45-летний Алексей Сачков из Москвы — отец пятерых детей. Этим летом он окончил медицинский колледж и планировал устроиться на работу медбратом. Но потенциальный работодатель предложил сперва набраться опыта и устроиться в военный госпиталь на границе России с Украиной. Сачков согласился и подписал контракт на шесть месяцев. Однако вместо медицинской роты, по словам его жены Натальи, оказался в танковых войсках. Она говорит, что муж соглашался только на работу медиком, и пытается вытащить его из зоны боевых действий. Наталья Сачкова рассказала «Холоду», как это произошло.
Был пожарным, стал медбратом
У нас с мужем пятеро детей, младшему 10 месяцев, старшему — почти 11 лет. Раньше Леша работал пожарным в МЧС России, но несколько лет назад у него начались жуткие боли в спине: он не мог ходить, сидеть. Врачи сказали, что нужна платная операция, но у нас не хватило денег: нужно было заплатить около 400 тысяч рублей. Мы делали ему уколы, и он потихоньку стал восстанавливаться. Семь месяцев Леша был на больничном. В 2016 году военно-врачебная комиссия решила, что муж больше не может работать в МЧС по состоянию здоровья (выписка из приказа об увольнении есть в распоряжении «Холода»).
Врачи сказали, что Леше нужна длительная реабилитация и покой. Несколько лет он не работал, а только сидел с детьми. Ему нужно было каждый день гулять, делать комплекс упражнений. Тогда я была единственным кормильцем — работала учительницей и подрабатывала репетитором. Постепенно, как и говорили врачи, муж стал нормально двигаться. Но периодически боли к нему возвращаются.
Четыре года назад муж пошел учиться в медицинский колледж при Российском университете транспорта на медбрата: нам рекомендовали делать массаж нашим детям, и он решил обучиться этому делу, чтобы потом помогать и другим тоже. Первую половину дня он сидел с детьми, пока я была на работе, а после обеда уезжал на занятия. В конце обучения он прошел дополнительный курс по детскому массажу.
Этим летом Леша хотел устроиться на работу и встал на учет в службу занятости. Из вариантов, которые нам предложили, подошел госпиталь имени Бурденко, потому что он ближе всего к дому. Но там Леше сказали, что сейчас лучше набраться практики в военном госпитале на границе России с Украиной. Мол, тогда его возьмут на работу, а пока у него недостаточно опыта. После этого Лешу отправили в военкомат на Варшавском шоссе.
Хорошо бы уехать из Москвы
В военкомате ему предложили выбор: работать в военном госпитале в Краснодарском крае или в Воронежской области. Дома мы посоветовались и решили, что вариант поехать в Воронежскую область нам в целом подходит. Педиатры уже давно нам говорили, что ради детей хорошо бы уехать из Москвы: здесь загазованный воздух и они часто болеют. Мы подумали, что сможем снять квартиру где-то рядом с госпиталем, чтобы мужу было удобно там работать.
8 сентября Леша поехал на сборы в военкомат, оттуда его отправили в учебный центр Мулино в Нижегородской области. Мы созванивались и переписывались каждый день, он говорил, что там их учат перевязывать вены, пользоваться жгутами, рассказывали про аптечку. 17 сентября ему дали увольнительную на один день, и он приезжал к нам с детьми в Москву.
Когда мы встретились, муж говорил мне, что надо готовиться к переезду в Воронежскую область, мол, их скоро отправят в госпиталь. Я уже начала паковать коробки и чемоданы. Муж сказал, чтобы я прошла техобслуживание для машины, чтобы нормально доехать несколько сотен километров до Воронежской области. Я съездила на СТО, все проверила.
Сейчас уже поздно
24 сентября Леша позвонил и сказал, что их сажают в поезд и планируют везти в Ростовскую область. Оттуда они должны были, по его словам, забрать раненых и поехать в Воронежскую область, как им и обещали. Муж прислал фотографию печати из военного билета, где указано, что его приписали к медицинскому взводу — меня это успокоило (фото имеется в распоряжении «Холода»).
С того дня муж больше не выходил на связь. Сначала как терпеливая жена я ждала, но в первых числах октября мне уже стало страшно. Я начала узнавать, что с ним. Сначала я позвонила на горячую линию Министерства обороны. Там у меня спросили все, что я знаю, и пообещали перезвонить. Через три часа мне действительно перезвонили и сказали, что мой муж находится в Украине, что он распределен в танковые войска. Оператор назвал номер военной части — 31 831; объяснил, что это мотострелковый полк, пятая рота, третий взвод, третье отделение. И сказал, что связи с этой частью сейчас нет, поскольку это вновь организованная часть для «специальной военной операции».
Я заплакала, но сразу сказала оператору, что у нас с мужем пятеро несовершеннолетних детей, что младшему 10 месяцев, что муж — единственный кормилец и его не могли бы забрать даже по мобилизации (если в семье четыре и более детей в возрасте до 16 лет, родители не подлежат призыву по мобилизации. — Прим. «Холода»). Мне сказали, что если бы я раньше начала искать мужа, то мне бы помогли, а сейчас уже поздно. Напоследок оператор цинично сказал: «Вам остается только переживать».
5 октября я написала обращение в администрацию президента. Мне прислали ответ, что мое обращение передано в Министерство обороны. Я звонила на горячую линию по номеру 122, там сказали идти в местный военкомат. В военкомате по месту прописки сказали, что надо ехать в Нижегородскую область, где муж прикреплен к воинской части.
10 октября я съездила в военкомат на Варшавском шоссе, откуда Лешу отправили в Мулино. Меня даже на порог не пустили. Я пытаюсь добиться, чтобы его хотя бы в Россию вернули, в более безопасное место. Говорю всем, что муж сейчас — единственный кормилец в семье, что мне с младшим сыном нужна госпитализация, а других детей оставить не с кем. Но всем на мои проблемы все равно.
Пробиться через бетонную стену
Мы разговаривали с Лешей, когда он приезжал из воинской части в Мулино. Он бы никогда в жизни не пошел служить в танковые войска. Он согласился только на работу медика в военном госпитале, а его, получается, отправили воевать.
Как мне с этим разобраться, когда у меня пятеро детей? Наш 10-месячный сын в тяжелом состоянии, за последние полтора месяца у него в третий раз обструктивный бронхит. Семилетняя дочь сейчас с температурой, которая поднимается до 38. Мне предложили госпитализацию, но я отказалась, поскольку остальных детей оставить не с кем. Кроме мужа у меня никого нет, я осталась одна.
Я человек неконфликтный, я педагог, почти 20 лет отработала в школе. У меня нет опыта обращения куда-то с жалобами. Я в тупике. Я очень надеюсь и молюсь, что публикация в СМИ поможет мне пробиться через бетонную стену людей из военкомата. Я клянусь, у меня нет никакого выхода. Я готова на что угодно.