Десять лет назад, 18 марта 2014 года, Россия объявила Крымский полуостров своим. Владимир Путин заявил, что референдум в Крыму, состоявшийся за два дня до этого, «прошел в полном соответствии с демократическими процедурами и международно-правовыми нормами». И добавил, что «эта стратегическая территория должна находиться под сильным, устойчивым суверенитетом, который по факту может быть только российским сегодня».
Десять лет спустя, в результате желания России распространить свой «устойчивый суверенитет» на ряд других территорий Украины, Крым оказался в эпицентре полномасштабной войны. Как сегодня живут жители полуострова — те, кто тогда приветствовал референдум, и те, кто протестовал, открыто или тихо? Как сложились жизни тех, кто вынужден был уехать?
«Новая-Европа» рассказывает их истории.
«Наша семья жила скромно»
Преследования крымских татар российскими властями начались еще до проведения так называемого референдума. Крымскотатарский ресурсный центр отсчитывает начало репрессий с 3 марта 2014 года — тогда был похищен и убит активист Решат Аметов. Ответственность за смерть Аметова так никто и не понес, дело было закрыто. Зато за решеткой находятся более сотни крымских татар по делу «Хизб ут-Тахрир», признанной в России террористической организацией. Обыски и задержания продолжаются по сей день.
Кадрие и Рефат следили за происходящим с самого начала аннексии. В семье постоянно велись разговоры о том, что однажды и к ним в дом могут прийти с обысками, — Рефат объяснял жене и родителям, что делать в таких случаях. Кадрие говорит, что ее муж всегда проявлял активную гражданскую позицию: «Семьи [других политзаключенных] он хорошо знал — уже тогда им были даны очень большие сроки, он сопереживал каждому. Всегда посещал судебные заседания как в Крыму, так и в Ростове-на-Дону, помогал семьям, занимался передачками — не стоял в стороне, не молчал».
День обыска, к которому Рефат готовил семью, все равно стал неожиданным. «Наша семья жила довольно-таки скромно, мирно, — говорит Кадрие. — Все соседи о моем муже всегда очень хорошо отзывались, всегда к нему обращались. Он всегда брался за любую работу». Арест мужа подтолкнул к активизму и саму Кадрие — она, как и многие жены репрессированных, стала гражданской журналисткой, начала освещать судебные заседания крымских татар для «Крымской солидарности». По мнению женщины, о преследованиях крымскотатарского народа нужно говорить как можно громче.
Репрессии, по словам Кадрие, только мотивировали ее продолжать борьбу. «Мы знаем, насколько хорошие люди наши мужья, наши братья. Главное — это наши действия, слова, поступки. Все, что от нас зависит, мы стараемся делать так же, как наши мужья», — говорит она. Жены репрессированных посещают судебные заседания, поддерживают семьи, лишившиеся мужчин. Когда арестовали Рефата, его семье была необходима поддержка людей: «Люди нас тогда не оставили. Понимая это, сейчас мы так же действуем», — говорит Кадрие.
«В Керчи по адресу <…> проживают двое ждунов-провокаторов»
С началом полномасштабной войны жителям полуострова стало еще проще стать мишенью репрессий. Теперь, чтобы угодить за решетку или заплатить штраф, достаточно попасть в поле зрения «Крымского СМЕРШа» с «неправильной» песней, цветами одежды или осудить в соцсетях войну в Украине. Юридически «Крымский СМЕРШ» никак не зарегистрирован — формально это просто телеграм-канал, в котором публикуются сведения о тех, кто публично не согласился с действиями России в отношении Украины и Крыма или просто сделал что-то «не то». Героев своих постов создатель канала Александр Талипов и его подписчики называют «ждунами» и стараются всячески им навредить — например, добиваются возбуждения против них уголовных дел. Участь «ждунов» всегда примерно одинаковая: извинения на камеру, дело о дискредитации, разговор с «товарищем майором».
Некоторые жертвы Талипова в итоге лишились бизнеса, другие отделались штрафом. Так, летом 2022 года владельцы СТО потеряли свой бизнес из-за отказа менять колеса на грузовом автомобиле военнослужащих, который было технически невозможно обслужить.
В декабре 2023 года стараниями Талипова была уволена учительница химии Линара Расулова за то, что во время поездки на школьную экскурсию пела украинские песни.
