Это еще один материал о том, как белорусов осенью — зимой 2021 года массово «уходили» с работы. Не за то, что они плохо справлялись со своими обязанностями или совершили проступок, а за проявление политической активности: участие в протестах или даже подписи за «не тех» кандидатов на президентских выборах. Каждый раз, когда читатели писали нам о таких случаях, они упоминали длинные списки уволенных. Поэтому мы продолжаем публиковать истории белорусов, которые решили не замалчивать ситуацию и рассказать о ней. Имена всех героев изменены по их просьбе.
«От коллектива можно было услышать и „держись“, и „сам виноват — допрыгался“»
Около 7 лет Никита работал в госкомитете судебных экспертиз в одной из областей Беларуси. Осенью 2021-го мужчина тоже лишился своего места в структуре. Во время беседы кадровик внезапно предложил уволиться по соглашению сторон, причем сделать это нужно было быстро.
— Времени подумать не было — предложить другой вариант они «не могли» и, судя по прочим факторам, времени на увольнения всех (а были и другие сотрудники в списке) давалось около 10 дней. А дальше должен был быть доклад наверх о «качественно проведенной работе». Предлагали уйти по соглашению, потому что увольнение за нарушения занимает больше времени: нужно хотя бы повесить на сотрудника два выговора или замечания. Их ещё нужно найти или придумать — а это куча волокиты и никому не нужной бумажной работы. Насколько я знаю, попадали в списки на увольнение фамилии тех, кто подписался за выдвижение Бабарико.
Ситуация для коллектива, говорит Никита, в целом была нестандартной — раньше массовых увольнений в комитете не наблюдали.
— От коллектива можно было услышать и «держись», и «сам виноват — допрыгался». Люди в организации разные, но все оставшиеся понимают, что они могут быть следующими, причем вопрос будет решен за пару дней и точно не в их пользу, — рассказывает собеседник о реакции коллег и о том, каким специалистом он был. — Я ранее считал, что такими сотрудниками не разбрасываются. В целом по стране готовых к работе таких не так много. Но, как показала практика, в «особых ситуациях» их просто увольняют, а нагрузку перебрасывают на других. Вот и все.
Потеря работы повлекла за собой финансовые трудности для семьи Никиты. К «чему-то подобному» он готовился заранее, но, признается, этого оказалось недостаточно. Больше мужчина описывает свое эмоциональное состояние после ухода.
— Было, наверное, такое чувство предательства, что ли. Или недоумения, как легко одни люди при наличии списка с фамилиями, поступившего сверху, «делают свою работу» — увольняют других людей, прекрасно зная причины появления этих списков. А если подумать здраво — собственно, за что и почему уволили этих людей?! Это явно сказалось и на их семьях. Ведь можно было дать возможность доработать до конца года или до окончания контракта, и потом уволить человека. Но нет. Нужно было здесь и сейчас! Однако я сам в последнее время постоянно думал о возможной смене работы, но меня держал контракт, и этот пинок с работы только добавил ускорения для движения вперед.
Сейчас Никита работает в частной организации. Говорит, в государственные даже не обращался. Мужчина ушел в другую сферу.
— На новом месте люди меня только радуют; тут большой приятный коллектив, во многих моментах вопросы и взаимоотношения решаются проще и быстрее. Я не жалею, что меня уволили, ведь и перспектив для развития на прежней работе не было, а судьба сама все решила. Жалею только, что не поставил подписи еще и за Тихановскую с Цепкало.
«Можно проработать десятилетия на государство и в итоге получить пинок»
Светлана тоже работала в государственном комитете, но в другой сфере. Весной 2020 года подписывалась за альтернативных кандидатов, а в 2021-м за свою позицию была вынуждена уйти.
— Мы узнали, что пришли списки, но их содержание никто никому не озвучивал, хотя многое просочилось. Многих вызывали на «разговоры», некоторым сотрудникам потом предлагали написать заявления на увольнение. Я догадывалась, в чем дело: сама ставила подписи. Да и свою позицию на работе никогда не скрывала. Руководству было известно, что я категорически против того беспредела, который начался летом 2020 года. Знала, что все социальные сети сотрудников мониторились: лайки, фотографии — все докладывалось наверх. Однажды и меня вызывали на беседу, была попытка переубедить. Но я не стеснялась в выражениях, говорила все, что думаю, да и у них самих же нет аргументов, все это понимают. Вроде бы, какое-то легкое сожаление из-за моего ухода у руководства было: все-таки я работала много лет без нареканий — наоборот, получала грамоты, благодарности. Но это высказывали не напрямую, а через других людей.
По словам Светланы, вместе с ней уволили еще двоих сотрудников.
