Среди частых аргументов противников вакцинации от коронавируса можно услышать утверждение о том, что прививаться или нет — дело каждого отдельно взятого человека. Мол, «даже если тяжело заболею или умру, это будет только моя ошибка». Однако это на первый взгляд рациональное утверждение сталкивается с таким эпидемиологическим понятием, как «коллективный иммунитет». Дело в том, что, не вакцинируясь, человек подвергает опасности не только себя, но и окружающих — и в том числе даже тех, кто прививку получил. Чтобы понять, как это происходит, нужно разобраться, что такое коллективный иммунитет и как он работает, — мы сделали это за вас.
Что это за коллективный иммунитет?
Если совсем коротко — эффект группового сопротивления инфекции в популяции, где определенная часть членов имеет к ней иммунитет.
Чтобы понять, как именно это работает, представим себе «идеальный шторм»: в каком-то закрытом сообществе людей (скажем, в отдельном городе), где люди никогда не встречались с определенной инфекционной болезнью, появляется приезжий человек, зараженный каким-то новым возбудителем («нулевой пациент»). У болезни, вызываемой этим возбудителем, есть так называемый индекс репродукции, по-научному — R₀. По сути, это число, которым выражается, сколько людей наш приезжий в среднем заразит, пока будет болен сам. Если R₀=3, то больной заразит в среднем еще троих, каждый из них — еще троих, и так далее.
Существуют инфекции с коэффициентом R₀ ниже единицы. Например, коронавирус — только не самый известный нам сейчас SARS-CoV-2, а вызывающий ближневосточный респираторный синдром вирус MERS-CoV. Его индекс репродукции оценивают примерно в 0,3−0,8. Это значит, что вспышки этого заболевания, случающиеся периодически в разных регионах мира (предположительно, на людей вирус иногда «перебрасывается» от животных), угасают сами по себе, так как один человек за время болезни может вообще никого не заразить даже при близком контакте.
Однако большинство известных инфекций имеют R₀ выше единицы. Скажем, у гриппа этот показатель составляет от 0,9 до 2,1, у дифтерии — от 1,7 до 4,3, у СПИД — от 2 до 5, у разных штаммов COVID-19 — от 1,4 до 5,7. «Рекордсменом» обычно считают корь — ее индекс репродукции достигает 18. Что появление такого возбудителя означает для описанного выше города? Что «нулевой пациент» заразит нескольких человек, те в свою очередь — еще нескольких, и так — по экспоненте, пока возбудитель не поразит вообще всех жителей. «Спастись» от такого заболевания получится только у тех горожан, которые совсем перестанут контактировать с другими людьми — именно такой способ, по сути, и применяли на первых этапах пандемии COVID-19, вводя локдауны и запреты на посещение общественных мест.
Хорошо, если болезнь, о которой идет речь, неопасная и смертность от нее невысока. Яркий пример все та же корь: несмотря на огромный индекс репродукции, летальность от нее в идеальных условиях (до введения вакцин) не превышала 0,15%. Другое дело опасные болезни — такие, как COVID-19: еще в начале пандемии ВОЗ оценивала смертность от коронавируса в 3,4%, однако в некоторых странах этот показатель гораздо выше из-за различных факторов (уровень медицины, образ жизни людей), а сейчас мог вырасти еще больше из-за новых штаммов, которые переносятся тяжелее. В таком случае болезнь попросту «выкосит» заметную часть населения. Примерно так это происходило, скажем, в средние века и даже всего лишь около ста лет назад — хорошо известна эпидемия «испанки», унесшая десятки миллионов жизней.
Вернемся в наш вымышленный город. Итак, эпидемия закончилась: все либо умерли, либо переболели, выработав иммунитет к возбудителю. Предположим, что в населенный пункт переезжает очередной «новичок» — и снова с этим же возбудителем. Однако теперь для города он безопасен — из-за иммунитета у всех горожан приезжему попросту некого заражать.
А теперь предположим, что один из жителей все-таки не переболел — оставался дома, пока болели остальные. Представляет ли приезжий опасность для него? Формально — да, ведь пока «новичок» будет болеть сам, они могут встретиться, и возбудитель с некоторой вероятностью может передаться единственному неболевшему. На практике же такой шанс очень мал. Во-первых, высока вероятность, что эти люди в большом городе вообще не пересекутся. А, во-вторых, даже если такая встреча состоится, далеко не факт, что вирус или бактерия все-таки сможет прокрасться в организм бывшего на самоизоляции — особенно, если он не так заразен, как та же корь. Через «посредников» же возбудителю к новой жертве никак не подобраться — у всех других горожан иммунитет.
