короткое время достиг удивительных для любителя результатов.
— Мне это казалось недостижимым в физической форме, с которой он начинал. Но с моей точки зрения, то, чего он добился, это космос. А вот если говорить о том, что он мечтал стать мастером спорта и ему не хватило совершенно немного минут — если я правильно помню, 18 минут — то получается, что своей конечной цели он еще не достиг.
«В жизни для того, чтобы в нашем настроении, этом эмоциональном коктейле, преобладали удовлетворение и осознание того, что сделал хорошо, а не сожаление и подавленность, достаточно действовать прилично и ради добра. Год назад я много работал ради добра и на основании закона. Поэтому у меня чистая совесть насчет ценности моих действий» (Максим Знак, август 2021 года).
— Для Максима раньше политика была на бытовом уровне — разговоры с друзьями, дома, но не более того. Он был увлечен своей работой, которая не предполагала участия в каких-то политических направлениях. И пошел он всем этим (работа в штабе Бабарико. — Прим. ред.) заниматься изначально как юрист, — говорит папа Александр. — Недавно я обнаружил в "Википедии" статью про Максима. Там написано, что он политический деятель. Для меня это непривычно, я продолжаю считать, что он адвокат.
«Несправедливость — одно из испытаний, с которым нужно бороться. Некоторые, правда, говорят, что следует смириться. Но мне кажется, это плохая стратегия» (Максим Знак, июнь 2021 года).
В детстве Знак «ничем не выделялся» среди других детей. Вот только были они, как говорит его папа, из одаренного класса.
— Максим учился в хорошей школе и классе, где были одаренные дети. Наверное, среди таких детей необходимо было быть таким, как Максим. Это просто был восхитительный класс, которым их учительница Алла Яковлевна должна гордиться. Она подобрала, учила в начальной школе, откуда вышли сильные личности. Как она это сделала — я не знаю. Нам повезло, что он был в этом классе, — говорит отец Знака. — А сила духа и высокие моральные качества Максима — это мама его в детстве хорошо воспитывала. Например, читала книжку «Что такое хорошо и что такое плохо».
«С лета 2020 года люди добивались не изменения режима, а применения имеющихся норм права и соблюдения установленных процедур. Однако ничего не изменилось, только де-юре и де-факто разошлись еще дальше» (Максим Знак, июнь 2021 года).
Когда адвоката задержали, у его семьи была надежда, что арест продлится недолго, потом отец надеялся, что все обойдется одной статьей. Сейчас, говорит Александр, никаких надежд уже нет, поэтому он просит знакомых не говорить при нем, что все будет хорошо.
— Хорошо было давно и хорошо будет нескоро, не надо успокаивать меня фразой, что они свое не отсидят. Надо настраиваться на то, что есть срок, он известен, ежедневно он становится меньше на полтора дня (один день в СИЗО приравнивается к 1,5 дня в колонии. — Прим. ред.), потом будет становиться на один день меньше. Сегодня ему осталось сидеть на полтора дня меньше, чем вчера. Так что наша встреча стала ближе.
У самого Максима Знака настроение другое. Он продолжает настаивать, что должен использовать все доступные законные способы, чтобы доказать свою невиновность. Оставаться сильным духом помогает вера в свою правоту.
— Во-первых, он абсолютно уверен, что делал все, что ему позволяет закон. Второе: у него в сердце живет большая любовь: он научился не держать ни на кого зла, ненависти. Наличие любви или отсутствие ненависти в душе очень важны. И главное — это надежда на его Надежду, жену и адвоката. А также надежда на то, что он дождется освобождения — неважно, отсидев весь срок или каким-то другим образом. Поэтому вера, надежда и любовь — это сейчас его спутники. Мне кажется, ему было бы значительно тяжелей, если бы он себя оклеветал, — рассуждает Александр.
Знак пишет около 15 писем в день, много читает, недавно присылал родным список из очередных прочитанных 50 книг. Занимается спортом, насколько позволяют условия камеры и двора СИЗО.
— Я убедился, что он абсолютно владеет собой, хорошо выглядит физически, понимает, что с ним происходит, но у него нет паники. Он еще и меня старается успокоить. То есть я увидел того же Максима, которым он был год назад, может быть более дисциплинированного в том плане, что он находится в таком месте, где надо уметь подчиняться, — рассказывает Александр.
Исчезновение Марии Колесниковой и задержание Максима Знака
Год назад 7 сентября в центре Минска неизвестные похитили Марию Колесникову: посадили ее в микроавтобус с надписью «Связь» и куда-то увезли.
В МВД, СК и КГК журналистам говорили, что не имеют информации о задержании члена Координационного совета. Вечером того же дня родные Марии подали заявление о ее пропаже.
Утром 8 сентября официальный представитель Госпогранкомитета Беларуси Антон Бычковский рассказал TUT.BY, что Колесникова вместе с членами штаба Виктора Бабарико Антоном Родненковым и Иваном Кравцовым «прошли пограничный контроль и убыли в сторону Украины». Примерно в это же время телеграм-канал телеканала «Беларусь 1» сообщил, что Родненков и Кравцов ночью «сбежали за границу», а Мария Колесникова «пыталась незаконно покинуть территорию Республики Беларусь, но была задержана на границе». После этого представитель Госпогранкомитета также стал говорить, что Колесникова задержана на границе.
Вечером 8 сентября Антон Родненков и Иван Кравцов дали пресс-конференцию из Киева. Они рассказали, что ранним утром того же дня их посадили в микроавтобусы и повезли в сторону украинской границы на пункт «Александровка». По словам Кравцова, ему предлагали вывезти Марию Колесникову в Украину для «деэскалации» ситуации в стране. Марию они увидели в нейтральной зоне после пересечения белорусской границы, где по сценарию неизвестных они должны были сесть в одну машину и уехать в Украину.
— Когда мы оказались на границе, как только Машу вывели из микроавтобуса, она начала командным голосом требовать, чтобы ее отпустили, квалифицировала действия сотрудников, которые с ней были, исходя из статей Уголовного кодекса. Быстро стало понятно, что с ней все в порядке. Когда ее посадили ко мне в машину, у нее уже было решение. Мы буквально три минуты переглянулись, поздоровались. А потом она порвала паспорт и вышла из машины. Причем действовала она настолько быстро и резко, что я не успел даже дверь открыть, — вспоминает Иван Кравцов.
Выйдя из машины, Колесникова направилась в сторону белорусской границы, где ее задержали те же неизвестные, которые привезли на погранпункт.
Утром 9 сентября в квартире Марии Колесниковой прошел обыск. Чуть позже ее отец сообщил, что Мария в СИЗО № 1.
Тем же утром прошел обыск в штабе Виктора Бабарико, где находился Максим Знак. Адвокат успел написать своим соратникам, что в штаб кто-то пришел и слово «маски». Его задержали и отвезли в СИЗО № 1.
Изначально Колесникова и Знак проходили в качестве свидетелей по делу о деятельности Координационного совета. Но спустя год их осудили по трем статьям Уголовного кодекса.
