С протестного лета 2020 года прошло уже три года. Те, кто тогда только заканчивал среднюю школу, уже стали совершеннолетними, поступили в университеты и колледжи, как говорится, вступили во взрослую жизнь. Мы решили спросить у наших читателей, которым в 2020-м было 15−16 лет, какими они помнят те события, что теперь думают о политике. Как относятся к демсилам и действующей власти и за чьей деятельностью активно следят. Ответы получились разные — читайте сами.
«Очень хочу принять участие в создании новой Беларуси»
Ксении (имя изменено) в августе 2020-го было 15 лет. Девушка рассказывает: уже с подросткового возраста она стала интересоваться сначала белорусской историей, а потом и политикой.
— Мои родители всегда были против Лукашенко и критиковали наше правительство, поэтому я выросла с такими же взглядами, — рассказывает девушка. — Но в моем окружении (а я родом из городского поселка) не было ровесников, которые интересовались бы этим так же, как я. Моя лучшая подруга почти ничего не знала о политической жизни Беларуси до начала выборов, и я объясняла ей, чем плох режим Лукашенко. Но до начала предвыборной кампании тема политики была совсем непопулярной среди подростков, а вот уже во время протестов все стало наоборот. Все считали, что что-то понимают, и активно обсуждали. Точнее, те, кто не боялся, — не скажу, что таких подростков было очень много.
В 2020 году 15-летняя Ксения участвовала в маршах и акциях в своем поселке, а еще активно фотографировала их. Родители девушки были не против, говорит она: разделяли ее позицию и не боялись, что что-то случится, так как в поселке все друг друга знали и задержаний не было. А вот в Минске, рассуждает собеседница, она вряд ли вышла бы на протесты, так как последствия могли быть совсем другими.
— Правда, в школе у меня начались определенные проблемы, к которым я относилась со смехом, — вспоминает Ксения. — Люди из отдела образования следили за моими соцсетями, о чем я узнала от своей классной руководительницы, которая постоянно пыталась со мной «поговорить». А еще мое фото убрали с районной доски почета (я была победительницей областной олимпиады и отличницей).
За последние три года мнение девушки о событиях в Беларуси не изменилось. Сейчас она изучает международные отношения в Кракове (поступать в Польшу решила еще до 2020 года, так как «отношение к студентам в белорусских вузах ужасное, а процесс обучения пропитан идеологией»). Но рассказывает, что хочет применить свои знания на пользу Беларуси.
— К нынешней ситуации в стране я отношусь, скорее, с сожалением и иногда даже отчаянием. Период, когда новости вызывали у меня злость и гнев, прошел. Теперь, скорее, чувствую обиду и боль. Мне очень жаль людей, которые сейчас живут в Беларуси и осознают весь этот кошмар, людей, которые страдают. Больше всего возмущают и злят репрессии, и есть ощущение, что все просто катится в бездну и надежды нет. Но я стараюсь не отчаиваться и вообще очень хочу в будущем принять участие в создании новой Беларуси, — говорит Ксения. — Об оппозиционных политиках знаю, но активно за ними не слежу. Могу сказать, что не считаю Тихановскую «национальным лидером белорусов», как она себя называет, но признаю то, что она и ее команда действительно очень много сделали для белорусов в эмиграции. В моем понимании национальный лидер — это тот, кого все знают, поддерживают, любят и верят, что именно он их спасет. У нас же половина оппозиционно настроенных людей ее вообще не поддерживают и критикуют. Считаю, что, когда рухнет режим, она должна прийти временно к власти, чтобы провести выборы. Но в качестве лидера я ее не вижу, и насколько я знаю, она и сама не планирует потом занимать соответствующую должность.
Говоря о своих ровесниках в Беларуси, девушка отмечает, что тему политики ее знакомые практически не обсуждают. Причина, по ее мнению, в страхе.
— Кстати, думать, что вся молодежь сейчас против Лукашенко, — это заблуждение (знаю, что многие так считают), — говорит собеседница. — У меня есть бывшие одноклассники, которые участвуют во всяких провластных мероприятиях, и если им сказать выступить в поддержку Лукашенко, то они это сделают. Хотя, думаю, большинство моих ровесников против власти и имеют конкретную позицию, просто они действительно ни с кем и нигде это не обсуждают.