Сейчас на канале Талипова 70 тысяч подписчиков, часть из которых живут в России. Помимо гневных комментариев в адрес очередного «денацифицированного ждуна», люди интересуются, как им найти управу на «неправильных» сограждан. Так, пользовательница Екатерина задается вопросом, как организовать проверку фабрики «Крымская мягкая игрушка», выпускающей товары с этикетками на украинском языке: «У нас дети сегодня ездили на экскурсию на фабрику игрушек в Евпаторию с классом. Очень расстроил вопрос детей, просивших перевести этикетку на русский, почему Евпатория это Украина? Каждый ребенок купил игрушечку и на всех такие этикетки. Неужели за 10 лет поменять этикетки сложно? Или намеренно через детей показывают принадлежность нашего Крыма? Может стоит туда товарищу Майору на экскурсию сходить???» (орфография и пунктуация сохранены. — Прим. ред.).
Другую Екатерину смутили спортивные шорты крымского боксера Глеба Бакши. По ее мнению, нужно обратить пристальное внимание на ношение спортивной формы «неоднозначных» цветов — это может говорить о поддержке Украины: «Наш симферопольский боксер Глеб Бакши надел жовто-блакитные труселя на поединок… На всю страну вчера этот бой показали. Если он так любит Украину, то почему не в окопах где-нибудь под Крынками? Еще, наверное, и на ВСУ со своих гонораров донатит» (орфография и пунктуация сохранены. — Прим. ред.).
Телеграм-канал Талипова «Крымский СМЕРШ» неоднократно удалялся администрацией мессенджера, в том числе за распространение персональных данных. Но подписчиков это не останавливает — некоторые дают точные адреса «ждунов». Так, пользователь с ником volvoxkrayskiy пишет: «В Керчи по адресу <…> проживают недавно переехавшие с Украины двое ждунов-провокаторов. Распространяют фейки про армию РФ и в частности всем усиленно втирают в уши пасквили про президента России» (орфография и пунктуация сохранены. — Прим. ред.).
Борьба за традиционные ценности
Некоторые жители полуострова уехали из Крыма практически сразу после аннексии. В их числе гражданские мужья Егор Гуськов и Богдан Зинченко, владельцы «Кьюбара» в Севастополе. Мужчины открыли свой гей-бар еще в 2007 году, до аннексии он пользовался огромной популярностью: днем здесь обедали местные чиновники, а по ночам проходили квир-вечеринки, в которых участвовали люди разных ориентаций.
После аннексии пара сначала пыталась подстроиться под гомофобные законы новой «власти» и даже шла на некоторые уступки. Местным чиновникам показалось, что буква Q слишком развратна — ее заменили, официантов переодели из джинсовых шорт в брюки. «Мы пытались сделать из него нормальную закусочную», — рассказывал журналу TIME Гуськов. Но это не помогло, и штрафы продолжали огромным потоком приходить в уже бывший гей-бар.
О том, что гомофобия непременно станет одной из значительных проблем на полуострове, стало понятно окончательно после заявления главы Крыма Сергея Аксёнова в сентябре 2014 года:
«Нам в Крыму такие люди не нужны, и мероприятия они никогда публично проводить не будут. Полиция и самооборона быстро отреагируют, в течение трех минут объяснят ориентацию, которую надо держать».
Действующий в России закон о «пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних» поставил под удар не только бизнес пары, но и их личную жизнь: Егор и Богдан на момент аннексии воспитывали двухлетнего сына Тимура. Пара приняла решение уехать в Киев осенью 2014 года, чтобы не потерять единственного ребенка. Разногласий в вопросе переезда, несмотря на то, что Егор россиянин, а Богдан украинец, у мужчин не было.
12 декабря 2014 года бар перезапустился под новым названием EatMe, но в эпоху пандемии просел финансово и закрылся.
Деукраинизация
«Приветствуя» Крым в составе России, Владимир Путин утверждал, что «Крым — это и уникальный сплав культур и традиций разных народов, и этим он так похож на большую Россию, где в течение веков не исчез, не растворился ни один этнос». И обещал, что три языка — русский, украинский и крымскотатарский — будут иметь равный статус.
На деле российские власти взяли курс на уничтожение украинского языка и культуры. Первый удар пришелся на 2014 год, второй — на 2022 год, с началом полномасштабной войны, когда любое упоминание Украины и украинской культуры стало фактически караться законом. До 24 февраля 2022 года в Крыму проводились редкие мероприятия по празднованию дней рождения Леси Украинки или Тараса Шевченко, в отдельных школах все еще оставались редкие факультативные занятия по украинскому языку — с началом войны и их не стало.
