Очередной наш текст о трансформациях бывших республик СССР и европейских стран-сателлитов Советского Союза посвящен Молдове после краха соцлагеря. Это небольшое государство уникально сразу в нескольких аспектах: оно не только сумело выжить, со старта получив на своей территории несколько этнических конфликтов, но и сформировало устойчивую традицию электоральной демократии. При этом Молдова остается страной совсем небогатой, но так и не скатилась к очень распространенному в таких случаях авторитаризму. Приглядимся к пути, который прошло молдавское общество за последние тридцать с лишним лет.
Мы продолжаем наш проект «Трансформации». В нем рассказываем о дороге к демократии, которую проделали республики бывшего СССР и экс-соцстраны Центральной и Восточной Европы после крушения социалистического лагеря. Некоторые государства прошли этот путь мирно, в других пролилась кровь, а иногда происходил и обратный разворот — от демократического строя к авторитарному.
Конец восьмидесятых тогда еще Молдавская ССР встретила подобно другим республикам расползающегося Советского Союза. Перестройка дала возможность говорить о многом и легально создавать общественные движения, не курируемые советским государством и даже оппозиционные ему.
Начиналось все не с политики: еще в 1988 году в МССР появились «Демократическое движение в поддержку перестройки» и музыкально-литературный клуб имени Алексея Матеевича (молдавского поэта и общественного деятеля, автора слов к нынешнему гимну Молдовы «Наш язык»). 20 мая 1989 года две организации объединились, образовав Народный фронт Молдовы, выступавший с позиций национализма.
Уникальностью положения МССР было то, что, во-первых, республика граничила с Румынией — страной с родственным народом и очень похожим языком, но в СССР никогда не входившей. С 1918 по 1940 год молдавские земли до Днестра (Бессарабия) входили в состав Румынского королевства, но заключенный между Третьим рейхом и Советским Союзом «пакт Молотова-Риббентропа» отдавал эту территорию Москве. Слова не разошлись с делом — уже летом 1940 года в Кишинев вошли советские войска, и большая часть бессарабской территории была включена в Молдавскую ССР.
Во-вторых, та самая МССР, к которой присоединили Бессарабию, находившаяся по другую сторону Днестра (Приднестровье), никогда в Румынию не входила. До объединения она называлась Молдавской автономной ССР и входила в состав Украинской советской социалистической республики. МАССР была в значительной степени населена русскими и украинцами и была как бы государством в государстве. Компактно проживающие нацменьшинства, как и в случае с Карабахом, могли стать причиной конфликтов (так позднее и вышло, но подробнее об этом ниже).
В-третьих, на четырехмиллионную МССР приходился даже не один, а два национальных анклава. Помимо упомянутого выше Приднестровья, в южной части страны находилась Гагаузия — территория компактного проживания гагаузов, тюркоязычного народа, поселившегося здесь в начале XIX века.
Таким образом, эпоху демократизации времен распада СССР Молдова встречала в весьма сложных условиях. Экономика СССР чувствовала себя в конце 80-х крайне плохо, и преимущественно аграрная МССР исключением не была. Наличие двух крупных национальных окраин в маленькой стране практически гарантировало, что легко назревающий нацвопрос разрешить не удастся.
В стране имелись как люди, желающие самостоятельности (Народный фронт), так и сторонники сохранения статус-кво (в основном в Приднестровье). А часть национально ориентированных молдаван продвигала так называемый унионизм — то есть идею, что молдаване представляют собой часть румынского народа и чем быстрее объединятся две страны, тем лучше.
Языковой вопрос, выборы и провозглашение независимости
Первым значимым массовым мероприятием в поддержку перемен в МССР стало Великое национальное собрание — так назвали массовый (сотни тысяч человек) митинг на площади Победы в Кишиневе 27 августа 1989 года. На тот момент требования независимости республики от СССР еще не были доминирующими, основным вопросом стал языковой. До этого в МССР государственными языками были молдавский и русский, но с нюансом — молдавский язык в республике был с 1920-х годов в Приднестровье и с 1940 года в остальной части МССР переведен с латиницы на кириллицу на основе русского алфавита. Митинговавшие требовали не только закрепить статус молдавского как единственного государственного языка, но и вернуть латинскую грамматику.