— Конечно, в коллективе это воспринимали с недоумением и сожалением. Вся эта ситуация демотивирует людей работать на государство: можно много сил и знаний отдать работе, а в итоге получить пинок, зачем тогда выкладываться? А мне, на удивление, уходить было легко: прекрасно понимала, что делала все правильно, по-другому просто не могла. И, как говорится, если вернуть время назад, поступала бы точно так же. Я и сама созревала, чтобы уволиться, и предполагала, что меня могут «попросить», но из-за вопросов с финансами решила работать, сколько продержусь. Считала, что могу быть полезной, находясь на своем месте, — оказывала помощь пострадавшим с каждой зарплаты и аванса, пока была такая возможность. Видела свою роль в этом. Поэтому, когда это ожидание и страх увольнения для меня закончились, стало легче. Перекрестилась, переступила порог и не оглянулась.
Пока женщина в поиске новой работы — просматривает варианты на сайтах, пытается узнать о вакансиях через знакомых. И временного статуса безработной, признается, ни капли не боится.
— Все не так страшно, как многим кажется: что мы никому не нужны после госслужбы, что ничего не умеем. Я знаю массу примеров, когда люди помоложе ушли в IT, логистику, и прекрасно себя чувствуют, еще и зарабатывают в два раза больше, чем на госслужбе. Поэтому большого страха я не испытываю. В современных условиях эти увольнения были предсказуемыми — во всех сферах убирают лучших специалистов, — заключает собеседница.
«В редакцию приезжала какая-то женщина и проводила инструктаж, какие новости мы можем печатать, а какие — нет»
Владислава была сотрудницей одной из республиканских государственных газет. Во время предвыборной кампании ставила подписи за альтернативных кандидатов. В декабре 2021 года девушке тоже объяснили, что ее фамилия есть в списках и в тот же день заявление на увольнение должно лежать у главного редактора на столе.
— В коллективе как-то все тихо было. В ноябре начали ходить слухи, что кому-то нужно уволиться. Обычно это касалось студентов, проходивших практику. В этот раз все ходили, шушукались, не знали, что делать. Сразу говорили про троих человек. Потом сообщили, что нужно уйти мне: «Никто ничего не понимает, но и сделать ничего не может». Потом уже бывшие коллеги после моего ухода рассказывали, что в этот период уволили еще двух журналистов, — вспоминает Владислава и поясняет, почему не ушла, когда из госСМИ увольнялись многие сотрудники. — Когда начались протесты, сотрудники пытались устроить забастовку, но она не состоялась. После в редакцию приезжала какая-то женщина, знаете, как политрук, и проводила инструктаж, какие новости мы можем печатать, а какие — нет. После этого человек пять ушло, но у меня тогда не было таких мыслей. Наверное, не связывала происходящее со своей работой (я — технический специалист) и осталась.
Девушка рассказывает, в последнее время все же думала, что «засиделась», но не решалась сделать шаг в сторону увольнения. В том числе поэтому, когда руководство попросило написать заявление, не сопротивлялась.
— Но было грустно, обидно, что уволили так быстро и не дали доработать до конца контракта. Но других вариантов особо не было. Меня поддержал муж — сказал, что как-нибудь финансово протянем. Получается, пока я сижу у него на шее. Сейчас прохожу онлайн-курсы, чтобы сменить профессию. Вероятно, моя уже устарела, хотелось бы что-то посовременнее. Получается, для меня увольнение стало больше толчком вперед.
«Директор подумала и решила „принести в жертву“ меня»
«6 сентября 2020 года я попала в РУВД. На суде одним дали сутки, мне и еще нескольким задержанным — штрафы. Было ужасное ощущение. Я потом думала: надо было что-то сделать, чтобы и меня забрали в ИВС, чтобы девочки не оставались одни. Но было так страшно опять попасть в автозак! После суда я заехала на работу. В кабинет зашла завуч — и я заметила, что она переживала и рада, что я на свободе», — вспоминает минчанка Юлия, как осенью 2020 года была осуждена по административной статье за участие в акции протеста. Спустя год из-за этого она потеряла должность психолога, отработав в одной из минских школ семь лет.
— В конце лета директор предупредила, что из-за того задержания меня должны уволить: на совещании озвучили какие-то списки, и в них была моя фамилия. Директор решила, что нужно меня «принести в жертву», чтобы не уволили ее саму. Претензий ко мне у нее не было, да и она понимала, что чем дольше психолог работает, тем он эффективнее: у него налажен контакт с детьми, какие-то проблемы решаются очень быстро, а какие-то предотвращаются. А ко мне и родители учеников приходили с вопросами, и коллеги за советом. Многие коллеги, кстати, очень поддерживали. Но вариантов остаться не было. Я сказала, что доработаю до конца контракта (он заканчивался в ноябре), а сама еще надеялась, что что-то изменится.
