Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. «Станет возможным во второй половине следующего года». Россия поставит Беларуси ракетный комплекс «Орешник»
  2. В Гомеле поликлиника судится с 20 медиками. С них пытаются взыскать причиненный ущерб
  3. BELPOL: Соглашение с РФ о гарантиях безопасности позволит привлекать беларусов «для защиты территориальной целостности России»
  4. Расследование «Бюро»: личный парикмахер Лукашенко и «автор знаменитого зачеса», возможно, родила ему дочь. А кто еще обслуживает политика?
  5. «У нас хоть министром дерьма стань, заведовать дерьмом не будешь. У нас один глаўный министр». Интервью с лидером РСП о родине и эмиграции
  6. Принята резолюция. Утверждается, что Беларусь и Россия договорились об отмене роуминга, — когда это заработает
  7. Размещение «Орешника» в Беларуси сильно повысит угрозу для Украины и НАТО? Эксперты сомневаются — и на это есть причины
  8. Развязка близка? Сирийские повстанцы приближаются к столице Дамаску, офис Асада опровергает информацию о его бегстве
  9. «Зарабатываю 500 долларов в месяц». Интервью блога «Люди» с одной из главных надежд беларусского хоккея, великолепно играющего в Канаде
  10. «Три-пять раз перевернулись». Александр Солодуха с сыновьями попали в жуткое ДТП
Чытаць па-беларуску


До 2020 года Ирина Лукашенко работала в IТ-компании менеджером проектов, читала новости, но политикой не особо интересовалась — была уверена, что от нее ничего не зависит. Последние выборы вдохновили девушку, и она включилась в политическую жизнь Беларуси: выходила на протесты и активно волонтерила. Из-за этого ей пришлось уехать в Украину. Вот уже почти два года она живет и работает в Киеве, откуда не захотела уезжать даже после начала войны. О жизни в Украине во время войны, отношении к белорусам и о фамилии, которая ассоциируется с политиком, поддержавшим Россию, Ирина рассказала «Зеркалу».

Ірына Лукашэнка. Фота з асабістага архіву гераіні
Ирина Лукашенко. Фото из личного архива героини

«В начале 2022-го понимала, что что-то будет, но в то же время надеялась, что ничего не случится»

Ирине 26 лет. Она разговаривает с нами из Киева. Сначала девушка вообще не планировала оставаться в Украине, конечной точкой в мае 2021-го была Польша. Но в первый день в украинской столице белоруска почувствовала себя такой счастливой, что вопрос о переезде начал отодвигаться на второй (а то и третий) план.

— Прожила лето и поняла, что больше никуда не поеду. Наверное, это просто мой город. Мне нравится, как он выглядит, что он большой, архитектура, природа, есть река. Здесь много активностей, здесь я на своем месте, — говорит Ирина. — После переезда работала удаленно. Продолжала волонтерить для Беларуси. А осенью 2021-го пришла в OZON (инициатива украинского Центра гражданских свобод, ее волонтеры наблюдают за деятельностью правоохранительных органов, судов и органов местного самоуправления. — Прим. ред.).

Мирная жизнь в Украине закончилась через восемь месяцев после переезда Ирины, в один момент она наполнилась болью и страхом. Но для девушки — еще и желанием помогать всем, кому получится.

— В начале 2022 года я уже понимала: что-то будет. Но в то же время шутила и надеялась, что ничего не случится. Друзья мне писали: «Надо уезжать». Но я отказывалась. И 24 февраля все говорили: «Ну что, передумала?» — со смехом вспоминает собеседница.

Ірына Лукашэнка падчас назірання за масавымі перапрыемствамі. Фота з асабістага архіву гераіні
Ирина Лукашенко во время наблюдения за массовыми мероприятиями. Фото из личного архива героини

Утром 24 февраля Ирина проснулась не от взрывов (она живет на левом берегу, там было меньше обстрелов), а от звонка матери другого белоруса, бывшего политзаключенного. Девушка помогала ему, а тем утром еще и успокаивала его мать — женщина не могла связаться с сыном. И только после разговора девушка прочитала новости — а там война.