Требования митингующих были выполнены. Уже 29 августа началась XIII сессия Верховного совета (то есть парламента) МССР, которая к 1 сентября постановила — отныне единственным государственным языком страны становится молдавский с латинской грамматикой. Русскому отводилась роль языка межнационального общения. Подобным образом тогда поступили практически во всех республиках СССР, в том числе и в Беларуси.
В феврале-марте 1990 года прошли первые альтернативные выборы в Верховный совет МССР. Популярный в республике Народный фронт до них не допустили (как и любые другие объединения, кроме молдавской Компартии), однако нашлась лазейка: кандидаты от движения просто зарегистрировались как независимые — и получили больше четверти мандатов. Заручившись затем поддержкой части избравшихся в парламент коммунистов, народофронтовцы получили парламентское большинство.
В начале лета 1990 года начался «парад суверенитетов» — советские республики одна за другой объявляли себя суверенными (пока — в составе СССР). МССР сделала это 23 июня 1990 года, вскоре после России. Государство получило и новое имя — с этого момента оно называлось Советская Социалистическая Республика Молдова. Уже через пару месяцев, 19 августа, о своем суверенитете — но уже от самой Молдовы — объявила Гагаузия, а в начале сентября и Приднестровье, ставшее Приднестровской Советской Социалистической Республикой.
Наконец, после неудачного путча ГКЧП молдавское государство окончательно стало независимым — 27 августа 1991 года, во вторую годовщину Великого национального собрания, была подписана соответствующая декларация, советская республика стала Республикой Молдова. Приднестровцы выступили на стороне путча, но никаких негативных последствий после его поражения не было — разве что непризнанное государство осенью 1991 года перестало быть «советским» и «социалистическим», оставшись Приднестровской Молдавской республикой (ПМР).
Приднестровская война и гагаузский мир
Конфликты на территории Приднестровья забурлили еще во время агонии советского государства. Регион был весьма непохож на прочие районы Молдовы не только по национальному составу, но и экономически: если по ту сторону Днестра превалирующим был аграрный сектор, то бывшая МАССР в основном опиралась на промышленность (плюс именно здесь находится крупнейшая в регионе Дубоссарская ГЭС, снабжавшая в советское время энергией всю республику). Также в Тирасполе, самом крупном городе Приднестровья, находился штаб стоявшей в регионе 14-й гвардейской общевойсковой армии, многие ее офицеры жили в здешних местах долгое время.
Если в Кишиневе в 1989 году проводили огромный митинг, чтобы сделать молдавский единственным госязыком в стране, то в Приднестровье в то же время проходили массовые забастовки с требованиями этого не допустить. Москва от решения вопроса самоустранилась.
Ставшая независимой Молдова формировала свою армию и использовала полицию — Приднестровье ставило под ружье «Республиканскую гвардию». Кишинев вооружал лояльные формирования оружием с молдавских складов расквартированной в регионе 14-й армии (объявленных собственностью Молдовы). Приднестровским «гвардейцам» оружие было брать вроде как неоткуда: 14-я армия соблюдала нейтралитет и делиться вооружениями с разного рода ополчениями не была должна. Но делилась, и во всевозрастающих масштабах — офицеры армии по факту приняли в конфликте сторону непризнанной ПМР.
После развала СССР Молдова и Приднестровье шли уже к настоящей войне — в Тирасполь отправились добровольцы из России (включая ставшего позже известным Игоря Гиркина-Стрелкова, именно здесь он получил первый боевой опыт). Части 14-й армии к 1992 году уже не просто передавали «гвардейцам» оружие, но и в полном составе вливались в ряды сепаратистов.
Всю весну 1992 года Молдова и непризнанная ПМР вели борьбу за стратегически важный город Бендеры, но выбить оттуда сепаратистов у неопытной молдавской армии так и не вышло. Разгар боев за Бендеры пришелся на вторую половину июня 1992 года, тогда же в конфликт активно вмешалась Россия. На должность командующего 14-й армией заступил знаменитый генерал Александр Лебедь (впоследствии баллотировавшийся в президенты РФ), и российские войска начали принимать непосредственное участие в боях — вскоре зенитчики армии сбили молдавский самолет МиГ-29.