Месяц Юлия настраивалась на то, что уходит с работы, прощается с коллегами и детьми, к которым так привыкла.
— Я ушла в отпуск в октябре, зная, что уже не вернусь в школу. Ученики ждали меня. Было очень больно и обидно, что так произошло. Когда заезжала за трудовой, меня попросили зайти в свой старый кабинет. На моем столе лежала маленькая икона — знаете, это было как маленькое чудо. Думаю, туда ее положил кто-то из администрации школы, потому что больше никто не знал, что я туда зайду. И сейчас я продолжаю носить ее с собой как оберег.
До недавнего времени психолог скучала по прежней работе в школе, но теперь, говорит, все снова наладилось.
— Когда уходила, мне было очень плохо. Я, наверное, за всю жизнь столько не плакала, сколько в те месяцы: мою посуду — рыдаю, убираю в квартире — рыдаю, смотрю фильм — рыдаю. Вообще не понимала, что буду дальше делать. Я довольно быстро нашла новое место в частном учреждении. Но поработать там долго не сложилось, через полтора месяца мне сказали, что я не подхожу. Эмоциональное состояние тогда было еще хуже — переживала, что не смогла, не получилось. Но недавно устроилась в другую организацию, и понимаю, что нашла тех людей, которых и должна была найти, и очень им благодарна. Сейчас я наконец почувствовала себя счастливой! И мне хочется передать другим людям: все, что ни делается, — все к лучшему, даже если кажется, что все очень плохо. Стоит рисковать и менять что-то в жизни. Это нестрашно! — заключает Юлия
«У меня не то что нет накоплений — есть долги, кредиты, рассрочки, как у большинства наших людей»
Единственная героиня этого материала, которая увольнялась уже в 2022-м, — Елизавета. Несколько лет она трудилась в расчетно-справочном центре одного из районов Минска, и к Новому году получила «подарок» от руководства:
— В конце декабря вызвала начальница к себе и сказала, что меня по каким-то спискам должны уволить и мне нужно написать заявление. Я отказывалась — подумала, что уволить меня не за что. Потом пришло осознание, что причину можно найти на любого человека, и все же согласилась, но с условием — когда найду новую работу. Помню, еще летом у нас уволили человека с крупной должности — мы обе подписывались за альтернативного кандидата. Вот дошла очередь и до меня. Я, конечно, к тому моменту уже слышала о подобных случаях, но не думала, что это коснется и меня, простого специалиста. Но я бы и сейчас поступила точно так же, ведь то, что мы делали, было правильно и, главное, законно — а нас за это уволили.
Менять работу Елизавета не планировала, но, говорит, начальству сверху поставили условие: либо уволить ее, либо уйдут оба сотрудника, в том числе руководитель.
— Я действительно прикипела к этому месту, и текучки у нас в коллективе не было: в основном люди уходили в декрет или после отработки. Я здесь пробыла 8 лет. Считаю себя хорошим специалистом, и, думаю, очень важна была на своем месте, прекрасно выполняла свою работу, при этом государство на меня сильно много не тратило. Но оказалось, все не так, — говорит Елизавета. — Коллеги собрали мне финансовую помощь. В коллективе у нас очень хорошие отношения, поэтому, когда я уходила, рыдали все. Но, понимаете, там у еще одного человека закончился контракт, и в сумме из группы сотрудников ушло двое, то есть их нагрузка распределится по остальным. Не знаю, как девочки работают в таком режиме.
В середине января женщина перешла на новое место — в частный расчетный центр. Елизавета рассказывает, что в этом ей помогла бывший руководитель. Пока собеседница еще разбирается с финансовыми трудностями из-за смены работы и скучает по предыдущей работе. Говорит, спустя неделю после ухода в конце рабочего дня собралась и поехала в прежний офис — увидеть подруг.
— Руководитель пообещала сделать все, чтобы устроить меня на работу, и все для этого сделала. Я ей за это очень благодарна. Сейчас, кстати, со мной работает женщина, которую точно так же уволили из другого такого центра, как и мой. Я пока жду первую зарплату. Конечно, финансово тяжело без денег. Зарплата и так низкая. У меня не то что нет накоплений — есть долги, кредиты, рассрочки, как у большинства наших людей. Все это нужно оплачивать, и банк не будет ждать. Надеюсь, если совсем станет тяжко, мне помогут подруги.
Эмоционально мне тоже очень сложно, не могу еще никак отойти. Иду на новую работу как на каторгу, хотя там тоже очень хороший коллектив и приняли меня хорошо. Я просто никак не могу привыкнуть! Надеюсь, что все-таки вернусь к себе. И там меня ждут — говорят: «Вакансия все еще висит — возвращайся!»