Этот же механизм будет работать, даже если в наш город переедет целая группа не сталкивавшихся с болезнью людей и равномерно расселится по разным его районам. Если кто-то снова занесет «болячку», у нее, скорее всего, просто не получится распространиться, так как подавляющееся большинство людей имеют к возбудителю иммунитет: они не болеют сами и не передают вирус окружающим. Это и называется коллективным иммунитетом: пока определенный процент людей в каком-то обществе имеет персональный иммунитет к заболеванию, вероятность его массового распространения крайне низка (уточним лишь, что сейчас коллективный иммунитет обычно достигается не с помощью тактики «переболеть всем», а с помощью вакцин). Однако стоит перешагнуть какой-то порог — и риск эпидемии начинает значительно возрастать.
Для каждого заболевания этот порог свой и зависит от разных факторов (в первую очередь — от того самого индекса репродукции, но есть и другие аспекты). Для примера возьмем все ту же очень заразную корь. По мнению ВОЗ, для полного искоренения этого заболевания в отдельной стране в каждом ее регионе число вакцинированных двумя дозами вакцины должно достигать 95% и выше. Если же стоит задача лишь снизить смертность от кори, хватит 90% вакцинированных по всей стране и не менее 80% — по отдельным ее регионам. За счет того, что подавляющее число людей будет вакцинировано, болеть не будут и остальные.
Звучит красиво, а это точно работает?
Конечно, и именно поэтому люди сейчас не сталкиваются с большинством заболеваний, которые выкашивали население миллионами до изобретения вакцин. Мы подробно рассказывали, какие болезни удалось победить благодаря прививкам — массовая иммунизация и формирование коллективного иммунитета в свое время сделали «летописными» такие инфекции, как черная оспа, корь, столбняк и многие другие. Благодаря коллективному иммунитету в Европе больше не регистрируются случаи полиомиелита и детского паралича — добились этого благодаря вакцинации более 80% населения.
Коллективный иммунитет не дает этим болезням «поднять голову». Даже если в странах проводится обязательная иммунизация всего населения от какой-то инфекции, определенная часть жителей все равно ей подвержена. Причины разные: кто-то получает отвод от вакцинации по медицинским показаниям, у кого-то прививка не сработала идеально, а у некоторых иммунитет ослаблен другими болезнями или их лечением. Тем не менее, эти люди остаются защищенными — но уже не благодаря собственному иммунитету, а благодаря иммунитету окружающих.
Парадоксально, но именно явление коллективного иммунитета зачастую становится аргументом для антипрививочников: «а вот я не привит — и не болею». Действительно, за счет коллективного иммунитета люди, отказавшиеся вакцинироваться, могут чувствовать себя в относительной безопасности. Однако лишь до тех пор, пока сторонников их идей не станет слишком много и коллективный иммунитет не пошатнется.
Яркий пример — ставшая очень резонансной история со все той же корью. В 1998 году престижный медицинский журнал The Lancet опубликовал исследование британского медика Эндрю Уэйкфилда, в котором утверждалось, что комбинированная вакцина от кори, эпидемического паротита и краснухи связана с развитием у детей аутизма. Статья произвела эффект разорвавшейся бомбы, и многие родители начали отказываться от вакцинации своих чад, а сам британец стал одним из лидеров антипрививочного движения.
Более поздние исследования опровергли выводы Уэйкфилда, а самого его обвинили в фальсификациях и лишили врачебной лицензии. Тем не менее, снежный ком было уже не остановить: многие люди считали, что доктора «шельмуют за правду». Отказ части населения от вакцинации привел к тому, что корь вновь стала одной из опасных болезней. В первой половине 2019 года в мире уровень заболеваемости вырос в четыре раза по сравнению с аналогичным периодом 2018-го. В том же году множество случаев кори фиксировал белорусский Минздрав, отмечая, что вспышки спровоцированы завозными случаями из стран, где детей не всегда вакцинируют. Отдельно отмечалась ситуация в Украине, где только за 2018-й год было зафиксировано более 50 тыс. случаев заболевания. Во многих странах, где корь была объявлена побежденной, начали фиксировать новые случаи, причем зачастую тысячами.
Именно печальный случай с корью является яркой иллюстрацией того, что коллективный иммунитет работает. Несмотря на то, что большинство людей продолжали делать прививки, в какой-то момент критический порог был преодолен — и непривитые начали массово болеть. Более того, незащищенными оказались и те, кто вакцину получил, ведь ни один препарат не гарантирует стопроцентной эффективности.
«Вакцинация — это акт индивидуальной ответственности, — говорила аргентинский врач, сотрудница Фонда исследований в области детской инфектологии (INFANT) Ромина Либстер. — Но он имеет огромные последствия для общества. Делая себе прививку, я защищаю не только себя, но также и остальных».
Кажется, коллективного иммунитета от коронавируса хотели добиться в Швеции, да и у нас об этом говорили. Может, лучше переболеть?
Действительно, ряд стран с началом пандемии избрал стратегию формирования у населения естественного иммунитета. Отметим лишь, что на тот момент вакцины от COVID-19 еще не были доступны, и других вариантов иммунизации, кроме как «естественным путем», не существовало вовсе.