Затем россияне начали производить артиллерийские удары по позициям молдавских войск и полиции, нанося молдаванам большие потери. Лебедь угрожал, что если Молдова продолжит попытки установить контроль над Приднестровьем силовым путем, то завтракать он будет в Тирасполе, обедать в Кишиневе, а ужинать в Бухаресте. Сил противостоять одновременно и сепаратистам, и готовой к бою обученной армии у Молдовы не оказалось. Стороны подписали документ «О принципах урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдовы».
ПМР осталась никем не признанной — даже Россию вполне устраивал статус территории как «серой зоны», над которой можно одновременно осуществлять вооруженный контроль и не нести за это особой ответственности. Москве, вероятно, подошел бы и вариант возвращения Приднестровья в состав Молдовы в случае федерализации последней — зачем это нужно, мы расскажем позже.
Жители ПМР массово стали получать российские паспорта, но полоса земли у Днестра российским анклавом не стала. Боевые действия также прекратились, и между Кишиневом и Тирасполем установился «худой мир». В скоротечной войне погибли сотни людей с обеих сторон, а молдаване и жители Приднестровья сейчас строят по факту два разных государства — когда и на каких условиях они объединятся, предсказать тяжело.
А вот решение вопроса с гагаузским сепаратизмом прошло абсолютно иначе — бескровно. Еще в 1990 году, когда Гагаузия объявила о своем суверенитете от Молдовы, Кишинев отправил на столицу региона Комрат милицию и вооруженных добровольцев, чтобы вернуть регион под контроль. Гагаузы провели мобилизацию, создав собственное ополчение. Однако до боя так и не дошло — стороны все же решили договариваться мирно. Больше попыток решить вопрос силовым путем Молдова не предпринимала, предпочтя переговоры.
В 1994 году они закончились успехом: в составе страны появилось Автономно-территориальное образование (АТО) Гагаузия. Конфликт утих, так и не приведя к войне. Гагаузия пользуется значительной свободой в рамках Молдовы, отделяться и воевать с центром не собирается. На фоне множества кровавых конфликтов на руинах СССР этот вариант, пожалуй, можно считать образцовым.
Первые годы независимости
Первые выборы президента уже независимой Молдовы прошли довольно странно и больше напоминали электоральный процесс в авторитарных странах. Несмотря на значительный политический вес Народного фронта, своего кандидата в президенты движение так и не выдвинуло. От советских времен у республики оставался президент Мирча Снегур (коммунистический функционер, бывший глава ЦК компартии Молдавской ССР) — его единогласно выбрал в 1990 году не непосредственно народ, а парламент.
В 1991 году последовали выборы уже в независимом государстве, причем выбирать молдаванам предстояло… все того же Мирчу Снегура (еще два потенциальных кандидата не дошли и до регистрации, так что даже официально выбирали всего из одной кандидатуры). На выборах Снегур набрал почти 100% и стал президентом. Несмотря на безальтернативность выборов, никаких значимых протестов в стране не последовало.
Проблемы, которые предстояло решать политику на его посту, были типичны для любой постсоветской республики. Развал общей социалистической экономики СССР, разрыв торговых и производственных связей, обнищание населения, огромная доля государственной собственности, обесценившийся советский рубль, необходимость налаживания политических и экономических связей не только с Москвой, но и с Западом. Словно этого было мало, добавлялись начавшийся Приднестровский конфликт, возможный его аналог в Гагаузии (мы уже знаем, что второй войны удалось избежать), а еще унионизм и желание объединиться с Румынией в некоторых политических кругах.
Как мы уже знаем, вопрос национальных окраин правительство Снегура успешно решило лишь в отношении Гагаузии. Передачу собственности в частные руки Молдова пыталась решить примерно так же, как и Россия — жителям выдали чеки на госимущество (здесь они назывались «бонами народного достояния»), которые можно было вкладывать в инвестфонды, чтобы получать прибыль. Результаты оказались далеко не блестящими, собственность в итоге перешла к достаточно узкому кругу людей, а большинство граждан никаких серьезных денег от инвестиционных фондов так и не получили.