Яркий пример деукраинизации — история Украинской гимназии в Симферополе. Школа была основана в 1997 году и почти сразу стала одним из самых престижных учебных заведений для крымских школьников. Попасть туда было очень трудно — для одаренных детей проводились специальные отборочные тесты. Русский язык был факультативом, его изучало небольшое число учащихся. У школы был свой гимн и традиции.
Руслан, выпускник гимназии 2014 года, вспоминает, что лишь пара его одноклассников радовались аннексии. «Большинству это не нравилось, — говорит он. — Для нас это было чем-то странным».
Все выпускные экзамены тогда отменили, крымские абитуриенты поступали в местные и российские вузы по вступительным экзаменам. По словам Руслана, тех, кто хотел поступать в украинские вузы, отговаривали: в конце учебного года гимназию посетила министр образования Крыма Наталья Гончарова, она расспрашивала учеников об их планах. Руслан вспоминает, что больше всего ее радовали ответы тех, кто планировал ехать учиться в Россию. К тем, кто хотел поступать в украинские вузы, у Гончаровой были вопросы. «Насколько я помню, она попыталась докопаться — типа почему, зачем? Мол, у нас тут в России высшее образование тоже есть, почему в Украину надо ехать?» — вспоминает Руслан.
«В школе почти сразу украинскую символику поснимали, — говорит Руслан. — Даже портреты Тараса Шевченко, которых там было один или два. Флаги, понятное дело, тоже убрали».
Сначала оставили пару украинских классов, в которых предполагалось продолжать обучение на украинском языке. Фактически же уроки велись на русском, а попытки родителей что-то изменить не помогали.
В итоге украинские классы отличались только тем, что у них было еще два предмета: украинский язык и украинская литература. Правда, учиться приходилось без учебников — их вывезли из библиотек к новому учебному году.
Многие гимназисты протестовали против такого подхода. Некоторые классы срывали уроки пением гимна Украины, приходили на занятия в вышиванках — списки таких учеников хранились у директора. 1 сентября 2014 года всем, кто пришел в национальной одежде, администрация пригрозила последствиями. С нелояльными новой власти гимназистами проводились беседы о недопустимости выражения своего мнения.
Директор гимназии Наталья Руденко под давлением местных властей уволилась в апреле 2014 года и покинула Крым.
«Путин „вернул“ Крым. Они теперь обязаны всегда за него голосовать»
Жительница полуострова Василиса весной 2014 года приветствовала «референдум» и до сих пор считает, что Крым должен быть российским.
«Я нашла в соцсетях группу „Русский Крым“, ратующую за возвращение Крыма в Россию, — вспоминает она. — Я радовалась, выходила на митинги за проведение референдума. Я знаю общее настроение симферопольцев, помню его. Большинство было за».
После аннексии активистка стала слышать от некоторых людей недовольство: многие сторонники «референдума» хотели, чтобы Крым стал автономией, а не частью России, — «они как бы обманулись в ожиданиях». Дальше, по словам Василисы, недовольство начало расти у бизнесменов, у которых стали отнимать имущество, экоактивистов, которые пытались спасать парки и природоохранные зоны от застроек. Наблюдала активистка и рейдерские захваты «лакомых крымских земель российскими шишками».
«При этом Крым стал благоустраиваться, ремонтировались дороги, медицина стала по ОМС (обязательное медицинское страхование) и так далее. Крымчане не пожалели, что Крым стал российским, но они оказались как бы заложниками: Путин „вернул“ Крым. Они теперь обязаны всегда за него голосовать», — считает женщина.
Тогда Василиса политикой не интересовалась, а спустя лет пять начала потихоньку вникать в происходящее, стала смотреть ролики Навального, во многом соглашалась с политиком.
Войну Василиса не поддержала и даже написала об этом в своих соцсетях, за что стала жертвой доноса — активистку вызывали на беседы сотрудники ФСБ. «Я взяла 51-ю статью, и от меня отстали, но я испугалась, веду себя теперь осторожно, хотя понятно, что мнение я не поменяла, — говорит она. — Я за мир! Я скорблю о Навальном и разочарована недопуском Бориса Надеждина».