Почти месяц назад украинская армия освободила Херсон. Но под контролем России все еще остаются часть Херсонской и Запорожской областей, захваченных в начале вторжения. Мы поговорили с Мариной, жительницей Бердянска, одного из оккупированных райцентров, который стоит на берегу Азовского моря, вдали от подконтрольной Украине территории. Она рассказала, стало ли в городе больше чужих военных и опасаются ли они прихода ВСУ. А еще как ждут (или наоборот — боятся) освобождения местные и как выглядит жизнь в последние месяцы.
«Привыкли, что у нас доступны лекарства из Германии, Швейцарии. А сейчас на полках — Рязань!»
Летом 32-летняя Марина (имя изменено) собиралась уезжать из Бердянская, если не будет газа, а он пропал в городе еще в начале марта. Когда мы созваниваемся снова, она первым делом сообщает: «Дали газ в середине октября, отопление запустили». В селах газоснабжение тоже восстановили, говорит женщина. В целом жить можно.
— Свет, вода есть — мы со всеми благами, грех жаловаться. Вчера глушили мобильную связь и интернет — когда такое происходит, это ротация, перекидывают войска. От нас идут дороги на Запорожье — в Токмак, Васильевку, Пологи, с другой стороны — из Мариуполя на Крым. Позавчера перекидывали военных, судя по всему, на Пологи, потому что через нас едут туда воевать и обратно возвращаются.
Про военную обстановку в оккупированном городе поговорим позже, а пока расспрашиваем собеседницу о быте. Марина рассказывает: увеличили комендантский час, теперь начинается в 21.00, а не в 23.00, в магазинах ограничили продажу алкоголя с 9 до 17 часов, повсюду вывески «военным не продавать».
— Видимо, были какие-то прецеденты, тем более что им еще тут делать? Но у многих местных сейчас единственный источник дохода — это самогон. Поэтому русские не отчаиваются: не купят в магазине — купят у людей.
Тем, что в оккупации украинские торговые сети заменяют российскими, уже никого не удивишь. Бердянцы лишь остаются недовольны качеством товаров, что туда завозят. Марина в продуктовых старается покупать то, что производится на украинских временно оккупированных территориях и у местных предпринимателей. С остальным, говорит, все непросто.
— В Мелитополе продолжает работать молокозавод — из него в магазины завозят масло, сметану. У нас в Бердянске есть хлебозавод, мясокомбинат. Яблоки берем тоже наши. Да и тот же сок — зачем мне брать какой-то краснодарский, еще и дорогой, если тут в районе есть семья, которая сама заготавливает? Я лучше поддержу бизнес в условной Дмитровке (село в Запорожской области Украины, в 80 км от Бердянска. — Прим. ред.).
Аптеки тоже работают, но препараты там есть не все. Цены на импортные лекарства выросли в три раза, но и их российские аналоги стоят дорого. Многие жалуются на качество — все не то. Если надо какой-то парацетамол или капли в нос — спокойно купишь. Если что-то серьезное — тут с ценой проблема, еще и попробуй найди. Ну и, понимаете, мы привыкли, что у нас были доступны лекарства из Германии, Швейцарии, они же совсем другие по качеству. А сейчас на полках — Рязань! И знаете, вот еще бытовая химия, шампуни у них ужасные! Мы с подружками недавно вспоминали, как пойдешь, закажешь бразильский супер-офигенный за бешеные деньги — мужу на него цену не говоришь… А сейчас пошел — «Чистая линия крапива». Что мыла волосы — что не мыла.
«Говорят, что с 1 января гривна ходить перестанет, а на биржах копирайтинга в РФ зарегистрироваться невозможно: там везде Бердянск — это Украина»
В Бердянске продолжает работать мелкий частный бизнес — парикмахерские, салоны маникюра, женщины наращивают ресницы, говорит Марина. Только цены взлетели, поэтому красоту себе в основном могут позволить местные, которые пошли на сотрудничество с оккупационными властями, потому что работы сейчас в городе мало.
— Пока люди получают и пенсию, и пособия из Украины. Деньги еще можно обналичить и поменять по курсу 1 к 1,25. Так это неудобно — просто кошмар: даешь российскую купюру, тебе сдачу — половину рублями, остальное гривнами. Дурацкий счет. Но уже начали говорить, что с 1 января 2023 года гривна ходить перестанет.