— Я сейчас рассказываю и понимаю, что на все серьезные ситуации реагирую шутками. Чтобы было легче, наверное, — отмечает она. — Мы тогда были вместе с подругой и начали думать: а мы что, а мы куда? Сидели на кухне, а тут что-то бахнуло. Подумали, может, сосед сверху хлопнул дверью. А через две минуты новости: взрыв на левом берегу. Конечно, было страшно, непонятно, что делать. Но в моменте мы все это превращали в шутки. Например, вечером пошли к другим друзьям, чтобы переночевать вместе. Кто-то спал, кто-то дежурил. И вот воздушная тревога, а у нас спит человек. Мы думаем: будить или нет? А тут в окно видим, как что-то разрывается в небе. И такие: ну и пускай спит.

«Каждый раз, когда мне говорили об отъезде из Украины, я плакала»

Выбух у Кіеве, бачны з вакна Ірыны, 5 чэрвеня 2022 года. Фота з асабістага архіву гераіні
Взрыв в Киеве, видимый из окна Ирины, 5 июня 2022 года. Фото из личного архива героини

Сидеть дома и каждые 15 минут бегать в бомбоубежище не нравилось ни Ирине, ни ее подруге. Девушки решили, что хотят чем-то помогать, и поехали во Львов. Там белоруски были три недели: участвовали в организации шелтера для тех, кто бежит от войны, покупали продукты, помогали эвакуироваться и так далее.

— Желания уехать не было, — сразу отмечает Ирина. — Конечно, и на работе, и моя семья, и друзья хотели, чтобы я уехала. И это вполне нормальная позиция, ведь тогда я была бы в безопасности. Но каждый раз, когда мне это говорили, я плакала. И даже не хотела об этом думать.

Отъезд из Украины девушка не рассматривала еще и потому, что для нее это был бы билет в один конец. Ирина ждет статуса беженки, все ее документы лежат в миграционной службе, а вместо них — бумажка, в которой написано, что она обратилась за защитой. Теоретически белоруска и сейчас может отказаться от беженства, забрать документы из миграционной службы и уехать, но делать этого не хочет категорически.

20 марта 2022 года девушка вернулась в Киев, продолжала работать и волонтерить. В ноябре уволилась с работы — и с того момента все время отдает помощи другим, а живет на собственные сбережения.

— С OZON я продолжаю работать, наблюдаю за судами, а когда изредка бывают какие-то марши — за ними тоже. Например, когда было 40 дней с событий в Еленовке, — описывает Ирина свою нынешнюю деятельность. — Еще есть организация «Марш женщин», которая помогает женщинам, в том числе тем, у кого инвалидность и дети. Я туда пришла, когда в Киеве открылся их хаб (раньше он был только во Львове). Сначала помогала чем могла, а сейчас занимаюсь поиском коробок для гуманитарных наборов. Я развернула целую кампанию, сотрудничаю с ресторанами Киева. А недавно организовывала марш памяти Михаила Жизневского и всех погибших на войне белорусов. Также, когда ко мне обращаются белорусы с вопросами, могу подсказать, куда идти и что делать. И еще волонтерю в организации, помогающей онлайн-образованию белорусов. Потому что лучшее, что сейчас можно делать, — это развиваться и вкладывать в себя (ведь открыто бороться в Беларуси невозможно). Особенно если люди раньше не интересовались правами человека, политикой, психологией и так далее.

Скрынкі для набораў гуманітарнай дапамогі, якія збірае Ірына. Фота з асабістага архіву гераіні
Коробки для наборов гуманитарной помощи, которые собирает Ирина. Фото из личного архива героини

На вопрос, как получается «вывозить» все это и столько времени помогать другим, Ирина отвечает: «Такие вещи не только забирают, но и дают».