Чисто теоретически дать всем переболеть, чтобы сформировать иммунитет, можно. Известно, что антитела у переболевших естественным путем также формируются и достаточно долго сохраняются. Вопрос лишь в том, какую цену общество готово за это заплатить. Ведь среди заболевших окажутся люди, которые не переживут инфекцию: пожилые, пациенты с ослабленным иммунитетом и сопутствующими заболеваниями. Да и успех такого подхода не гарантирован.
Хороший пример — Швеция, где во время первой волны коронавируса вообще не вводились ограничения с расчетом как раз на естественное формирование коллективного иммунитета. Уже осенью 2020 года местное Агентство общественного здравоохранения признало, что его прогнозы были ошибочны. На тот момент в Швеции число госпитализированных с COVID-19 росло быстрее, чем в любой другой стране Европы. «Шведский эксперимент» потерпел крах: погибло более 6 тыс. человек (в разы больше, чем в других странах Скандинавии), а ограничения все-таки ввели.
Еще один пример — Бразилия. Там тоже пытались достичь коллективного иммунитета естественным путем в северных штатах. Однако эксперимент также обернулся провалом. Причины — ошибки в методологии способа, а также, вероятно, появление новых штаммов, устойчивых к естественному иммунитету.
Но большинство стран такую тактику не приняли. «Если вирус заразит каждого — даже если большинство из нас перенесет COVID-19 бессимптомно, — в результате погибнет очень много людей, — объяснял тогда главный эпидемиолог США Энтони Фаучи. — Вирус опасен не только для пожилых, он несет риски для людей любого возраста, у которых есть сопутствующие заболевания… Учитывая, сколько в Америке людей с диабетом, ожирением, гипертонией, — если заразятся все до единого, число погибших будет запредельным. Это абсолютно неприемлемый вариант».
Пока что естественный иммунитет к коронавирусу изучен слабо, и нет гарантий (скорее, есть даже серьезные сомнения), что он будет сравним по длительности с «вакцинным» и хорошо покажет себя в борьбе с новыми штаммами. Поэтому вакцинация остается самым безопасным и действенным способом сформировать коллективный иммунитет к коронавирусу — пусть и пока только в теории. Вакцины не несут так много опасностей для людей, как настоящее заболевание, а также хорошо себя показывают в противостоянии новым штаммам COVID-19.
«Попытки достичь коллективного иммунитета, подвергая людей воздействию вируса, проблематичны с научной точки зрения и неэтичны. Распространение COVID-19 среди населения разных возрастных групп и с разным состоянием здоровья приведет к неоправданным инфекциям, страданиям и смертельным исходам», — считает ВОЗ.
С коронавирусом это точно сработает? Если да, то каким должен быть процент вакцинированных?
Если речь о тотальном искоренении COVID-19, как в случае с той же оспой, то здесь единого мнения нет. Большинство экспертов, опрошенных журналом The Nature, считают, что это невозможно, и коронавирус останется с нами навсегда — как эндемический вирус, распространенный в отдельных регионах или встречающийся вспышками. Однако если задача — остановить пандемию, уменьшить число ее потенциальных жертв и локализовать в отдельных регионах, то такое коллективному иммунитету вполне по силам.
Что касается конкретных цифр, то здесь также консенсуса пока не существует. В начале пандемии оценки были весьма скромными: в опубликованном в журнале Science исследовании утверждалось, что достаточной будет цифра в 40%. При расчете авторы брали во внимание то, что переносят инфекцию в основном молодежь и люди среднего возраста, а их иммунитет обычно крепче, чем у стариков и младенцев. Были и более низкие оценки — около 20%. Однако время показало, что это не так: в ряде стран, где число вакцинированных значительно выше 40%, болезнь продолжает достаточно быстро распространяться. Так, в Дании, где вакцину получили около 75% населения, недавно частично вернули «коронавирусные» ограничения, опасаясь нового всплеска заболеваемости.
«Доля населения, которая должна быть вакцинирована против COVID-19, для того чтобы начал формироваться коллективный иммунитет, неизвестна и, вероятно, будет варьироваться в зависимости от общины, вакцины, групп населения, приоритизированных для вакцинации, и других факторов. Это является важной областью исследований», — пишет ВОЗ.
Тем не менее, конкретные цифры называют специалисты в разных странах, и в целом они похожи. Так, доктор медицинских наук, главный внештатный специалист по вакцинопрофилактике Комитета по здравоохранению России Сусанна Харит, говорит о показателе в 75%. Чуть выше оценки в Германии: в интервью DW председатель Германского общества иммунологии Кристине Фальк назвала цифру в 85%. Немецкий Институт имени Роберта Коха в своем докладе в июле этого года заявил, что минимум 85% населения в возрасте от 12 до 59 лет, а также 90% людей старше 60 лет должны быть полностью вакцинированы.
