У многих уехавших беларусов на родине остаются пожилые родственники и друзья. Возраст и болезни берут свое, и некоторые из них умирают. Однако не все эмигранты могут вернуться в Беларусь, чтобы попрощаться с родными людьми. Беларусы, которые из-за политического преследования не смогли лично проститься с самыми близкими, рассказали MOST, как пережили утрату и какие способы попрощаться нашли.
«Ощущение беспомощности»
Павел (имя изменено) уехал в Польшу чуть больше года назад из-за политической ситуации в стране. На родине у него остались две бабушки. Одной из них было за 80, другой — за 90. Мужчина называет их самыми близкими людьми в Беларуси.
Возраст и расстояние не стали преградой для общения — в этом помогали звонки в WhatsApp. Более молодая бабушка специально скачала и освоила приложение, чтобы разговаривать с внуками за границей. Совсем недавно она ушла из жизни.
— Позвонили родственники и сказали — вспоминает Павел. — Было ощущение беспомощности — ты должен поехать проститься, но не можешь. Сидишь на месте и не понимаешь, что тебе делать.
Возникали мысли «безопасно» добраться через Россию, но мужчина их отмел. Он уверен, что беларусские силовики контролируют подобные ситуации и знают, когда у кого-то из уехавших умирают родственники:
— До кладбища ты доедешь, ну, а дальше куда поедешь?
«Чувствуешь, что не закрыт гештальт»
Павел все-таки нашел способ увидеть, как хоронили бабушку. Один из родственников периодически включал видеосвязь и показывал, что происходит. Беларус наблюдал за церемонией молча, «прощание было в голове».
— Ощущения были самые х**вые, — вспоминает он. — Они до сих пор есть. Ты чувствуешь, что у тебя не закрыт гештальт, что ты не смог нормально попрощаться. Это сидит внутри и все. И плюс к этому ожидание второй смерти.
После похорон Павел отправился к местному костелу и поставил рядом лампадку. Обычно мужчина в храм не ходит: просто нашел место, которое было бы приятным для бабушки. Говорит, что полегчало, но лишь на время.
Сестра Павла, которая также живет за границей и не смогла поехать на похороны, справлялась другим способом: посещала кладбище в городе, где живет.
Теперь беларус старается больше работать, чтобы свободного времени оставалась как можно меньше. Потому что, когда оно появляется, в голову лезут мысли и «накрывает». Помогает также осознание того, что сказала бы бабушка, увидев его в таком состоянии.
— Я точно знаю, что это тот человек, который бы не хотел, чтобы я тут каждый день ходил в слезах и ничего не делал. Жизнь все-таки продолжается, хочешь не хочешь, — делится Павел.
Мужчина не верит, что в ближайшем будущем у него появится возможность поехать в Беларусь. Но когда это случится, он обязательно приедет на могилу бабушки и извинится за то, что не смог попрощаться
«Гэта тое, што лукашысты скралі ў нас»
Алесь не был на родине с 2021 года — во время отпуска ему сообщили, что дома начались обыски, поэтому он решил не возвращаться. В Беларуси осталась мать — мужчина называет ее одним из самых близких людей.
Находясь в эмиграции, Алесь каждый день созванивался с мамой, женщина делилась с ним своими планами на жизнь и предлагала разные варианты встреч на нейтральной территории.
— Маці ў мяне адносна маладая, ёй было ўсяго 66 гадоў. І тут раптам у лютым 2022 года яна захварэла кавідам.
Алесь постоянно общался с врачом, который лечил маму. Через неделю после госпитализации ему сообщили, что шансов на выздоровление мало. О смерти мужчина узнал от родственников.
— Гэта быў для мяне шок, — делится он.
Мама Алеся, когда еще была жива, говорила, чтобы тот ни в коем случае не приезжал на ее похороны. Церемония прошла без участия сына. Отказался мужчина и от онлайн-трансляции, которую предлагали родственники. Объясняет, что это было бы тяжело, потому что это очень «интимное событие».