— Я постоянно работаю в организациях, но периодически делаю что-то разовое. Например, ездила в Харьковскую область, в Херсон после освобождения. Это очень тяжело и забирает силы. В Херсоне постоянно взрывы, ты встречаешь людей, которые вот только что потеряли дом, — вспоминает собеседница. — Но когда находишься в Киеве, в относительной безопасности, и помогаешь здесь, то уже наоборот — больше получаешь, чем тратишь. Также я что-то делаю в Киеве для белорусов (например, мы с друзьями организовывали День родного языка), потому что нас здесь много, и я хочу, чтобы мы были вместе. И вот такое только дает. Ты сделаешь что-то — и потом неделю летаешь, потому что все получилось классно.

«Можешь увидеть кровь на асфальте, пока идешь в кафе»

Поездки в регионы, где идут активные боевые действия, изменили ощущение войны для Ирины. Девушка признается: раньше на вопрос, как живется в Киеве во время войны, она ответила бы иначе. Но из-за того, что она была в Сумской области, в Херсоне, все стало восприниматься по-другому.

— Мне стало спокойнее в Киеве, я приняла происходящее. Потому что там ты ходишь под взрывами, слышишь их постоянно. Там ты не в безопасности, там страшно, непонятно. Можешь идти и слышать обстрелы. Я понимаю, что и здесь может что-то случиться, поэтому всегда ношу с собой аптечку. Морально я готова ко всему, понимаю, что не застрахована. Но в Киеве не страшно, — уверенно говорит девушка. — К тому же уже больше года идет война, и я несколько раз прошла курс по тактической медицине, ходила на тактическую подготовку, примерно понимаю, что делать. Я была в местах, где есть погибшие люди и разрушенные дома, увидела, как это бывает, и алгоритм знаю. Поэтому если что-то случится — сделаю все, чтобы спасти или себя, или человека, который будет рядом.

Ірына Лукашэнка ў Херсоне, 22 лістапада 2022 года. Фота з асабістага архіву гераіні
Ирина Лукашенко в Херсоне, 22 ноября 2022 года. Фото из личного архива героини

Правда, даже когда удается привыкнуть к военной жизни, новости периодически все равно выбивают из равновесия. Например, когда случаются обстрелы и есть погибшие. Ирина приводит пример: ночью 2 марта в Запорожье ракета попала в подъезд, были жертвы. Видеть такое все равно трудно, даже через год войны, говорит она.

— Но я понимаю, что сейчас такая действительность, мы живем в таком мире. Ты можешь просто идти по Киеву и оказаться перед разрушенным домом, потому что туда попала ракета, а дом до сих пор не отстроен. Или можно увидеть кровь на асфальте, пока идешь в кафе. Вот такой диссонанс, — добавляет Ирина.

«Я Лукашенко со знаком плюс»

Фамилия Лукашенко с Ириной только с 2018 года, когда она вышла замуж. До этого она была Ириной Кузьминой.

— Когда я познакомилась с бывшим мужем, не знала его фамилии. Через несколько дней после встречи он нашел меня в соцсети. Представьте мое удивление! Как такое могло случиться? Что пошло не так, что такого человека так зовут? — со смехом вспоминает она. — Перед свадьбой все спрашивали: почему меняешь фамилию? Можно же оставить свою. Но, наверное, меня так воспитали, что я даже не думала не менять: мы же одна семья, строим наше будущее. Я знала, что хочу быть с этим человеком, даже с такой фамилией.

О причинах расставания Ирина не говорит, но вспоминает: из Беларуси она уехала на следующий день после развода и просто не успела поменять фамилию, а через консульство это сделать нельзя. В 2021 году она была уверена, что скоро вернется и решит вопрос, но момент возвращения все откладывается. Поэтому сейчас девушка относится к вопросу философски: ну, есть фамилия и есть.

Ірына Лукашэнка ў Кіеве. Фота з асабістага архіву гераіні
Ирина Лукашенко в Киеве. Фото из личного архива героини

