Киевлянин Артур Озеров в мирной жизни — кандидат биологических наук, химик, магистр-эколог и пасечник. А еще травести-артист — он выступал в одном из клубов под сценическим именем Аура. Но после начала войны в Украине привычная жизнь 33-летнего киевлянина, конечно, изменилась. Во-первых, образ Ауры был поставлен на паузу. Во-вторых, молодой человек пошел добровольцем в киевскую военную администрацию. Поговорили Артуром об Ауре, о его 120 ульях и важной тыловой работе на войне.
С Артуром мы говорим по видеосвязи поздно вечером. Сейчас, когда российская армия отступила из-под Киева, молодой человек вернулся к своим обычным делам, а их накопилось много. Он живет в частном секторе на окраине Киева. Сезонные работы в огороде и саду никто не отменял. Вдобавок еще пришла пора откачивать первый мед.
«Ты делаешь эти гробы, делаешь, а тебе все время говорят: надо еще, еще и еще»
Артур окончил Киевский национальный университет имени Шевченко по специальности биохимик, затем выучился на эколога в Государственной академии жилищно-коммунального хозяйства. После учебы он работал экологом на одном из предприятий Государственной лесной охраны Украины. Когда началась война, вместе со своими знакомыми сразу же отправился записываться в добровольцы.
— Но не взяли. По состоянию здоровья я снят с военного учета. Военного опыта, соответственно, нет. Посмотрели там мои документы и сказали, если и возьмут на подготовку то, грубо говоря, после кросса в 10 километров там на подготовительном этапе и останусь, — рассказывает Артур. — Мне сказали: «Применяйте свои навыки в других целях».
Киевлянин был не один такой. Всех, кто не попал в добровольцы, направили в военную администрацию на тыловую работу. Кто-то с начала войны занимался перевозкой еды и медикаментов, кто-то готовил, кто-то распределял гуманитарную помощь.
— Я же попытался работать на складе, но таскать коробки по 20−30 килограмм оказалось очень тяжело. И вот в какой-то момент в военную администрацию поступила заявка — надо делать гробы. Потому что в Киеве сгорело предприятие, которое занималось их изготовлением. Производство находилось недалеко от Бучи, и туда попал снаряд, — говорит Артур. — Ну что ж. Я как раз имею столярный опыт: сам делаю ульи для пчел, а также имею необходимый инструмент. Дальше было так: в один из цехов нашего предприятия привозили доски. Я брал свой инструмент, мы с коллегами собирались все вместе в складских помещениях и начинали делать гробы. Первый, если честно, получился плохо. Опыта у нас такого раньше, конечно, не было. Потом нашли нужный каркас и наладили процесс: кто-то сбивает, кто-то крутит, кто-то обрабатывает доски. Занимались этой работой достаточно долго — с 3 марта и где-то по 20 апреля.
О том, что делал гробы, Артур рассказывает довольно буднично. Правда, признается, что в моральном плане работа была очень сложной.
— К смерти я достаточно спокойно отношусь. Мы все умрем рано или поздно. Раньше иногда помогал на нашем сельском кладбище: вырыть могилу, помочь с похоронами. В общем, к кладбищенским делам у меня очень спокойное отношение, — объясняет молодой человек. — Но постепенно начала поступать информация о расстрелах мирных жителей. И вот ты делаешь эти гробы, делаешь, а тебе все время говорят: надо еще, еще и еще. Потом приезжает машина и все это забирает. А ты продолжаешь их делать. И все повторяется.
— Ты у них спрашиваешь, какая там, куда нужны гробы, обстановка, а водитель говорит, что пока не может попасть на место. Гробы складируются и все ждут того момента, когда можно будет нормально похоронить людей. Это все было эмоционально сложно, — продолжает он. — Сложно понимать, что ты для человека, которого насильно лишили жизни, которого убили, делаешь его вот такой последний дом, если так можно сказать.
Но тяжелее всего Артуру было переживать момент, когда стала известна информация о погибших в Буче.
— Помню, по телевизору начались сюжеты из Бучи, когда уже оттуда ушли российские военные. И там на видео из ГАЗели выгружают гробы. И я знаю, что этот же автомобиль приезжал к нам, и узнаю на кадрах гробы, которые мы изготавливали. А там потом показывают, как люди заколачивают крышки и начинают хоронить убитых. Это… это…, — Артур замолкает. Долго смотрит в сторону. Потом продолжает. — Если бы я был тогда там, то, конечно, расплакался. Но и видеть эти кадры по телевизору было очень больно.
За это время молодой человек с коллегами изготовили более сотни гробов.
«Подумал, если будут тут все громить, то я погибну вместе с домашними животными»
Дальше Артур вместе с остальными работниками военной администрации занимался уборкой улиц, обрезкой поврежденных деревьев в населенных пунктах, где еще недавно велись бои.