Россия пособия и пенсию тоже платит, и многие уже на нее перешли, потому что зарплат нет. Сделали российские паспорта и оформились, чтобы карточку получить и в банкомате быстренько снимать. Моя мама на украинскую пенсию выйти не успела и отказывается получать российскую, говорит: «Мне не надо, я дождусь». Как мы живем? Тихо-скромно. Я работаю на фрилансе в интернете. Доход, конечно, поменьше стал, но на питание хватает. Слава богу, живы-здоровы мои украинские партнеры, и работа есть. Но вот, знаете, на российский рынок я бы даже выйти не смогла. На их биржах копирайтинга даже зарегистрироваться не могу: там везде Бердянск — это Украина!
По словам Марины, сейчас в городе много переселенцев из Мариуполя, которые у себя дома остались без жилья. Немало бердянцев выехали, пока была возможность, и повсюду чувствуется кадровый голод.
— В разных структурах зовут сотрудников, обещают зарплаты — кого-то набирают. Не хочется ругать, но оно все некомпетентное… Учителей не хватает. В школе, куда ходит мой сын, директором стала учитель английского, из старого состава остались три педагога, а остальных понабирали новых, в том числе студентов. Но все — украинцы, никого из привезенных нет.
Появился урок музыки — там женщина-пенсионерка. Ничего о ней плохого сказать не могу. С пенсиями проблематично, она не уедет, а музыка не предмет для дискуссий — пусть ведет. Но учебники у нас все российские. Сын в четвертом классе, той же истории еще нет, но по тому же обществознанию они учат природу России. Но вы же знаете, как дети учатся… Я не сильно бью тревогу, мол, учись, тебе сильно надо знать, что там в тайге и всякое такое. Но у нас школа обычная, детям минимум пропаганды в уши льют, учителя лояльные. Из другой, показательной, многие уходят. Там гимн на переменах, и полным ходом «Азовское море было в России всегда, мы русские, Путин — наш президент». У нас только триколоры остались, которые показательно наставили к «референдуму».
— Я ребенка дома не оставила, потому что будут ходить спрашивать, почему не водишь в школу. Уже были такие случаи. Недавно ходили по домам педагогов, которые отказались выходить на свои места в оккупации. Одна моя знакомая так успела от коллег узнать, что к ней явятся, с вечера все почистила и принесла мне, а в 6 утра привела и спрятала ребенка. В полседьмого у нее уже были. «А почему не работаете? Почему ваш ребенок в школу российскую не ходит? Покажите рабочий ноутбук».
«Недавно привезли мобилизованных — они банки охраняют. Это у них учения»
Марина рассказывает, что в Бердянске тихо и спокойно, но с оговоркой — если ничем не интересуешься. Россияне все еще забирают местных на допросы.
— Мужчин могут забрать на фронт, поэтому они стараются уезжать. Ну и пропадают люди. Исчез друг моей сестры. Родители спрашивали по знакомым, ездили в тюрьму, в ответ только услышали: «Не ищите, он пропал без вести». Два инцидента таких я знаю за последнее время.
Взрывов бердянцы практически не слышат. Осенью украинские СМИ в основном писали о них, когда в городе появлялась информация о подрыве машин оккупационных чиновников. Марина говорит, что местные на это особо внимания не обращают — «они знали, на что шли».
— У нас тихо, как я уже говорила. Если какой-то дрон залетает, его пытаются сбить стрелковым оружием. Это мы слышим. Вертолетов в последнее время много летало — тут же только российская техника. От ВСУ еще не прилетало ничего, а от нас, к сожалению, в их сторону постоянно что-то везут и запускают.
В городе и в селах в окрестностях много российских военных. По словам Марины, в последнее время они все больше занимают пустующие квартиры и дома.
— Насколько я слышала, те, что из Херсона отходили, в большинстве поехали на восток Украины, на Донбасс. Но к нам тоже много завозят — и кадыровцев, и дагестанцев, и дэнээровцев. Буряты были — теперь какие-то новые. По городу все еще ездят эти «зетки», «вэтки». Выходишь в город, а там преимущественно мужчины. Кто в военной форме, а кто не в наряде — по гражданке. Их же хорошо видно, понимаете. Когда ходят по трое-пятеро парней, выбриты, пострижены, одеты лучше местных, потому что тут сейчас ни шмоток нет, ни денег у населения. Ну и по разговору их слышно.
Недавно новеньких привезли, мобилизованных. Они стоят банки охраняют. Если раньше стоял один военный, то теперь три. Спрашивала у сотрудницы, почему так много, не справляются, что ли? Она говорит: «Нет, это у них учения» (смеется).