— В Украине из-за нее вопросов не было. Это вообще украинская фамилия, она здесь встречается чаще, чем у нас, — рассказывает она. — Конечно, когда ее слышат, есть внимание. Но в Украине негатива нет, чаще шутки. Например, хожу от OZON на суды, и на входе нужно показывать паспорт. И когда я делала это в начале войны, то давала документы очень осторожно, мне было стыдно и из-за фамилии, и из-за национальности. Но я же делаю доброе дело. И однажды в суде мне так и сказали: «Вы чего? У вас нормальная фамилия. У меня фамилия хуже, Живодер». Посмеялись и разошлись. Иногда люди задают вопросы. Разумеется, самый частый: «А ты что, родственница?» Причем иногда видно: человек вроде шутит, но все равно напрягся. А вот в Беларуси люди аж волновались. Это было каждый раз, когда звучала моя фамилия (смеется). А когда я была в больнице, всех называют по фамилии, а меня — по имени. «Ирина Дмитриевна, заходите». Не знаю, что было бы сейчас — может, плевали бы в меня (смеется). Но тогда всем было страшно.

Ко вниманию других Ирина относится рассудительно, с юмором. Считает, что скорее всего такое спокойствие у нее из-за того, что Лукашенко она только с 2018 года. А вот если бы такая фамилия была с детства, реагировала бы по-другому: или злилась бы, или закатывала глаза.

— Потому что люди думают, что они такие уникальные и первые задают такой вопрос, а ты слышишь его от каждого, — объясняет девушка. — Но в последние полгода фамилия стала брендом (смеется). Была история на встрече с Зеноном Позняком в Киеве. Тогда я не думала с ним знакомиться, просто пришла, потому что там были белорусы, а у меня — свободное время. Но он со мной сам познакомился. Захотел это сделать только из-за моей фамилии. И сфотографироваться предложил сам: «Смотрите, исторический момент, Позняк с Лукашенко» (смеется). Потом я позвала его на марш памяти Михаила Жизневского и других погибших белорусов. Он выступил там, а потом подошел ко мне и попросил нас сфотографировать. Помню, сказал: «Вот там Лукашенко с минусом, а ты — Лукашенко с плюсом». И, наверное, я это так и воспринимаю. Могу показывать, что фамилия не приговор и даже с ней можно быть хорошим человеком.

Ірына Лукашэнка і Зянон Пазьняк у Кіеве, падчас марша ў памяць загінулых беларусаў, 26 студзеня 2023 года. Фота з асабістага архіву гераіні
Ирина Лукашенко и Зенон Позняк в Киеве во время марша памяти Михаила Жизневского и других погибших белорусов, 26 января 2023 года. Фото из личного архива героини

Кстати, с Александром Лукашенко девушка однажды виделась. Это было в 2009 году, когда ей было 12 и она училась в витебской гимназии для талантливых детей (через два года гимназия стала кадетским училищем). Политик тогда приезжал открывать спорткомплекс гимназии. Девушка вспоминает: в тот момент она даже гордилась, что увидела президента.

«Ко мне относятся хорошо, потому что я здесь, к белорусам — в целом плохо, потому что они не останавливают ракеты руками»

Изменения в отношении украинцев к белорусам происходят на глазах Ирины. Девушка много рефлексирует по этому поводу и отмечает: мы действительно мало знаем об украинцах, а они — о нас. И из-за этого возникают вопросы друг к другу.

— В начале войны я много говорила о том, что происходит, что все меня ненавидят, потому что я белоруска, что не дают делать то, что я хочу, не дают помогать, — рассказывает Ирина. — Во Львове я периодически сталкивалась с проблемами. Например, мы с друзьями хотели поехать на границу и принести людям еды и воды, потому что они стояли там по три дня, а нам не давали это сделать. Правда, сейчас понимаю, что много проблем было из-за того, что мы сами опасались что-то делать, так как боялись реакции. Или однажды во Львове нас остановила местная тероборона. Они начали наезжать, девушки заплакали, чуть до драки не дошло. А все потому, что у машины были белорусские номера — это стало красной тряпкой. Наверное, до сих пор есть люди, которые сразу бросаются, потому что увидели, что самолет поднялся в небо из Беларуси, и им надо куда-то выплеснуть эту злость.

Ірына ўдзельнічала ў круглым стале на тэму "Беларуская Платформа: публічная размова пра будучыню". 9 лютага 2023 года. Фота з асабістага архіву гераіні
Ирина участвовала в круглом столе на тему «Белорусская платформа: публичный разговор о будущем». 9 февраля 2023 года. Фото из личного архива героини

Сама Ирина признается, что с негативом из-за своего паспорта пока не сталкивалась. Причем как в волонтерской среде, где все понимают, зачем она в Киеве и что делает, так и просто на улице.