— Потом мы заготавливали дрова для ВСУ, а потом пиломатериалы для ремонта домов, которые пострадали во время боевых действий в Ирпене и Буче, — рассказывает наш собеседник и добавляет, что с 1 мая вернулся на основное место работы.
— Сейчас у нас идут плановые рубки леса, занимаемся патрулированием лесных массивов около Киева. Важно, чтобы все предупреждающие таблички были на месте. Также ставим специальные метки, по которым видно, если в лес кто-то заходил. К сожалению, вокруг Киева есть места, которые еще заминированы. Гражданские же все равно заходят в лес, несмотря на то, что это опасно. И уже были случаи, когда люди подрывались на минах, — говорит он.
Помимо основной работы, у Артура есть занятия и на приусадебном участке. Забот много: несколько теплиц, сад, огород. А еще около 120 семей пчел.
— Все, что связано с природой, — у меня с раннего детства. Каникулы проводил у бабушки. У нее был огород, конечно. Где я и «зависал». Осознанно все началось с небольших клумб с цветами, а сейчас у меня огромный сад, теплицы. Если бы позволяла погода, у меня бы росли какие-нибудь бананы и цитрусовые, — рассказывает Артур.
А еще на участке — несколько десятков ульев. Пчелы у молодого человека появились неожиданно семь лет назад.
— На мое 25-летие друзья подарили один улей. Зная, что я по образованию биолог, спросили, будет ли мне интересно. Сказал, что будет. Пчеловодством когда-то занимались мой дедушка и прадедушка, но это было давно и мне даже не было интересно, что они там делают. Пчелы? Они же жалят, как с ними можно работать-то? — улыбается Артур. — Но на подарок согласился. Стал вникать во все тонкости и вдруг осознал, что это все та-а-ак затягивает. И вот получилось, что к концу того года у меня были уже две пчелосемьи. В июле прошлого года их стало около 120.
Так у Артура появилась пчелиная ферма — «Лісова пасіка». Именно из-за нее молодой человек и остался дома.
— 22 февраля пчелы впервые проснулись и вышли из зимней спячки. Так было тепло для конца зимы, — вспоминает молодой человек. — Примерно в то время у них был первый облет. Я так обрадовался: все, наступила весна. Еще пару дней и я смогу залезть внутрь ульев и посмотреть, как они там перезимовали. Но началась война… Бои велись от того места, где я живу, примерно в 10 километрах. Я стал думать, если уезжать, то на кого я оставлю дом, постройки, которые сделаны из дерева. А если где-то снаряд упадет и оно все загорится, кто все это будет тушить. А пчелы? Если я на месте, то смогу, в случае чего, по-быстрому кого-то в другой улей пересадить. А без меня кто это делать будет? Плюс у меня дома много домашних животных, птиц.
— Да, я размышлял о том, спасаться ли самому или спасать всех тех, за кого ответственен, — продолжает тему наш собеседник. — Подумал, если будут тут все громить, то я погибну вместе с ними. А если оставлю, то им никто не сможет помочь, и они погибнут. Я решил, что уезжать не буду, сделал свой выбор и успокоился. Многие соседи уезжали и говорили мне, что уже через несколько дней у нас будут тоже бои. Но я включил критическое мышление. Думал так: недалеко находится аэропорт Борисполь — это наш очень важный стратегический объект, где много авиационной техники. Его, как и Киев, хорошо охраняли.
— Я убеждал себя в том, что враги сюда не доберутся и не зайдут. Если что-то и будет лететь, то это будет ракета. Я живу практически в лесу. Кто будет бросать ракету в лес? Это я так себя пытался успокоить и настроить. Все же у ракеты цель — стратегические объекты. Хотя, потом в пяти километрах от моего дома снаряд все же упал. Это было в начале апреля, когда войска отступили. Не знаю, какие они координаты забивали, но там, куда она упала, нет никакого стратегического объекта. Просто жилые дома.
«Буквально под бой курантов пришло осознание, что Аура должна появиться»
Как эколог, кандидат биологических наук вдруг стал травести-артистом и Drag queen (выражение, используемое для обозначения артистов (обычно мужского пола), использующих женские образы, которые они создают при помощи ярких одежды и макияжа. — Прим. ред.)? Артур смеется и говорит, что он очень разносторонний человек.
