Глава Департамента по авиации Министерства транспорта и коммуникаций Артем Сикорский рассказал в эфире госТВ о посадке Ryanair в Минске, диспетчере, который дал интервью NY Times, и «вбросах».
О посадке самолета Ryanair в Минске
— Нам как авиационным властям хватило суток, чтобы разобраться с этой ситуацией. И уже 24 мая мы представили мировой общественности нашу версию событий: как это происходило и соответствующие выводы и итоги. У наших друзей — задержка с полгода. […] Появляются потом эти записи. Насколько они соответствуют действительности, насколько они оригинальные — мы не знаем. Но там делается упор, что передали «код красный». Вот это самый главный вопрос — «код красный» наши специалисты идентифицировали правильно. Пускай наши партнеры посмотрят нашу пресс-конференцию за 24 мая, тогда они поймут, зачем мы зачитывали письмо.
[…] Вот диспетчер консультировался с сотрудником КГБ и [поэтому] дали «код красный». Получается, что сотрудник КГБ наоборот способствовал тому, чтобы самолет быстрее полетел в Вильнюс.
Сикорский рассказал, что самолет мог полететь на свой базовый аэродром в Варшаве, но пилот решил садиться в Минске.
— Он должен был лететь на ближайший аэродром. Минск в тот момент, когда он разворачивался, не являлся ближайшим. В нашей зоне ответственности он был ближайшим, когда тот входил в воздушное пространство Беларуси с территории Украины.
— Все видели, что самолет летит над Беларусью на Вильнюс. Ну и летел бы себе дальше. Зачем надо было разворачиваться над Беларусью? Мы еще 24 мая спрашивали: «Дайте нам переговоры [пилотов], чтобы ответить на вопрос, зачем он вообще полетел в Минск».
Про заявление прокуратуры Польши о том, что на борту не было бомбы
— Это делается для людей, которые вообще не понимают в авиации. Прокуратура Польши заявила, что на борту не было бомбы. Так конечно. Когда самолет сел, он был досмотрен специалистами. Они сказали, что на борту ничего нет, и отпустили. Мы не экстрасенсы и не знаем, что там в воздухе происходит. В наших документах написано, что к каждой потенциальной угрозе мы относимся как к реальной. […]
Когда читаешь, что вбрасывается, — это настолько дешево и непродуманно. Явно не происходит координации между специалистами, которые что-то услышали, и специалистами, которые понимают.
О диспетчере, который дал интервью NY Times о причастности КГБ к посадке самолета Ryanair
— Мы даже не знаем, о ком идет речь. Перебежчик. У нас есть несколько диспетчеров, которые увольнялись и уезжали. Но мы не знаем, с кем это был разговор. […]
Нас обвиняют, что мы проводили какую-то спецоперацию. Тогда зачем мы ее делали в присутствии иностранного гражданина?
Задача диспетчера — передать информацию. И все. Передал информацию, командир принимает решение. […] Диспетчер обеспечивает безопасную навигацию, но решение, куда лететь, в первую очередь принимал командир. Он принял решение лететь в Минск. Исходя из той информации, которая была получена, он, скорее всего, принял правильное решение, потому что назывался город, над которым произойдет срабатывание взрывного устройства, время — там содержались очень конкретные материалы. Мы исходили из того, что есть дефицит времени и ему надо принять решение.
Посмотрите, какая формулировка — перебежчик помогает возбудить дело в отношении Беларуси. Но если четко разобраться в моих словах, то дело придется возбуждать в отношении литовского пилота, который на польском самолете нарушил инструкцию.
У нас есть протоколы, кто и что говорил. Давайте сравним с нашими. Но для того — дайте переговоры. Может, на этом все и закончится.
По его словам, в промежуточном отчете ИКАО не написано, что были предоставлены переговоры между пилотами в кабине.