Унионизм также не получил широкого распространения, и Молдова осталась независимой. В экономике дела обстояли печально, уровень жизни упал, и множество людей стали постоянно выезжать на заработки за границу (переводы от мигрантов из разных стран до сих пор составляют значимый процент ВВП Молдовы — по некоторым оценкам, около четверти от всего объема). В 1993 году в республике появилась своя валюта — лей. По меркам постсоветского пространства, кстати, она оказалась удивительно стабильной — за почти 30 лет лей обесценился относительно доллара в шесть раз. В Беларуси, напомним, с 1994 по 2016 год прошло три деноминации, без этих «обнулений» нацвалюты доллар сейчас бы стоил 245 миллионов рублей. В середине 1992-го цена американской валюты была 150 рублей — то есть «зайчик» за 30 лет обесценился более чем в 1,5 миллиона раз.
Молдова после Снегура: переход к парламентской республике и коммунисты у власти
Несмотря на во многом неутешительные итоги президентства Мирчи Снегура, молдавский лидер рассчитывал пойти на еще один срок. При этом он не проводил «подготовительных» мероприятий в виде разгона парламента, подчинения президенту Конституционного суда и тому подобного. Главным противником Снегура на вторых выборах стал Петр Лучинский (как и его оппонент, в прошлом глава ЦК компартии МССР). Результаты голосования стали несколько неожиданными: в первом туре Мирча Снегур обошел противника на целых 11%, но во втором проиграл — оппонент сумел перетянуть на свою сторону голоса избирателей левых сил.
Петр Лучинский, получив президентский пост, не стал серьезно менять вектор развития страны: продолжились и приватизация, и развитие отношений одновременно с Европой и Россией. Казалось, ему будет легче, чем предшественнику: какая-никакая рыночная экономика в Молдове уже была, удалось подписать и первые документы, регулирующие отношения с непризнанной ПМР. Однако беда пришла откуда не ждали: в 1998 году Россия объявила дефолт, и в постсоветском регионе начался жесткий экономический кризис. По Молдове он ударил достаточно сильно — и это при том, что страна не была богатой и до обвала. ВВП республики в 1998 году вместо ожидаемого роста на 3% рухнул на 8,6%.
К этому времени значительная часть населения Молдовы разуверилась в демократических и рыночных реформах и предсказуемо захотела, чтобы стало «как раньше». Еще до дефолта, в марте 1998 года, лидерство в парламенте получили местные коммунисты.
На президентство Лучинского пришелся и еще один важный шаг — в 2000 году Молдова, в которой баланс между ветвями власти был доселе довольно шатким и не всегда понятным, официально стала парламентской республикой. Теперь глава государства избирался не напрямую, а голосованием парламентариев. Некоторые источники утверждают, что это был удар лично по Петру Лучинскому, чтобы не дать ему переизбраться на новый срок (политик оставался весьма популярным у молдаван, хотя власть в парламенте принадлежала его конкурентам).
Введение парламентской республики и новая громкая победа коммунистов на выборах 2001 года предопределили, что следующим главой государства станет именно представитель Партии коммунистов Республики Молдова (ПКРМ). Так и вышло — в апреле глава этой партии Владимир Воронин стал третьим президентом Молдовы. В этом еще одна уникальность молдавской политики: Воронин оказался единственным коммунистом на постсоветском пространстве, легально пришедшим к власти после 1991 года.
Приход к власти ПКРМ и на парламентском, и на президентском уровне, однако, не привел к ожидаемому восстановлению советского строя. Русский язык при коммунистах был закреплен в законодательстве как язык международного общения, но не как государственный, итоги приватизации 90-х не пересматривались, да и резкого сближения с Россией не последовало. Воронин отказался подписывать так называемый меморандум Козака — план представителя президента РФ Дмитрия Козака по урегулированию отношений Молдовы с Приднестровьем.
Согласно этому документу, ПМР возвращалась в Молдову, но при этом вся страна трансформировалась в федерацию, и значимую долю депутатов в ней составляли бы приднестровцы, имеющие возможность блокировать инициативы, не устраивающие Москву. При этом Кишинев обязывался демобилизовать свои вооруженные силы, что сделало бы российские части, стоящие в Приднестровье, хозяевами положения.