— Люди, и с которыми мы много времени знакомы, и которые меня знают недавно, удивляются, когда узнают, сколько всего я могу и умею делать, — объясняет он. — Я говорю: вы можете быть спокойны, я не умею несколько вещей — например, вязать и хорошо водить машину. Так что есть к чему стремиться. А что касается Drag queen, то она очень долго жила в моих мыслях. Я думал, делать ее или нет. Смотрел много американских шоу. Там все это сильно популярно: есть целые передачи, марафоны. Мне было интересно, потому что начиная с детского садика, играл в кружках самодеятельности, потом в театре в университете. Когда заканчивал школу, хотел поступать на театральный факультет. Но в итоге я выбрал стезю биолога.
— На этот Новый год я вдруг понял, что надо делать образ. И буквально под бой курантов пришло осознание, что Аура должна появиться. Где-то через три дня я связался с людьми, которые занимаются всей атрибутикой. Образ был создан в голове, оставалось все это реализовать. Мне хотелось чего-то такого непохожего на остальных. И я сильно заморочился: заказал хорошие дорогие парики с имитацией кожи головы, — говорит парень. — Еще я заморочился с накладной грудью — мне привезли ее из Америки. Она латексная. И на ощупь, и на вид, как натуральная. Это такая накладка от шеи и до пояса, поэтому можно надеть и платье с открытыми плечами и спиной, с глубоким декольте. Короче, вполне такая натуральная естественная грудь. Потом стал подбирать одежду. Моя бабушка немного научила меня шить на швейной машинке. Ходил по барахолкам и секондам, искал что-то оригинальное, интересное и яркое. И потом подгонял под свою фигуру, перешивал, делал какие-то вырезы, добивался, чтобы все смотрелось интересно.
В итоге он создал несколько образов, но столкнулся с проблемой: оказалось сложно найти подходящую обувь нужного размера: у парня 42-й размер, а в магазинах линейка женской обуви, как правило, заканчивается на 41-м размере.
— Надо было видеть реакцию продавцов, когда я спрашивал про обувь. Совершенно случайно на сайте магазина итальянской обуви я увидел нужный размер. Приехал в магазин. Туфли вынесли, я посмотрел. Да, красивые, но их же надо примерить. А я стою один. Продавцы спрашивают, а где ж та дама, которая будет примерять. Говорю, буду надевать на себя. Они, конечно, были в ступоре и шоке, — с улыбкой рассказывает Артур. — Надо было видеть эту примерку. Туфли на большой платформе и с каблуком. И мужчина, который все это натягивает на ногу. Это была моя первая пара женской обуви. Потом знакомые передали настоящие лабутены 42 размера. Со временем накопился гардероб и разные образы. Сложно было и с макияжем. Я почему-то сначала думал, что это легко. Раз-раз и все. Но, когда вник, посмотрел видео, то понял, что на хороший макияж понадобится 4,5−5 часов. Это у меня, как у новичка, а люди, которые давно этим занимаются, тратят на него около двух часов.
— Первый мой выход на люди был фееричным. Эта была вечеринка в одном из клубов Киева. Сначала никто не верил, что это я. Пришлось даже показывать свои татуировки. В общем, все прошло тогда хорошо, меня отлично приняли. Потом было еще несколько выступлений. И так на сцену я выходил до начала войны, — говорит Артур.
Но с 24 февраля образ Ауры он поставил на паузу. Говорит, не может позволить себе веселиться, несмотря на то, что в Киеве открываются клубы и идут выступления.
— Я не имею морального права переодеваться и устраивать шоу, когда идет война и гибнут люди, — считает Артур.
«Сейчас никого не волнует, нравятся вам мужчины или женщины»
Артур говорит, что после появления Ауры часть знакомых с ним перестала общаться, так как не поняли и не приняли его образ.
— Многих это вводит в ступор. Ауру видят как забавную, веселую девушку. В ней есть немного пошлости и вульгарности. Артура — как серьезного биолога. Но все внутри меня соединяется естественным образом. При этом и друзья, и близкие мои перевоплощения понимают и принимают. Конечно, есть знакомые, которые принять это не могут, но мы просто не общаемся, — говорит он и добавляет, что некоторые его знакомые из ЛГБТ-сообщества сейчас воюют на фронте.
— Это люди с военным опытом. Некоторые принимали участие в боевых действиях в 2014 году. Для меня эти люди очень сильные. Они находятся на фронте, ничего не боясь. С другой стороны, есть знакомые, которые все еще пытаются уехать из страны и не возвращаются в Киев, находясь сейчас в Западной Украине. Аргументируют все тем, а вдруг упадет ракета, а вдруг опасно. Но война показала, кто есть кто. Не важно, какая у тебя ориентация, ты остаешься в сложных условиях мужчиной. На данный момент никого не волнует, нравятся вам мужчины или женщины, или то, что иногда я одеваюсь как женщина и выступаю в клубах. Сейчас самое главное — бороться за мир, бороться за Украину. Даже если ты находишься в тылу, — считает он.