— Фактычна я не развітаўся з маці, — продолжает он. — Як змог, я гэтую сітуацыю адпусціў, але ўсё роўна цяжка. Маці мне да сённяшняга моманту сніцца.
Алесь знает многих, кто, как и он, не смогли проститься с близкими. Знает он и случаи, когда беларусы, несмотря ни на что, ехали на похороны и их задерживали. По словам мужчины, силовики готовились и к его приезду, даже превентивно задержали нескольких человек: их отпустили после церемонии погребения.
За могилой мамы есть кому присматривать. Знакомые приносят от него цветы. Родственники учли пожелания мужчины и относительно памятника — он настоял, чтобы надпись на нем была на беларусском языке.
С похорон мамы Алеся прошло два с половиной года. По словам мужчины, легче ему не становится, но он старается справляться. В этом ему помогает и семья. Он отмечает, что в такие трудные моменты важно разговаривать с дорогими людьми. Не лишним будет сходить к психологу.
— Я абавязкова паеду на магілу маці, — уверен он, — але калі — не ведаю. Гэта тое, што лукашысты скралі ў нас і што ніколі ў жыцці ім нельга дараваць.
«Як кіно, якое адбываецца не з табой»
Андрей в эмиграции с 2021 года: вынужден был покинуть Беларусь из-за политического преследования. На родине остались родители, в том числе папа, у которого к тому моменту уже несколько лет как была диагностирована глаукома.
Отец умер в мае 2022 года — во время праздников у него случился инсульт. Андрей вспоминает, что мама сразу сказала ему, чтобы не приезжал на похороны, потому что она «потым не будзе насіць перадачкі».
В Беларуси тогда находилась жена Андрея. Благодаря ей мужчина смог, пусть и удаленно, но побывать на похоронах. Она организовала трансляцию с помощью видеозвонка в Telegram — мужчина увидел отца дома до церемонии, на кладбище во время отпевания, увидел, как опускали гроб и как «сыпалі зямельку».
— Падчас прагляду ты разумееш, што не можаш паўплываць на тое, што робіцца, — делится беларус. — Ты становішся трохі абыякавым да гэтага, табе здаецца, што гэта не тваё, гэта адбываецца недзе ў іншым свеце. Ты проста гэта глядзіш як кіно, якое адбываецца не з табой.
Мужчина вспоминает, что особого прощания с отцом у него не было. Он произнёс лишь два слова: «Бывай, бацька».
«Ніколі не кажу, што мы вернемся»
Май 2022 года был тяжелым. После похорон отца произошла целая полоса смертей. В течение месяца умерло два друга и несколько знакомых — людей, на чьих похоронах Андрей обязательно бы присутствовал, если бы находился в Беларуси.
— Быў стан безвыходнасці, — вспоминает беларус. — Ты разумееш, што не можаш ні на што паўплываць, не можаш паўдзельнічаць. А адзінае, чым можаш дапамагчы, — гэта рублём ці парадай.
Среди знакомых Андрея немало тех, кто как и он не смог поехать в Беларусь, чтобы попрощаться с родными людьми. Большинство из них предпочитают об этом не говорить, потому что считают такие темы очень сакральными и интимными — тем, о чем лучше никому не рассказывать.
Мужчина делится, что, когда приедет в Беларусь, придет на могилу отца, поздоровается, поговорит, положит цветок, посадит какое-то растение. Когда это произойдет? Андрей не знает.
— Я думаю, што, хутчэй за ўсё, нам прыйдзецца паміраць у гэтай Польшчы, — считает он. — Не будзе хуткай перамогі — трэба зразумець, што нам трэба проста жыць. Таму я проста хачу жыць. Мне ўжо не 20 і нават не 40. І я хачу жыць той час, які мне вызначаны лёсам. Таму я ніколі не кажу, што мы вернемся.