Белорусы, которые не могут вернуться домой и жить там, тяжело переживают разлуку с близкими. Встречаться сложно: визы получить трудно, стоять на границе долго, туры в Европу или билеты в Грузию — дорого. Четверо белорусов рассказали «Медиазоне», как впервые встретились с родными спустя годы разлуки из-за вынужденной эмиграции.
«С отцом не разговаривали год». Никита
В 2020 году Никиту из-за протестов отчислили с пятого курса медицинского университета. Из-за этой ситуации перед отъездом из Беларуси Никита поругался с отцом — тот не поехал его провожать. Они не разговаривали год.
Никита уехал в Москву, а оттуда улетел в Словакию, где продолжил учиться по «околомедицинской» специальности.
— Со стороны родителей я тогда понимания не встретил: они говорили, что расстроены из-за меня, что все мои однокурсники станут врачами, а я теперь дурачок без образования и непонятно, чем буду заниматься, — вспоминает он.
После переезда в Европу отношения с мамой у Никиты стали налаживаться: она интересовалась как дела, предлагала помощь. Отец знал о делах Никиты только со слов жены.
Первая встреча у семьи получилась в Литве — только в августе 2022 года. После встречи об обидах было забыто.
— Мы провели неделю на Балтийском море. Расставаться было тяжело и грустно, потому что хотелось домой. Начинает появляться ощущение, что не так все и плохо в стране, появляется ощущение безопасности. Но родители отрезвляли своими рассказами о том, что происходит в Беларуси.
Увидевшись с родителями, Никита стал задумываться, что им стоило бы уехать из Беларуси. Он боится за их безопасность и за то, что в какой-то момент границы просто закроются или в стране запретят получать визы в Европу.
— Я говорю им часто, что перспектив в Беларуси особо никаких, что скоро новые выборы и будет еще хуже, что мною могут заинтересоваться и начать приходить к ним, что мои друзья некоторые отбывают сроки. Но в ответ только — а кем мы там будем, а как же язык, и так далее. В общем — ждем у моря погоды.
«Час, які можна правесці разам, бяжыць вельмі хутка». Елена
Елена (имя изменено) уехала из Беларуси в Грузию в 2021 году. Летом 2022 года к ней в гости впервые прилетела ее сестра. Недавно у них снова получилось встретиться. В первый раз сестра летела из Минска на самолете, а теперь пришлось ехать на автобусе.
— У Беларусі сталі проста нерэальна дарагімі квіткі на самалет. Таму яна ехала праз Расію тры дні на аўтобусе. Са сваімі ўражаннямі, канечне. Як яна кажа — нейкі проста вялікі вар’яцкі дом, а не краіна. І гэтыя літары Z, і вайсковая тэхніка. Хапіла ўражанняў.
Мама Елены болеет, поэтому не может приехать в гости к дочери. По этой причине ее сестра не переезжает из Беларуси — маме нужна помощь и забота.
Редкие встречи с сестрой — большая эмоциональная разгрузка для Елены:
— Я так рада, калі яна прыязджае! Мы абдымаемся, гутарым пра ўсё, што адбываецца, што адбылося вось за два гады маёй эміграцыі. Нейкія ўспаміны, сумесныя прыколы, пра тое, што было, пра планы на жыццё. Шмат гуляем, ходзім па розных месцах.
Развітвацца вельмі цяжка, я загадзя пра гэта думаю. Час, які можна правесці разам, бяжыць вельмі хутка. Невядома, калі наступным разам пабачымся. Ёсць страхі, што яна не зможа больш прыехаць, што межы Беларусі закрыюць канчаткова, што ў сілавікоў узнікнуць прэтэнзіі і за ёй прыйдуць.
«Стало ясно, что мама не молодеет». Катя
Катя (имя изменено) уехала из Беларуси в 2021 году. Недавно она смогла встретиться с мамой после более чем двухлетней разлуки.
— Визу для мамы было сделать тяжело. Мы все время искали возможности, но были причины и cемейные, и финансовые. Не только то, что невозможно записаться.