В 2005 году коммунистам вновь удалось избрать Воронина президентом. Уже через год страна подписала «Индивидуальный план действий по сотрудничеству Молдовы и НАТО», объявив о своих намерениях расширять связи с Североатлантическим союзом и переводить армию на его стандарты. В 2006-м ухудшились экономические отношения Кишинева и Москвы: Россия начала ставить препоны на пути экспорта молдавских вин, также началась конфронтация по поводу цен на природный газ (в разное время Россия начинала такие «газовые войны» и против других постсоветских республик, включая Беларусь и Украину).
Во внутренней политике и экономике за время двух сроков Воронина коммунисты проявили себя двояко: с одной стороны, несколько усилили социальную поддержку населения, с другой — компартию обвиняли в коррупции и создании наибольшего режима благоприятствования для своих, «красных», бизнесменов.
Молдова в десятых и после: европейский выбор и «деолигархизация»
2009 год, когда второй срок Владимира Воронина подходил к концу, стал годом наибольших социальных потрясений со времен активной фазы Приднестровского конфликта. Очередные парламентские выборы, по официальным данным, привели к новой победе ПКРМ (почти 50% голосов), но 7 апреля в Кишиневе начались массовые беспорядки под антикоммунистическими лозунгами. Протестующие захватили здание парламента страны, первый этаж здания загорелся (тогда сгорел, в частности, оригинал Декларации независимости Молдовы). Оппозиция заявила, что не контролирует ситуацию, полиция также долгое время бездействовала.
Четкой организации протест не имел и сам по себе к смене власти не привел — однако в Молдове назначили перевыборы в парламент, на которых лидерство получила уже коалиция «Альянс за европейскую интеграцию». Правление компартии в республике окончилось. Несколько лет в стране не было и президента — только исполняющие обязанности. Следующим «настоящим» главой государства стал юрист Николай Тимофти, ранее занимавший важные посты в судебной системе. Тимофти считали не самостоятельным политиком, а компромиссной фигурой на фоне противостояния лидеров правящей коалиции.
В его президентство Молдова продвинулась по пути интеграции в европейские структуры — 27 июня 2014 года республика подписала Соглашение об ассоциации с ЕС, посещение стран Евросоюза (за исключением Великобритании и Ирландии) стало для молдаван безвизовым.
Частая смена лидеров и несколько громких скандалов побудили молдавские элиты вернуть прямые выборы президента: в 2016 году закончилась традиция избрания главы государства парламентом, и новым президентом стал социалист Игорь Додон, считавшийся пророссийским политиком.
Однако настоящим «хозяином» республики считали крупнейшего бизнесмена и медиамагната Владимира Плахотнюка. Молдову называли в то время «захваченным государством».
Впрочем, ситуация круто изменилась в 2019 году — практически всем политическим силам страны было не по нраву, что власть в демократической республике прибирает к рукам один человек. После очередных выборов в парламент социалисты, ранее поддерживавшие Демократическую партию (в которой важнейшую роль играл как раз Плахотнюк), сменили сторону — в итоге магнат потерял власть и эмигрировал (в Молдове было объявлено о «деолигархизации»).
Наконец, уже в 2020 году потерял власть и Игорь Додон. «Пророссийский» президент (а также «друг Лукашенко») проиграл выборы Майе Санду, выступающей за дальнейшую интеграцию Молдовы в ЕС и НАТО. Санду полностью поддержала Украину после российского вторжения 24 февраля 2022 года и говорит о необходимости снижения зависимости от российских углеводородов, чтобы Москва больше не могла использовать поставки топлива «в качестве оружия». Вскоре после этого пророссийская партия «Шор» начала организовывать против президента протесты, которые, впрочем, пока ни к чему не привели.
Резюмируя, можно сказать, что история Молдовы — достаточно бедной страны без больших запасов полезных ископаемых, зато с большим количеством серьезных проблем и первой на постсоветском пространстве «серой зоной» в виде непризнанной ПМР — не была простой. Республика несколько раз могла скатиться назад к авторитарному строю (даже первые президентские выборы оказались, в отличие от подавляющего большинства постсоветских стран, безальтернативными), но смогла удержаться в русле демократического развития. Что ожидает страну дальше — сказать трудно, учитывая, что после начала российского вторжения турбулентность в регионе возросла многократно. Однако можно уверенно констатировать, что в Молдове установилась достаточно прочная электоральная демократия, а европейский выбор Кишинева общество в целом поддерживает.
Читайте также