«Приходится посматривать за действиями власти, потому что это нас касается»
Екатерине (имя изменено) в 2020-м было тоже 15 лет. Но, в отличие от Ксении, до тех событий она политикой не интересовалась, да и в семье это не была тема для обсуждения.
— 2020 год перевернул все с ног на голову. Мое мировоззрение абсолютно изменилось, я никогда не думала, что в 21 веке возможно такое [насилие], — рассказывает девушка. — Спустя три года я понимаю, что это, к сожалению, было только началом. Сейчас стараюсь ограничивать поток новостей, чтобы удержать свою психику в относительно адекватном состоянии, потому что ситуация в стране давит. Даже когда не слежу за новостями, остается осознание того, что в экстренной ситуации нельзя ожидать помощи от государства, которое должно существовать для людей.
На вопрос об отношении к Александру Лукашенко собеседница коротко отвечает: «Соответствующее». И добавляет, что политик у нее ассоциируется с тараканом Чуковского.
— Большая часть новостей про Лукашенко (после вертолета и автомата) вызывает только смех. Правда, нехороший, иронический и грустный, — говорит она. — Я слежу сейчас за деятельностью Светланы Тихановской — очень хотелось бы, чтобы ее вмешательство как-то изменило ситуацию с паспортами. Мне было бы интересно почитать истории других оппозиционеров, в частности Виктора Бабарико, но сейчас морально тяжело следить за ситуацией в тюрьмах.
Сейчас Екатерина учится в БГУ. Отмечает, что идеологии в университете действительно стало больше, но немногие студенты искренне разделяют политику государства.
— В свете приближающейся сессии этого стало меньше, но явно ненадолго. В начале семестра едва не каждую неделю было какое-то мероприятие. Например, нам нужно было посмотреть документальный фильм «Исповедь террориста СБУ» про теракт в Мачулищах. Из моей группы этого не сделал никто. К счастью, нам повезло с куратором: сказали просто собраться после пар и сделать несколько фото, якобы мы все организованно и увлеченно смотрим, — описывает девушка. — В отношениях со сверстниками мы все стали значительно осторожнее, хотя вроде бы все всё понимают. Насколько я вижу, они тоже стараются не особенно углубляться в политику. Первое время была жадная слежка за новостями, но от нее устаешь на длинных дистанциях. Последний раз у нас говорили про власть, когда появилась новость, что платники тоже будут отрабатывать и что поднимется стоимость обучения. Насколько я поняла, это не затронет тех, кто уже подписал договор с вузом, но мы разобрались в этом не сразу. За действиями власти иногда приходится посматривать, потому что это нас касается. Тем более когда речь идет о студентах государственного университета. А за оппозицией не следят совсем.
«Едва ли помню фамилии, кроме Тихановской и Бабарико»
Летом 2020 года Роман только закончил девятый класс. Насилие на улицах подросток воспринимал очень остро: вспоминает чувство разочарования в стране, политике и вообще в мировой справедливости.
— Видеть, как людей забирают, избивают и прочее просто ни за что было ужасно, — делится он. — В Витебске пара автозаков стояли просто на площади. А силовики бегали по ближайшим жилым районам и хапали просто кого попало.
Вовлечение в события в стране для молодого человека было больше эмоциональным, непосредственно политикой он не интересовался. Вспоминает, что «не хотел влезать во все эти большие истории и вляпываться в политические конфликты». Но мама Романа никогда не поддерживала Лукашенко, и так или иначе это отразилось на его мнении о существующей системе.