О том, как реагируют в Европе на запрет полетов над воздушным пространством Беларуси
— Весь абсурд европейской политики заключается в том, что решения принимают люди, которые не избирались своими гражданами и своими народами. Люди, которые принимают решение, — это просто какие-то чиновники, назначенные выполнять какую-то функцию. И которые могут без учета национальных интересов принимать решения. Если в Беларуси есть законно избранная власть, которая защищает в первую очередь интересы людей, то там есть какие-то чиновники, которые принимают какие-то решения. Понятно, что бизнесу не выгодно. Бизнес любит тишину, предсказуемость и понятность. В Ryanair начали говорить: «Ну, ребята, это немножко неадекватные меры». Реагировали многие международные организации, что это неправильные меры. Вместе с тем мы видим — решения принимаются без учета специфики гражданской авиации. А если самолету аварийно надо залететь, ему надо обойти грозовую деятельность? Будем рисковать жизнями людей или будем думать о каком-то здравом смысле?
[…] Вот, Украина хороший пример. Там сбили российский самолет, потом малазийский, возвращали наш самолет под угрозой применения боевой авиации. После этого давайте будем последовательны. Почему там санкций нет за более жесткий случай, когда погибли под Донецком люди, когда люди погибли над Черным морем.
От Украины они хотели добиться того, чтобы наши партнеры подписали Соглашение об открытом небе. Они добились. Наши партнеры подписали это соглашение. Нас в 2019 году проверяли 6 раз. Приезжали европейские чиновники разных мастей: авиационные, полуавиационные, открытые и закрытые. Эта же команда. И отдельные люди потом поехали в Армению и внесли в черный список это государство. Тем самым они заставили подписать Соглашение об открытом небе. Что значит это соглашение, которое и нас заставляли подписать? Мы бы открыли свой рынок для европейских компаний, но нас бы туда особо не пускали.
Про судебные иски, которые подала Беларусь против недопуска наших самолетов в европейское воздушное пространство
— Этот процесс идет. Он разбит на несколько этапов. Первый — уровень Департамента по авиации. Мы ведем соответствующую работу с ИКАО, подаем соответствующие жалобы. Они не особо хотят их рассматривать, переносят с сессии на сессию. Эта работа нами выстраивается, мы понимали, что это будет не быстро.
Второй уровень — предприятия, которые судятся. Они монетизируют убытки и, соответственно, представляют те или иные претензии. Наши партнеры должны понимать: чем дальше идет время, тем размер этих монетизированных убытков [растет]. Поэтому невыгодно европейским партнерам сохранять или играть в имитацию жесткой деятельности.
О санкциях
— Для нас нет санкций. Есть новые условия. И они в авиации постоянно меняются. Не было в 2020 году санкций, был ковид. И он ударил гораздо жестче, чем санкции.
О том, когда ситуация может разрешиться
— Не в интересах наших партнеров усугублять ситуацию. У меня уже ощущение, что они бы сами хотели решить эту проблему. Мы, в принципе, подсказываем, как быстро все можно решить. Насколько они нас услышат — зависит от них.
Все эти вбросы — это попытка в какой-то момент затянуть сроки, как им кажется, удушения. Но мы уже к этой удавке привыкли, руки просунули и уже очень хорошо сопротивляемся давлению. Понятно, будут придумываться какие-то новые источники воздействия на нас и какие-то еще вбросы подобного плана.
Ситуация с лайнером Ryanair
Самолет компании Ryanair совершил вынужденную посадку в Минске 23 мая. Лайнер следовал из Афин в Вильнюс. После посадки силовики задержали бывшего главного редактора признанного в Беларуси экстремистским телеграм-канала NEXTA Романа Протасевича и его девушку Софью Сапегу.
После этого ЕС официально запретил всем белорусским авиаперевозчикам использовать свое воздушное пространство.
Также ряд стран призвали свои национальные авиакомпании изменить маршруты полетов так, чтобы не залетать в воздушное пространство Беларуси. В частности, этой рекомендации последовали авиакомпании Латвии (AirBaltic), Польши (LOT), Венгрии (WizzAir), Германии (Lufthansa), Франции (Air France), Финляндии (Finnair), Нидерландов (KLM), Австрии (Austrian Airlines), Испании (Iberia) и другие.
Совет Международной организации гражданской авиации (ICAO) несколько раз откладывал рассмотрение итогового доклада по инциденту с воздушным судном Ryanair. По последней информации, выводы экспертов должны озвучить в январе 2022 года.
Также на январь перенесли рассмотрение жалобы Беларуси на запрет полетов белорусских самолетов.