Марина говорит, что военные на улицах не цепляются к местному населению, сама таких случаев не замечала. К чужакам она уже привыкла, но добра от них не ждет.
— Ну, ходят — и ходят. Но я вам вот что скажу: пока им не надо из Бердянска выходить, они ведут себя хорошо, потому что сами здесь живут. Но если выйдут и будут обстреливать, как Херсон, мы не боимся. Мы стали фаталистами еще весной, когда стреляли по соседнему Мариуполю и все ждали, что скоро дойдут до нас.
Сообщения об обстреле Херсона Россией после отступления появляются регулярно. По информации Херсонского городского совета, с 20 ноября по 3 декабря в городе зафиксировано 139 прилетов, погибли 19 человек, еще 38 человек получили травмы, в том числе ребенок.
Но русские тут отдыхают. Укрепились, блиндажи свои роют, на трассах зубья (заграждения против военной техники. — Прим. ред.) ставят. Что и сюда придет украинская армия, не боятся: им есть куда отступать — в Мариуполь, Донецк, Крым. Тут очень удобная развязка транспортная. Пойдут откуда пришли.
По словам Марины, в городе немало жителей не хотят, чтобы Россия и ее солдаты уходили. Когда Украина вернула Херсон, такие заволновались:
— «А что же с нами будет? А вдруг нас отобьют?» — были разговоры, панические настроения у людей, которые пошли на сотрудничество. В основном это бабульки, что участвовали в организации референдума. Да и те, кто громче всех кричал «Россия вперед». У нас же город маленький, все всех знают, а у кого-то еще дети в ВСУ служат. Но ненадолго они напряглись — успокоились, когда все затихло.
Тут они будут сидеть до последнего, мне кажется. Зачем им ехать в Россию? Тихо-спокойно, еще и какие-то деньги можно получать. Живешь в своем доме, еще и бесплатно — за коммуналку мы не платим всю оккупацию. Вот им приходит какая-то помощь, пенсия, они складывают это себе в сумочку, и хорошо. Как-то, когда была история с Крымским мостом, мы пошли на рыбалку на дамбу, а там собрались вот эти, которые смотрят российский телевизор. И началось: «Эти жабоеды замерзают, фашисты ноют. Проигрывают, а Россия — молодец, но во всем виноват Байден». Жабоеды — это французы, а мы, украинцы, салоеды, — смеется Марина, объясняя словарь других горожан.
— Этот цирк слышишь, но сказать ничего не можешь. Нам же сильно не покричишь, не поругаешься, потому что донос напишут. При всем желании что-то кому-то высказать тихонько слушаешь, дома посмеешься со своими и все. Да и что таким докажешь?
Несмотря на это, Марина говорит, что в оккупированном городе людей проукраинской позиции все еще много. Сама она Россию за девять с лишним месяцев оккупации любить не стала, как и ее знакомые.
— Русские у нас продолжают рассказывать, что они тут навсегда. Мы говорим: «Да, хорошо». Что тут еще скажешь? Видели мы уже их «Россия навсегда» в других городах. Многие бердянцы ждут, что придет Украина, вернутся наши флаги. Просто все притихли. Да, от Херсона к нам далеко, но мы же не знаем, откуда ВСУ придет, какие там планы у Генштаба. Может, на Запорожском направлении, на Пологах продавят? — с надеждой отвечает собеседница. — Все хотят, чтобы было как раньше. Хотя мы не хотим возвращать ровно то же, что было до войны: многие чиновники, что у нас работали, не лучшего качества люди. Все хотят, чтобы строилась новая отличная страна. Но Украина, а не Таврический край (так предложил назвать оккупированные части Херсонской, Николаевской и Запорожской областей сенатор от аннексированного Крыма. — Прим. ред.)
Я не знаю, когда нас будут освобождать. Думаю, это начнется весной. У меня настроение, знаете, наплывами. Когда Херсон деоккупировали, не было такой радости, как с Харьковской областью, когда все как-то быстро и неожиданно случилось. А с Херсоном все писали, что готовятся, готовятся. Ну и думаешь: «Ну вот, молодцы, не соврали! Значит, надо дождаться и нашу очередь». Но среди людей настроения разные: кто-то устал ждать, кто-то уже и обиделся десять раз. Но мне ныть, что я устала ждать? Пацанам на фронте в сто раз сложнее, чем мне тут. И до нас дойдут. Вот и все.