Летом 2023 года семья купила автобусный тур в одну из стран Европы — добираться туда, чтобы встретиться с мамой, пришлось и самой Кате. По словам девушки, ее мама за два года ощутимо изменилась.
— Когда ты лично не видишь человека столько времени, не можешь его обнять, потрогать, видишь его только по видеосвязи, то потом понимаешь — да, мама не молодеет. Да, она постарела. Мне всегда казалось, что мы с ней одного роста — ну, может я на пару сантиметров выше. А вот мы увиделись, и я понимаю — мама стала прямо ниже меня. Такая маленькая, такая хрупкая, но такая же активная, веселая и живая.
Вместе мама и дочь побыли только полтора дня. Полтора дня Катя с мамой гуляли по городу и говорили «вообще обо всем».
— Мне кажется, мы вообще не говорили про то, сколько мы не виделись. Просто обсуждали город, еду, людей, прошлое. Наверно, это такая штука в эмиграции, ты начинаешь ностальгировать, вспоминать, как в детстве собирал сено или кормил кур, или что-то еще. Вспоминали моменты из моего детства смешные, грустные. Получилось полностью отключиться, казалось, что в мире существуем только мы вдвоем.
Кроме мамы Кати, в автобусе было еще несколько человек, которые специально покупали тур, чтобы встретиться с близкими.
— Там был дедушка лет 70, он рассказывал, что встретился с внуком в Польше — они заезжали на экскурсию в один город. И у них было буквально несколько часов на встречу. Они тоже не виделись несколько лет, и вот дедушка сказал, что последний раз увидел внука.
Когда Катя прощалась с мамой, к ним подошла незнакомая женщина из автобуса. Она попросила разрешения обнять Катю и сказала: «Может, я своего тоже когда-нибудь увижу». Вероятно, она говорила про своего сына.
— Это, конечно, очень эмоционально. Люди покупают такие дорогие туры — примерно 400 евро — чтобы просто увидеться со своими родными. Нам повезло, потому что мама получила многократную визу.
Расставаться было грустно. Катя говорит, что даже не думала плакать до того момента, пока ее не обняла та женщина из автобусе. При этом у девушки появилась легкость: удалось увидеть маму и мама была в порядке.
— У нас с мамой в детстве были тяжелые отношения. Они улучшились после того, как я поступила в университет и уехала из родного города. После моего отъезда из Беларуси мы стали еще ближе.
«Обострилась потребность друг в друге». Марго
Марго уехала из Беларуси в 2021 году. Сначала в Грузию, а позже в Литву. Несколько месяцев назад она встретилась с мамой — той удалось сделать визу и она приехала к дочери в Вильнюс.
— Наша встреча была очень эмоциональной, в ней было очень много любви. Я рада была увидеть ее после такой долгой разлуки.
Как и у Кати, отношения Марго с мамой после эмиграции стали более близкими.
— Раньше у нас не было такой близкой связи, а сейчас у нас с ней как будто бы обострилась потребность друг в друге и все чувства стали ярче.
Марго провела с мамой около недели. Сначала они были в Вильнюсе, там мама девушки участвовала в ярмарке ремесленников со своими работами из эпоксидной смолы. Такое хобби у нее появилось после отъезда дочери. Оставшиеся несколько дней они провели на море — в Паланге и Клайпеде.
— Она сравнивала цены на продукты, сравнивала менталитет. Первое, что она сказала — как спокойно она себя почувствовала, как стало меньше тревоги, страха перед полицейскими, какие люди гостеприимные, улыбчивые. Кремы свои любимые от Nivea купила, потому что в Беларуси они не продаются.
Плакали мы, конечно, обе. Стояли долго, обнимались — с надеждой на то, что скоро сможем встретиться снова. Да, страшно, что границы могут закрыть, и вместе с тем есть уверенность, что теперь у нас будет возможность видеться, если не сейчас, то через месяц, через пару месяцев или даже лет. Появилась вера в то, что все это возможно. И это очень большое счастье, потому что после такой встречи уже вообще не так страшно.
Читайте также