— Например, несколько недель назад мы с другими белорусами сидели в кафе. Люди услышали, что мы разговариваем по-белорусски, и сами с нами заговорили. Они оказались волонтерами из фонда Притулы. И начали говорить: «Спасибо вам за то, что вы здесь, что вы помогаете, что разговариваете на своем языке». Сами решили подойти к нам и сказать это, — подчеркивает девушка. — То, что пишут в интернете — это другое, не реальная ситуация. Вот я хожу в магазин, заказываю что-то по-белорусски, и мне говорят: «О, а вы же белоруска, а я была в Беларуси!» Или сажусь в такси, водитель что-то спрашивает, я начинаю отвечать на белорусском языке — и он такой: «О, жыве Беларусь!» То есть даже обычные люди, которые не знают, что я волонтер, когда слышат белорусский язык, сразу говорят что-то хорошее. Не было такого, что мне говорили: «Ах ты, иди отсюда».

Правда, изменения в отношении есть, не отрицает Ирина. Прежде всего со стороны государственной бюрократической системы, начиная от банковских счетов и заканчивая легализацией. Самой собеседнице с этим повезло, да и деньги с карты она сняла заранее, а вот другие белорусы столкнулись с проблемами:

— Мы с подругой, с которой и встретили войну, год пытались сделать ей документы. И ничего. Сейчас она в Варшаве. И она не единственная. Недавно я была свидетельницей на суде моего знакомого, его задержали в ноябре, потому что он был без документов (не смог получить). Хорошие случаи тоже есть, просто если человек сделал документы, он скорее всего будет об этом молчать. ВНЖ по семье и работе обычно продлевают, но если ВНЖ по волонтерству, то здесь больший процент отказов. Но со структурами сложно: сам человек на месте может понимать белорусов, но у структуры нет алгоритма, как быть.

Ирина рассказывает: не так давно она помогала подруге-журналистке снимать опрос жителей Киева о том, что они знают о Беларуси. И почти никто ничего не ответил. Кто-то хорошо относится, кто-то плохо, но почти никто не знает, что происходит в нашей стране.

— Это большая проблема. То есть ко мне могут относиться хорошо, потому что я здесь, у меня хорошая репутация, но к белорусам в целом относятся плохо, потому что они не останавливают ракеты руками. Поэтому сейчас нужно рассказывать и узнавать друг друга, — уверена белоруска. — Но не думаю, что ситуация изменится, пока идет война и пока есть хоть какая-то вероятность, что с нашей территории пойдут войска. Да и после войны потребуется много времени.

Ірына Лукашэнка падчас пратэстаў у Беларусі. Фота з асабістага архіву гераіні
Ирина Лукашенко во время протестов в Беларуси. Фото из личного архива героини

Планы на будущее у волонтерки такие: оставаться в Киеве и продолжать свою деятельность.

— Не хочу ничего менять и не вижу других вариантов. Я сейчас просто не представляю, как можно уехать и жить какую-то другую жизнь, не понимаю. Вижу будущее только в том, чтобы что-то делать и менять. Разве что скоро начну искать работу, — отмечает Ирина.

С местом будущего жительства она также определилась: благодаря тому, что она счастлива в Киеве, почти нет грусти по какому-то другому месту в Беларуси.

— Но, конечно, я скучаю по людям, которые там остались. Я бы хотела увидеть своих близких. То, что я не могу это сделать — наверное, единственное, что выводит меня из равновесия, — признается Ирина. — Сейчас я помогаю здесь, но тоже очень хочу способствовать изменениям в лучшую сторону в Беларуси, поэтому буду делать все возможное. Я люблю планировать и уже решила для себя, что буду жить на две страны: помогать в Беларуси, а жить в Украине, ведь в Киеве я, а там — работа. Но я очень хочу приезжать в Беларусь. Первое, что сделаю — приеду в родной дом обниматься с родителями.