— Через два месяца мне 19, я учусь в ЕГУ в Литве, — рассказывает парень. — Здесь есть атмосфера белорусского сообщества, вовлеченного в политику, и, по ощущениям, университет очень сильно на это направлен. Правда, лично для меня сейчас политика — это последнее, с чем я хочу связываться. Терпеть не могу все, что пересекается с ней или другими социальными проблемами, а в ЕГУ об этом много говорят. Мне просто грустно, что последние три года ничего не изменилось и весь этот п***ец продолжается. Я не хочу ехать домой, придумывая что сказать на границе, если остановят, не читаю новости и не подписан ни на какие телеграм-каналы. Лукашенко за это время стал не столько политической фигурой, сколько мемом, поэтому мы периодически шутим об этом, если есть контекст. А вот другие политики… Я, честно говоря, едва ли помню фамилии, кроме Тихановской и Бабарико, но я не слежу за ними. Все, что я знаю, — что Тихановская в Литве, и то уже не уверен.
Большинство из окружения Романа — студенты ЕГУ, и многие из них активно поддерживают демсилы и мечтают про новую Беларусь, говорит парень. А вот с одноклассниками из Минска он общается меньше, но рассказывает, что о политике стараются не разговаривать.
— Но насколько я могу знать, все в основном либо относятся нейтрально, не желая в этом разбираться, либо поддерживают оппозицию, — добавляет он.
«Через две недели после совершеннолетия меня задержали»
Ольга больше, чем предыдущие собеседники, вовлечена в происходящее в стране. Ей тоже было 15 в августе 2020-го, и примерно тогда же девушка начала активно интересоваться политикой.
— Семья и почти все окружение тогда активничало, поэтому пропустить это мимо ушей было достаточно сложно, — поясняет она. — Очень тяжело переживала события 2020-го. Активно делилась и своей позицией, не скрывала ее. До недавнего времени мне казалось, что простых людей репрессии не касаются. Но в 2023 году, через две недели после моего совершеннолетия, меня задержали за переписку в чате и потом арестовали на 15 суток.
После этого Ольга отчислилась из минского вуза и уехала в Польшу. Сейчас она учится в Катовице.
— Не поддерживаю действующую власть и то, что происходит в стране, — твердо заявляет она. — Все это ужасно. Грустно от того, как с каждым днем все больше уничтожают нашу культуру. Очень переживаю за политзаключенных, потому что, пройдя через это сама, начала понимать их чувства и эмоции. За оппозиционными политиками слежу, но не так активно. Читаю просто то, что пишут в СМИ. Знаю про Координационный совет и его представителей, про «Рабочы рух», Сергея Чалого, Зенона Позняка и так далее. Сверстники тоже придерживаются такой позиции, но политическими деятелями почти не интересуются. Им просто не нравится власть. И большинство даже не знают, кто такой Алесь Беляцкий, хотя он лауреат Нобелевской премии.
«Ходила вместе с подругами на цепи солидарности»
Софье на момент событий 2020 года было 16. То, что происходило в стране, для нее было важным, девушка ощущала себя частью происходящего и очень хотела помочь сторонникам перемен.
— К сожалению, меня никто не брал ни в какие инициативы, потому что я была несовершеннолетней. Единственное, что я волонтерила в «Честных людях». А вообще вся семья у меня была очень активная, родители ходили на протесты. Меня они туда не пускали, но я ходила вместе с подругами на цепи солидарности. Нас было четверо, и две в Беларуси уже не живут, как и я.
За границу Софья с родителями выехала еще в ноябре 2020 года после того, как пытались задержать маму собеседницы. Уже потом девушка вернулась, чтобы закончить школу. Теперь учится в Кракове, изучает политологию.
— В принципе, политика и политическая повестка — это на данный момент часть моей жизни, — говорит она. — Как я отношусь к Александру Лукашенко? Как к препятствию для моего возвращения домой. И естественно, оппозиционных политиков знаю. Не могу сказать, что прямо активно слежу за ними, но стараюсь. Интересуюсь многими, включая и Позняка, и Санникова, и так далее. Я бы не хотела называть только Тихановскую, знаю, что есть еще и другие представители оппозиционного движения. А насчет моего отношения, лично я не вижу ожидаемых от политиков результатов. Ну, ждем.
Близкое окружение, отмечает Софья, политикой интересуется, и для девушки и ее друзей это частая тема разговора. Как и с бывшими одноклассниками: обмениваются мемами, новостями.
— Но у нас было очень много аполитичных одноклассников, — вспоминает она. — Говорили, мол, я ничего не знаю, не понимаю, не хочу об этом говорить.
